Стихотворения Пьесы - Ян Райнис

Крестьянин

Перевод Ал. Ревича

Тяжело идет по земле крестьянин,Не спеша идет, весь в поту, по ниве,Не спеша идет в праздник на прогулку.Ни к чему ему торопиться в завтра,Делает он все не спеша, с оглядкой,Накрепко прирос он к родной землице,Не летать ему в синем поднебесье,Но зато его мать-земля вскормила.Как он неуклюж — отпрыск исполина.Разозли его — разорвет медведя.

«Легко пророчить и гадать…»

Перевод Г. Горского

Легко пророчить и гадатьО счастье, о солнечном свете:Судьба обязана все это дать,Но только, увы, на том свете.Сгниет, истлеет в земле скелет,Пока вы увидите новый свет.

Песня фабричной девушки

Перевод Ал. Ревича

Не пой у окон, соловей,Тоскою не тревожь своей!Мне до зари вставать чуть свет,Так трудно сердцу, мочи нет,Так больно сердцу, и печальС твоим напевом льется вдаль.

Мне до зари вставать чуть свет,Брести туда, где солнца нет,Где чад коптилок, гарь и пыль,Где жизнь сгорает, как фитиль,Где ход шестнадцати часовМедлителен, как бой часов.

Ты будешь грезить до утра,А мне уже вставать пора,Тебе заря в росе дана,А мне гнуть спину дотемна.Не пой у окон, соловей,Тоскою не тревожь своей!

Он это знал

Перевод Г. Горского

Он-то знал это,Он все времяЗнал, что хворьюИзъеден тяжкой;

Он-то знал это,Знал давно уже:Смерть ждала егоВ лютых муках…

И все предвидел он,Все разумел он,И то, что было,И то, что будет……………………….

Вокруг кроватиДетишки плакали,Слезы смахивалиРукавами;

Жена, горюя,Рукой дрожащейПоднесла емуГлоток последний…

Все это видел он,Все ясно видел,Что ждало в жизниЕго любимых;

От колыбелиИ до могилыВся жизнь в мученьяхБыла напрасной…

Так и не смог онЖене и детямДать в жизни больше,Чем богадельню.……………………

Все это видел,Да так и умер,Стиснув зубамиКрай подушки…

И ясный разумВ глазах искрилсяДо последнегоМига жизни.

Размышления в ночь накануне нового века

Перевод В. Бугаевского

Пустыня ссылки. Холод и покой.Здесь некуда спешить. Из этой далиЯсней и раньше различить смогуЯ очертанья нового столетья.Передо мной раскинулась отчизнаПокровом белоснежным, окаймленнымЕдва приметной глазу лентой моря.Под свежим снегом свежие могилы,От свежей крови пар встает над ними,И впрямь для века прошлого онаНе в меру пламенною оказалась.Теперь, быть может, будет по-иному.

Неслышными шагами новый век,Таясь, подкрался, словно тать в ночи.Дверь хлопает, и, молнии мгновенней,Быстрей, чем взмах меча, он успеваетПорог переступить и вот ужеГорит, как Севера сполох багряный;Он, тяжкою громадой навалясь,Заполнил все, лишь слышен за дверьмиСвист времени, летящего стремглав.Век новый веет стужей ледяной,У ног его клубятся испаренья,А за спиною мгла встает, — и толькоСверкает пламень глаз из-под личины.

И длань его железную на шееВы чувствуете, даже не успевДостойно встретить нового владыку,Что, появившись, прежнего поверг.Вы, торжествуя, подняли бокалы,В них, искрясь, пенился эксцельсиор.Но выбил он из ваших рук хрусталь,Напиток сладкий вытек, прилипаяК подошвам вашим. Был и у него В одной руке фиал с багровой влагой,Студеной, липкой, а другой рукоюОн сеял ветер, вам смеясь в лицо, —Ведь бурю пожинать придется вам,Вам, мирным людям…………………..…………………………………………….

Но по какому праву мертвой хваткойОн душит нас? Как взял над нами власть?Кто он таков? — Бродяга, вот и все.Откуда он возник? — Из пустоты.Куда идет? — Во тьму, в небытие.Откуда он возник, туда и канет.Пред вечностью, владыкой всемогущим,Он только миг, число, смиренный раб.Лишь захотеть — и покорим его,Пусть тот, кто властвовал, согнется сам.Согнуть его? Но мы в его руках…Доколе же?………………………………….

Сын весь в отца; и даже не понять,Когда пришел он старику на смену.Кто говорит, что с год назад ужеОн тайно воцарился, и тогдаНа двух девятках (словно вал девятыйУнес его) скончался старый век.Иные спорят: сын отцу дозволилГод протянуть и кончить жизнь нулем,Тем доказав, что старое столетье,Столь много обещавшее, ничемОкончилось, что нуль дал нуль в итоге.

Кто ж матерью его был, кто отцом?— Дух, Вечность, — говорят!.. Слова пустые.Отец его — мещанский затхлый век,А мать звалась Свободой. К ней стремилсяЮнец, покуда жаркой кровь была.Он Воли не добился, хоть подчасСудачат — не осталась без последствийЗапретная любовь, но в жены все ж,Как бюргеру почтенному пристало,Взял Обыденность — тучную мещанку,И сам стал постепенно торгашом,Забыв порывы юности мятежной.

Отец под старость вас стегал бичом,Сын будет скорпионами язвить.В крови по самый локоть, как мясник, —Век входит к вам.Витийствуя о мире, в то же времяВо имя просвещенья и культурыУничтожает целые народы,А жертве, застонавшей под ножом,Он зажимает рот: резня — ведь этоОбычные, домашние дела.Так что ж кричать? А если кто кричит —Тот бунтовщик…

Громами войн он путь свой начинает,Вдали раскаты первые гремят,И грубым басом «длинного Фомы»,Как плетью, хлещет он. Снаряды воют,И сыплются свинцовые бобы.«Концерт Европы» этот гул зовется:В нем пушек гром, в нем тонкий визг «дум-дум»,Зубов железный скрежет, стон глухойИ лязг брони… Зато над этим всем,То вкрадчиво, то словно издеваясь,Небесный голос флейт поет, поетО счастье, безмятежной тишине,Добытых острым лезвием… ОноЗовется дипломатией…

Век хочет, чтоб царила тишь да гладь!Чтоб не разила сталь, не били пушки(Иль в крайнем случае пусть бьют беззвучно),Чтоб смолкли крики, стихли стоны, — если жКому невмоготу, — пусть за зубамиЯзык свой держит. Сладу нет с болтливым,Держи его под страхом, чтобы онНе смел грешить… И крикуны тогдаПритихнут живо, изрыгать проклятьяНа новый век не будут. Мир настанет —Благоволение во человецех;Тогда лишь при движенье резком могутОковы звякнуть, да и то чуть слышно,Как бубенцы, обернутые в войлок;Ведь так мягкосердечен судия,Так сокрушается палач, рубяНам головы……………………………………………………………..

Так какова ж Лейпутрия — страна,Где век минувший (в сновиденьях, что ли?)Нам райское блаженство уготовил?Мала она была… Не многим в нейПопиршествовать вдосталь довелось.Растаяла гора из каши быстро,Исчезли чудом — озеро вина,Заборы из колбас, мясные стены.Пошло хозяйство прахом, и осталисьОт вожделенных издавна богатствЛишь вытоптанные поля да костиОбглоданные.

Попасть бы нам в Лейпутрию, в которойДля всех нашлось бы место, а не толькоДля избранных, для сотни объедал:В страну, где все мечтанья стали б явью,Где спину мог бы каждый распрямить,Где б каждый мог на хлеб намазать маслоИ мясо в супе что ни день найти,Да к этому всему еще имелТабак для трубки, сапоги, костюмИ по воскресным дням билет в театр;Где досыта все пили бы и ели,Как на толоке, поровну трудясь.

Измучены тоской непреходящей,Мы, люди, испокон веков томимсяПо счастью, солнцу, воле и по хлебу,Особенно по хлебу, да, по хлебуПшеничному — грош ломаный за фунт.Ведь вместе с ним придет все остальное,Что делает прекрасным Дух и Разум.Пойми одно — нам имя Легион!Мы поколенье молодости вечной,И мы тебя, Владыка-Век, согнем,Рабом ты будешь нашим. Nos vincemus! [1]И дети Солнца будут жить тогдаНа белоснежной праздничной земле,Жить, неизбывным счастьем наслаждаться,Тем счастьем, что для них в кровавых мукахМы добыли по тюрьмам и по ссылкам.Поры не выжидаем, — смело мыВцепились в космы Времени седые.

Слова