Кабала - Александр Потёмкин

Первое, что я сделал, влетев в офис, — с удовольствием позавтракал. Бесплатный кофе всегда кажется вкуснее. Потом направился в туалет. Сделав неотложные дела, вернулся в свой кабинет и стал ждать двух фифочек из Норвегии. В последнее время, когда мой капитал перевалил за четыреста тысяч долларов, я стал подумывать об открытии собственного бизнеса. Я знал практически всех производителей маломерного флота от Китая до Канады. В моей картотеке были адреса многих клиентов, интересующихся яхтами, катерами, глиссерами и другими посудинами. С некоторыми из клиентов я был лично знаком, с другими общался по Интернету или по телефону. Так что в конце года я планировал создать собственное агентство по продаже судов. Стать независимым предпринимателем было моей мечтой. Просмотрев почту, я пропустил мимо своего внимания жалобу венгерских клиентов на качество краски. «Зачем связывать свое имя с конфликтной ситуацией? — подумал я. — На этих судах наша фирма использовала краски финской фирмы. Когда я начну свое дело, финны будут давать мне скидки на свою продукцию, а хорошая цена позволит мне продавать их продукцию Дунайскому пароходству. Помимо трех судов, которые наша фирма продала венграм в прошлом году, их флот насчитывает более сотни плавучих средств. Защищая одних, я обязательно испорчу отношения с другими. Это не входит в круг моих интересов. В этом вопросе лучше действовать из-за кулис. Я не придал большого значения письму начальника Батумского пароходства Сурманидзе, желающего взять три наших судна в лизинг. Мировой кризис в разгаре — вдруг грузины не смогут платить по договору? Тогда руководство фирмы повесит на меня все хлопоты по разрешению конфликта. Мне это надо? Ведь все время уйдет на этот конфликт. Время на продажи сократится, а значит, уменьшатся комиссионные. Пусть этим вопросом занимаются другие. Улаживать споры — дело юристов, а я менеджер по продажам!

Тут сообщили, что иностранки уже в комнате переговоров. Я поспешил к ним. Блондинки из Норвегии были симпатичные, очень похожие друг на друга. Я не преминул вслух заметить, как приятно иметь дело со столь очаровательными особами. Во время переговоров постоянно думал о завтрашнем дне — надо будет использовать каждого клиента в собственном предпринимательстве. Поэтому свою задачу успешно продать суда фирмы, я деликатно связал с возможностью будущего бизнеса. Я опустил скандинавкам цену на три процента, и они ушли вполне довольные результатом. Итог: премия фирмы — два процента от общей стоимости сделки и неплохая перспектива взаимодействия с норвежками в будущем, когда я стану собственником торгового агентства. Таким образом я оказался в двойном выигрыше. Прекрасный баланс.

После перерыва я встретился с греком Илиадисом. Этот тип достал меня своими просьбами о скидках. Нудный разговор, состоявший из повторяющихся фраз и заклинаний, продолжался около часа. Под конец эта история стала меня уже забавлять. Но когда грек предложил тридцать тысяч долларов наличными за снижение цены на десять процентов, я решил рискнуть и подписал контракт. Выговор от руководства фирмы обойдется мне значительно дешевле тридцати тысяч долларов наличными. Человек, если захочет, может выйти из любого самого трудного положения, тем более я в этой конторе, похоже, последние месяцы. Так почему бы не отбросить щепетильность? Итак, сегодня я стал еще ближе к своей цели — открытию собственного бизнеса.

Я выскочил из офиса раньше, чем было положено по графику. Надо было сдать в Альфа-Банк наличные от Илиадиса. После банка перекусил, зашел в шахматный клуб, сыграл несколько партий и направился домой отдыхать…

— Эксперименты с одним этносом меня не очень устраивают, — бормотал себе под нос профессор. — Не нахожу ничего особо привлекательного в изменениях Парфенчикова. Синтез двух генотипов — русский и немецкий и русский и еврейский — не впечатляет меня. Если продолжить опыты по этой же технологии, то, скорее всего, результат будет похожим. Необходимо сотворить нанопилюлю, объединяющую четыре избранных этноса. Ведь вся история человечества сопровождалась межэтническими мутациями. Цивилизации укреплялись благодаря тому же фактору. Я поставил научную задачу усовершенствовать среднего россиянина и просто обязан продолжить исследования. Пока оставлю Петра Петровича безмятежно спящим. Чтобы вывести идеальную нанопилюлю, весьма интересно взглянуть на него завтра в той же роли менеджера по продажам судов, но без внешнего генетического воздействия. — После этих слов очкарик временно исчез.

Петр Петрович проснулся и начал нехотя собираться на службу. «На что она мне, эта работенка, — навязчиво лезло в голову Парфенчикова, — зачем мне пара тысяч долларов в месяц? Что я, финн или швед какой-то, чтобы копить гроши? Ну и жуткая жизнь у европейцев… Складывать по доллару на черный день? Отказывать себе в удовольствиях? Уж нет! Никогда! Чтобы весь вечер просидеть в баре за кружкой пива и растерянно улыбаться случайному русскому гостю, опустошающему стаканы с дорогими напитками и тискающему запредельных красоток?»

Несколько угнетенный, Петр Петрович поплелся в ванную и, без любопытства взглянув в зеркало на свою невыразительную физиономию, впал в еще большую хандру. «Может, послать работу ко всем чертям? — пронеслась мысль. — Промучился три года на продажах, а понт-то какой? Нет его! Перспектива тоже не просматривается. Другие миллиардами ворочают, а я чужими суденышками торгую. Да и продаются они с трудом, нет, чтобы очередь выстроилась. Мне другая картина по душе: не я клиентов ищу, а они за мной бегают. Подношения несут, чтобы других обойти, контракт с черного хода заключить. В этом случае можно на высокий гонорар наличными от клиентов рассчитывать, да и шанс премию от работодателя получить реально возрастет. А то жуткая несправедливость, — ищи покупателей сам. Дурость! Где ж их найдешь? Что, ночами рыться в Интернете? Писать письма всем заинтересованным фирмам страны, мира? Регулярно просматривать газеты и журналы, выуживая из них возможных покупателей? Это значит перечеркнуть личную жизнь, забыть ее радости. Нет! Ах, не буду я бриться, чистить зубы, а вернусь-ка в кровать. Дерну стакан винца, изгоню из головы хандру, наполню сердце бахусной нежностью и утону в мечтаниях об устройстве России».

Зная по опыту, что без горячительного напитка на такие темы рассуждать непозволительно, он торопливо выпил стакан каберне: открытая бутылка с вечера стояла на тумбочке перед кроватью. Красное вино всегда представлялось дрожжами восторга! Вначале медленно и глухо, но потом все громче в ушах зазвенели колокола. Их всепроникающий упоительный перезвон волновал, трогал, наполнял все мое существо искренней любовью к Отечеству. Тут же в глубине сознания стали возникать странные видения. Парфенчиков шел по центральной улице Небесного Спокойствия. Это была Москва, но совершенно другая, перелицованная. Физиономии богато одетых людей, стоящих у своих «Порше», «Мазератти», «Бентли» и других элитных автомобилей, выглядели унылыми и какими-то даже униженными. Казалось, они стеснялись своего положения, которое было вовсе не завидным. Большинство из них недоуменно наблюдали за восторженным поведением сограждан из другого сословия. Нищенская одежда, неподдельная искренность, безудержная веселость, чрезвычайная любезность вызывали у богатеев тревожную зависть. Создавалось впечатление, что голытьба навсегда отняла у них жизненное пространство и привилегии. Но ведь это же не семнадцатый год? Не видно матросов с маузерами и рабочих с берданками. На улицах и площадях нет кумачовых полотнищ с революционными лозунгами. Вместо броневиков с солдатами по улицам разъезжают тысячи счастливых велосипедистов. Кажется, они прочно ухватили за хвост свою мечту и в восторге идут за ней, не оглядываясь. Россияне грезят о будущем человечестве, о собственной генетической эволюции. На роскошных лимузинах в завтра не уедешь — эту аксиому усвоил каждый. Долой бутики, дома мод и кутюрье! Прочь омрачающие душу праздники вкуса, ароматов, антиквариата, текстиля, роскоши! Долой секс, бордели, магазины, спортивные состязания, курорты шикерии, кремы и лекарства, оскверняющие плоть! И в миг душевного национального подъема невероятной волшебной силой навсегда отбрасывается потребительская ментальность. На смену торжественным маршем вступает новый мир — духовный. В нем две главнейшие профессии — ученый и библиотекарь. И больше никого нет! Нет! Теперь главный вопрос жизни — не в каком доме ты живешь, не какую марку часов носишь, не на каком автомобиле ездишь, не в какие бренды одеваешься, не во сколько каратов твой перстень и ожерелье, а о чем думаешь, чем заняты мозги, что грандиозное создаешь, о чем вдохновенно мечтаешь! Этот поток соблазнительных мыслей вызывает желание выпить еще стакан вина. После нескольких глотков жутко захотелось, чтобы Россия стала первой интеллектуальной страной в мире. На ум стали быстро приходить волнующие темы: форма жизни в органических веществах двойных спиралей, вопросы всемирного тяготения в процессе самоорганизации Вселенной, проблемы физических констант, синергетика и глобальная эволюция… Тут русские должны быть впереди планеты всей. Соотечественники способны решать такие задачи. Но едва он успел допить каберне, как страстное желание изменить мир обрело реальное выражение. Энергия потребительства путем какого-то тайного фотосинтеза обернулась в русском человеке маниакальной тягой к духовности. Химеры роскошного досуга сменились вулканическим движением мыслей. Такое ощущение, что нашим людям теперь страшно захотелось познать все тайны мироздания. Стройно сливаются счастливые голоса. Прямо на асфальте тротуара кто-то вычисляет объем Вселенной. Другая группа вслух пытается расшифровать загадку Первого взрыва. Молодежь жарко полемизирует о транспортных сферах Млечного Пути. Несколько пожилых людей громко спорят о скоростях галактик Третьего радиуса… Куда ни бросишь взгляд, к чему ни прислушаешься — повсюду звучат академические термины. Эти картинки столичного быта наполнили неслыханной радостью. Россия возрождается! Захотелось еще пригубить вина, чтобы острее ощутить безграничную свободу.