Секретный дневник русского олигарха - Саша Нерозина

– Божественная красавица на связи, – ответила я бодрым голосом.

– Доброе утро, малыш. Небось, опять перед зеркалом нагишом крутишься? – пошутил Тигров и как назло попал прямо в точку. Он иногда позволял себе шутить со мной, хотя и не так часто.

– Да я просто только что из душа, – пробурчала я почему-то оборонительным тоном.

– Значит, угадал. – Тигров усмехнулся по-доброму. – Ну вот что, у меня для тебя новое задание. Непростое, опасное и весьма важное.

– Как раз как я люблю, – ответила я полу-игриво. Пошутив, я на самом деле сразу же поняла, что речь шла о чём-то действительно важном и серьёзном, иначе Тигров понапрасну не начал бы с такого пролога.

– Я слушаю, – сказала я уже серьёзным тоном.

– Слушаю внимательно, – повторила я, давая возможность Тигрову сообщить о цели внепланового звонка.

– Вот что; тебе придётся на время отложить все текущие дела. Появилось кое-что важное, где ты мне нужна на все сто, – сказал Тигров.

– Я вся – внимание, босс.

– Твой новый объект – Абрам Галинский. – Тигров сделал паузу, с тем чтобы я сконцентрировалась.

Тигрову было прекрасно известно, что я неоднократно встречалась с Галинским во время светских мероприятий. И хотя до сих пор Галинский не был моим непосредственным объектом, я докладывала Тигрову обо всём интересном, что мне удавалось узнавать о нём, как от меня и требовалось. На людях ни я, ни Галинский не проявляли особого интереса друг к другу, хотя однажды я пригласила его на один из моих «икорных ужинов», от чего он вежливо отказался, сославшись на то, что он будет в отъезде в это время, что было скорее всего лишь отмазкой.

Галинский совершенно не был заинтересован в близком общении со мной. Он вообще с подозрением относился к выходцам из России, даже к тем, которые абсолютно европеизировались и общались в основном с англичанами. Несмотря на то что я была окружена элитным английским обществом, Галинский меня к себе близко не подпускал, а мне в свою очередь приходилось демонстрировать отсутствие особого интереса к нему. По его понятиям я была слишком стара, чтобы за мной волочиться, – в сферу его любовных интересов попадали, как правило, двадцатилетние; и слишком умна и эрудирована, чтобы видеть во мне приятеля. Его шовинистическое отношение к женщинам не позволяло ему рассматривать красивую умную женщину как равную себе, для него она должна была быть либо умной, либо красивой, совмещения того и другого в одной женщине Галинский не признавал и избегал.

– Тебе известно, что мы наблюдаем за Галинским ещё с конца восьмидесятых, – продолжил Тигров, – и в общем и целом всегда в курсе его дел, как личных, так и публичных. Но вот в последние несколько месяцев он что-то там непонятное мутит; мы подозреваем, что он что-то затевает, а мы, к сожалению, в полной темноте, что, как ты понимаешь, недопустимо. На банковских счетах Галинского происходит странная активность; сам Галинский и его люди замечены в тайных встречах с различными банкирами, бизнесменами и политиками. Необходимо выведать, что он там задумал; есть вероятность, что он затевает очередную политическую провокацию. И если это так, то нам надо знать об этом как можно скорее, чтобы вовремя его остановить, если понадобится. В общем, малыш, будешь вести его. Понаблюдай за ним, что у него за настроение, с кем он и что он; всё подозрительное докладывай сразу. Постарайся к нему поближе пристроиться. Было бы отлично, если бы ты попала к нему в дом; он регулярно проводит в своём загородном имении гулянки, прикинь, каким образом ты можешь это осуществить, всё-таки вы в одном светском кругу вращаетесь.

– Через Ларису, конечно, – ответила я сразу же, не раздумывая и с полной уверенностью. – Это самый верный способ.

Лариса, с которой много лет назад, по заданию Тигрова, я завела дружбу, была женой другого русского олигарха в Лондоне – Льва Садальского. По счастью, Садальский и Галинский были в хороших отношениях, хотя и не считались близкими друзьями. Мне было достоверно известно, что они несколько раз посещали друг друга дома и изредка общались. Лариса была моим входным билетом в дом Галинского, других вариантов я не видела. Оставалось только придумать, как именно осуществить этот план.

– Значит, пробуй через Ларису, – одобрил Тигров. – И вот ещё что: несколько лет назад, когда Галинский бежал из Москвы в Лондон, один из наших людей, работавший тогда в его охране, выяснил, что Галинский ведёт секретный дневник, который хранит как зеницу ока. Вот нам бы заполучить этот дневничок, а? Представляешь, сколько всего нам удалось бы тогда узнать? Так что, если тебе удастся проникнуть к нему в дом, постарайся разведать, где он его хранит.

– Хорошо, босс.

– Ну и отлично. Давай теперь пройдёмся по деталям.

Глава 5

«Аннабэлс»

В половине десятого я заехала за Ларисой, а от неё мы уже вместе поехали в клуб «Аннабэлс» на лондонском такси – блэк кэбе. Я намеренно не поехала на своей машине: во-первых, я планировала немного выпить, а во-вторых, нет ничего удобнее блэк кэба, особенно если на тебе вечернее платье. Я не знаю, кто именно придумал дизайн этого автомобиля, ставшего одним из символов Лондона, но я не удивлюсь, узнав, что там не обошлось без женского влияния. Внутри блэк кэба настолько просторно и удобно, словно в карете, а впереди вместо кучера на седлах сидит водитель за стеклянной перегородкой.

Мы вообще частенько выбирались с Ларисой в рестораны и клубы, а мне к тому же было необходимо всё время вращаться в светском кругу. Лариса, будучи женой олигарха-миллиардера, безусловно, придавала мне дополнительную весомость в обществе, и в этом смысле она была мне весьма полезна. Но, по сути, я сочетала полезное с приятным; Лариса мне очень импонировала, и со временем мы с ней стали хорошими подругами, но только в тех рамках, которые я могла себе позволить. Она, конечно, и представить себе не могла, что я работаю на русскую разведку и к тому же шпионю за её мужем.

Как это и заведено между подружками, мы с ней ходили по магазинам и бутикам, сплетничали, посещали светские рауты и делились личными проблемами. С моей стороны эти проблемы были в основном связаны с мужчинами, с которыми я регулярно заводила романы. Ларисе непременно хотелось меня выдать замуж, я же сопротивлялась, объясняя это своим свободолюбием и нежеланием быть связанной по рукам и ногам, что было правдой только отчасти. Я, конечно, не могла ей объяснить всей правды, не могла рассказать про свою жизнь разведчика-оперативника и про свою давнюю любовь к моему боссу Тигрову. Временами я очень остро чувствовала потребность выговориться подруге и быть абсолютно искренней с ней, но в какой-то мере это компенсировалось моей бурной личной жизнью, в которую Лариса была полностью посвящена.

По счастью, Лариса была легка на подъём, что мне было очень на руку, и уж никогда не отказывалась, если речь шла о клубе «Аннабэлс» – этом уникальном месте, которое мы обе любили. Английский аристократ Марк Бёрлей открыл этот эксклюзивный частный клуб ещё в начале шестидесятых и назвал его «Аннабэлс» в честь своей жены, которая впоследствии развелась с ним и вышла замуж за известного финансиста сэра Джеймса Голдсмита. Этот клуб был задуман как развлекательное заведение исключительно для привилегированного класса – знатных и богатых англичан. Изысканный дорогой декор клуба с обитыми шёлком стенами и старинными картинами, многие из которых были семейными портретами Бёрлей, а также их любимых собак, его великолепная итальянская королевская классическая кухня, стильная музыка и поистине специфическая атмосфера делали этот клуб неповторимым. Попадая в этот клуб, человек в полной мере чувствовал себя избранным из избранных, и Марк Бёрлей попал прямо в точку со своей задумкой. И главное – это ничуть не было фальшивой вычурностью, наоборот, патроны этого клуба ощущали себя исключительно комфортно в столь специфической среде, что называется, в своей тарелке. Здесь чётко узнавался определённый высокий класс, и человеку из другой среды в этом клубе было бы просто неуютно.

В этот клуб действительно потянулись и аристократы, включая принца Чарльза, и политики, и финансисты, и известные актёры. Чтобы стать членом этого клуба, требовалось ходатайство трёх существующих членов с последующей аккредитацией, и я слышала истории, что многим весьма известным людям было отказано в членстве, по моему предположению, в связи с их личными или политическими разногласиями с некоторыми уже устоявшимися патронами клуба.

Первый раз попав в «Аннабэлс», я была поражена атмосферой, которую большей частью формирует сама публика. Мне казалось, что я перенеслась в 20-е годы прошлого века – лёгкая джазовая музыка, одетые от кутюр красивые женщины в мехах и бриллиантах, статные мужчины в смокингах, держащие в руках сигары, а также вышколенные, но с большой изюминкой метрдотели и официанты, все итальянского происхождения.