Звездный патруль (сборник) - С. Занин

— Релаксация? — встревожилась девушка. — Чем она грозит?

— Извините, это значит — ослабление напряжения. — И тут только я разглядел ее. Эффектна! — Как вас зовут?

— Матрена… — прошептала она.

Я чуть не выронил баул. Хоть убей, не подходило это имя к соломенно-волосой, сероглазой, причудливо одетой девушке в новейшей суперсинтетике.

Тут гудронированное шоссе кончилось, дальше была грунтовая глинистая дорога. Я поспешно повернул назад.

Гудронированное шоссе исчезло.

— Кажется, мы попали в переплет, дорогая Матрена!

— Чем он опасен? — озабоченно поинтересовалась она, тряхнув соломенными волосами. И — восхищенно: — Как вы можете без отдыха нести такой тяжелый груз? Руку еще не вывернули? У вас в Трансмигранте все — такие силачи?

Вот тут я почувствовал тяжесть баула, пальцы бессильно разжались. Как будто ветровая энергия, побуждающая к движению, иссякла. Матрена хихикнула. Я вытер платком вспотевший лоб.

Похолодало. Пошел мелкий снег.

— Послушайте, откуда вы знаете, что я работаю в Трансмигранте? Впрочем, это уже не важно. Скажите ваше настоящее имя! — Хотя я уже знал, кто это.

— А вы не догадались? — она стерла с лица грим и сняла парик.

Нина. Однако! На Вокзал Времени, допустим, проходим по спецразрешению, но на полосу, чего ради ее потянуло?

— Я не могла смотреть, как вы, Николай Борисович, мешали работать Васе. Все сманивали на какую-то Сплюснутую Галактику. Вася стал сам не свой. И я решилась — освободить его от вас. Сберечь для общества великий математический талант моего брата.

— Ерунда! Через день — два мы вернемся к себе, я уже бывал в таких переделках. Опыт у меня есть.

— О нет! Теперь ничто вам не поможет! — Она показала на баул.

— Вы хотите сказать… — “Спокойствие, выдержка”, — говорил я себе. Так и есть: портативный хроноскоп, академический. Но стрелка индикатора на нуле.

— Я за вами следила. Когда вы подбежали ко мне, я рванула ручку куда-то далеко в прошлое, а потом вернула на нуль.

— Потрясающе! — “Спокойствие”, — убеждал я себя.

— Я даже не знаю, в какое время мы попали, забыла посмотреть! — Она разрыдалась. Слезы смывали тушь с ресниц и траурными полосами прочерчивали лицо. — Это все из-за вас забыла посмотреть. От злости!

И смех и грех. А у меня даже злости на нее не было: устал, таская баул. Вот женская логика: сама совершила глупость, а обвиняет меня. Выход, конечно, был, я никогда не расставался с личным микрохроноскопом. Только нужно точно установить время, в которое мы попали: век, год, месяц.

— Хорошо хоть Васеньку от вас оградила…

Хоть мне и жаль было ее, я не удержался от парфянской стрелы:

— Хлопоты ваши, дорогая Нина, напрасны. И жертва — бесполезна. Подписал Вася Христоперский контракт!

— Господи! — Она закрыла лицо ладонями. Как будто по стеклу ногтем скребнула — опять старомодный оборот.

По заданию Трансмигранта несколько раз путешествовал я в прошлое, но всегда в четко установленное время и после специальной подготовки. Сейчас я чувствовал себя несколько не в своей тарелке. А каково Нине? Мне, в общем, все-таки привычно.

Наступила темнота, снег прекратился, усиливался мороз.

— Идемте, Нина! Надо искать жилье. Замерзнуть можно.

Мы пробирались через лес, сыпался с веток снег. На опушке леса осмотрелись. Неподалеку было селение.

— Я схожу в поселок, Нина, разузнаю, а вы пока спрячьтесь вон там в кустах.

Не успел я отойти и ста шагов, как Нина закричала:

— Николай Борисович!

Увязая в снегу, я побежал назад.

Несколько человек в красных кафтанах окружили Нину, она вырывалась и звала меня на помощь.

Сзади хрустнула ветка, меня ударили по голове, и я упал.

СМУТНОЕ ВРЕМЯ

Тысячелетия существовало человечество, и тысячелетия не знал человек своего организма. Человек постиг механическое свойства своего тела и на их основе создал сотни приспособлений, облегчающих труд, начиная от рычага и кончая подъемным краном. Но он даже не подозревал о могучих возможностях, которые подспудно таились в нем: в его собственном мозгу.

Физиологи установили, что природа при создании человека шла по пути чрезвычайной экономии, приспособив для выполнения различных функций одни и те же органы. К примеру, она совместила органы деторождения с органами отброса почечной деятельности. Очень экономно! Тогда почему природа оказалась вдруг безумно щедрой, задействовав для работы всего десять пятнадцать процентов мозговых клеток, а остальные обрекла на безделье. Запас? Но для чего нужен такой огромный, не функционирующий запас?

Подспудно таящиеся возможности человека, оказалось, и были связаны с этими запасом. Еще задолго до нашей эры, в мистическом созерцании, пыталась реализовать эти возможности буддийская йога, и не без успеха. Йога добилась сохранения жизнеспособности человека при крайнем дефиците жизненных средств и при чрезвычайных, катастрофических нагрузках на его нервную, эндокринную и дыхательную системы. Это были зачатки управления организмом посредством психики.

В школу Трансмигранта подбор учеников как раз и осуществлялся на основе умения руководить и перестраивать свое тело через психику. Из каждого набора в двести — триста человек к концу десятилетнего обучения выходило десять — двадцать специалистов, которых забирала служба Трансмигранта. Эти умели манипулировать своим телом. Остальные распределялись в сфере образования, здравоохранения, бытового обслуживания преподавателями, психологами, консультантами.

Они тоже были мастерами своего дела. Я попал в число тех, кого природа одарила более щедро.

Когда меня ударили сзади по голове, я упал, только на миг потеряв сознание. Очнувшись, я сохранил, как нас учили в школе, состояние “живой смерти”: ни пульса, ни дыхания.

Кто-то меня приподнял, ощупал.

— Готов он, Прошка! Ну и трахнул ты его!

— Брось его! Готов, так готов!

— Да одежда, глянь-ко какая! Небось, немец? Жалко бросать такую одежду. Сыму я!

— Брось, кому сказано!

Их было человек пять, понесли сопротивляющуюся Нину, скрылись за холмом, раздались крики, свист.

Прежде всего нужно было вернуть себе силы, затем установить времяпребывание. Только вжившись в экологическую пространственно-временную нишу, можно было подумать об освобождении Нины. Задала она мне внеплановую работенку!

Честное слово, сначала я даже позлорадствовал: вот, сама втравила, теперь прочувствуй! За неделю я думал управиться.

Восстановив нормальное кровообращение и сердцебиение, я встал, пощупал ноющий затылок: вздулась огромная шишка.

Пришлось сосредоточиться, чтобы шишка рассосалась.

За холмом была дорога, по следам саней я и зашагал к деревне.

Дождавшись, когда совсем стемнело, прокрался кустами к крайнему дому. Я должен узнать время, в которое попал.

Время! Какой век? Без этого знания ничего не сделаешь. Мне, в общем-то привычному к таким трансмиграциям, было очень неуютно, нехорошо. А каково Нине?

Я постучал в слюдяное окошко избы. Мужской голос спросил, что мне надо. Я объяснил, что — немец, что дорогой ограблен. Мой русский далекого будущего, видимо, очень смахивал на произношение иностранца.

В избе, в углу, отгороженном двумя досками, стояла корова и облизывала теленка. Несколько детей, мал-мала меньше, играли в другом углу, под иконами.

Я попросился у мужика переночевать, предупредив, что заплатить нечем.

Мужик махнул рукой:

— В беде нехристь не поможет! Жена вот у меня померла, если б не соседи, хоть об стенку. С детьми!

На мой вопрос, что это за деревня, он ответил: “Россохватка”.

— Вечером, еще не стемнело, боярин Россохватский в Москву отъехал. Да и немку какую-то с собой повез. Одежда, вот как у тебя. Как бы не его людишки тебя и пограбили?

На другой день, обрядившись в тряпье, которое смог дать мне сердобольный мужик (свою одежду я спрятал в котомку слишком необычной она была), я пристроился к большому обозу продовольствия и фуража, отправляемого к Россохватскому в Москву.

Дней шесть тянулся обоз к Москве. Я узнал, что ныне царствует царь Федор Иванович, а правителем у него — Борис Годунов.

Волею случая я попал на такое перепутье русской жизни, которое было определено в истории как пора Смутного Времени.

БОЯРИН РОССОХВАТСКИЙ

Аксиомой Трансмигранта было: начинать активные действия, только вжившись в экологическую пространственно-временную нишу. В Москве мне пришлось начать рассыльным в Посольском приказе. Я подолгу отирался возле голландского посольства, руководимого Ван-Кулем. После языковых выкрутас Сплюснутой Галактики все земные языки стали для меня чуть ли не родными.