За шаг до ненависти - Евгения Горская

Уехала на дачу, решил Владислав и по ночной Москве поехал домой.

Обычно жена проводила за городом выходные, потому что в будни дачный поселок пустел, а одиночества Илона не выносила.

Ехать на дачу надо было в будни, но он на свою беду отправился туда на следующий день, в субботу. Он давно там не был, следовало оглядеться, чтобы потом, когда решит проникнуть в теперь уже чужой дом, не попасть на глаза ни соседям, ни охранникам.

К тому же в том, что жена на даче, он полностью уверен не был. Она не старушка-пенсионерка, ей больше подходит провести ночь не на даче в одиночестве, а с любовником где-нибудь в отеле.

Он поехал в субботу на дачу, потому что ему не терпелось найти компромат немедленно и ни о чем другом он думать не мог.

Он бы и сейчас не мог думать ни о чем другом, если бы в субботу не произошло самое страшное.

Владислав снова прошелся по дому, пнул попавший под ноги пуфик, закрыл дверь на ключ, но, подумав, снова ее отпер и из дома вызвал такси. На электричке добираться быстрее, но ему не хотелось идти по поселку. Слишком велика вероятность нарваться на знакомых, которые начнут задавать идиотские вопросы.

Ждать такси пришлось минут двадцать. По дороге Владислав передумал и вместо своего домашнего назвал адрес Инны.

Она, видимо, только что приехала из офиса, открыла ему в той же блузке, в которой утром была на работе.

Она так радовалась, когда его видела, что вначале ему казалось, что она притворяется.

Потом поверил, она не играла.

Это было удивительно и со временем стало необходимым.

Илона совершила ошибку, когда начала приказывать ему при Инне.

– Я приехала забрать Владика, – услышал он прошлой осенью голос жены за дверью.

Что ответила Инна, он не разобрал.

За окном лил дождь. Еще не топили, в офисах работали обогреватели. Свой ему пришлось оттолкнуть ногой, когда выходил из кабинета.

– Собирайся! – улыбнулась ему Илона. – У нас сейчас будет важная встреча. Забыл?

Важными она называла все встречи, на которые считала нужным тащить его. В тот раз, кажется, шла в гости к подружке, которая пригласила какого-то известного художника. Владислав подозревал, что известен художник был только ничтожному кругу лиц.

Про встречу с художником Илона сказала ему утром, и он еще тогда ехать с ней отказался. Поморщился:

– Я занят, Илона. Езжай одна.

– Не капризничай! – Жена ласково засмеялась. – Ты уже большой мальчик.

Инна старательно стучала по клавиатуре.

– Я не поеду, Илона!

– Поедешь! Не тяни время, мы опоздаем!

На ее светлых волосах поблескивала дождевая пыль, она бежала от машины без зонта.

Владислав молча взял жену за локоть и вывел из кабинета. Потом, так же держа ее за локоть, ехал с ней в лифте и шел под дождем к машине.

– Ты об этом сильно пожалеешь! – прошипела Илона.

– Я вечером заберу свои вещи, и больше мы вместе жить не будем.

Дождь был холодный, капли стекали за шею.

– Ты будешь долго об этом жалеть! – Она не верила, что он способен от нее уйти.

Да и он, кажется, тогда еще не очень в это верил. Это была не первая их ссора.

Владислав вошел в квартиру и обнял Инну.

25 мая, суббота

О предстоящих похоронах сказал Федор. Позвонил, передал, что Владислав просит сообщить однокурсникам. Вера позвонила нескольким девочкам.

– Не хочется идти, – пожаловалась она маме.

– На похороны мало кому хочется идти. – Мама торопилась на работу. – Но ты же понимаешь, что это невозможно.

Вера этого не понимала. Илона никогда не была ей близкой подругой.

Идти не хотелось, но она встала по будильнику, надела черные шелковые брюки и темно-синюю блузку. Для похорон должно быть в самый раз.

Сунула в сумку приготовленный мамой черный шелковый шарфик на случай отпевания в церкви. Шарфик можно было не брать, священник прочел молитву в морге.

Народу на похоронах оказалось немного: Владислав, отчим, однокурсницы Катя и Лиза и дачные приятели, то есть Федор, Вера и, как ни странно, Ксения. Веру удивило, когда Ксения позвонила ей накануне и предложила довезти до морга. Ксения с Илоной близкими подругами никогда не были.

Вера согласилась, конечно. Добираться на электричке, а потом на метро – удовольствие то еще.

Вера всех здесь знала, даже Илониного отчима, а чувствовала себя ненужной и лишней. Перекрестилась несколько раз вместе со священником, скорбно постояла у гроба, терпеливо посидела на поминках.

Первым уехал отчим. Мужчина сильно постарел. Пожалуй, он один казался по-настоящему горевавшим.

Когда такси отчима отъехало, оставшиеся немного постояли у входа в ресторан.

– Поедем? – повернулась к Вере Ксения.

– Поедем, – кивнула Вера.

На поминках совсем не говорили о том, как могло произойти, что не стало молодой женщины, и в этом было что-то ненормальное. Илона не девяностолетняя бабушка, тихо скончавшаяся в своей постели.

Веру понять можно, она так долго думала о своих болезнях, что разучилась сочувствовать и сопереживать. Но все остальные?..

Впрочем, обвинять других всегда проще, чем себя.

Однокурсницы пытались Веру расспрашивать, но она мало что могла сообщить, самой бы кто-нибудь рассказал.

– Ксюша, ты веришь в несчастный случай? – спросила Вера, когда они отъехали от ресторана.

– Ну… А что же еще может быть? – удивилась Ксения, не отрывая глаз от дороги, она была аккуратным водителем.

Светофор впереди загорелся красным, Ксения остановила машину, вопросительно посмотрела на Веру.

Вера пожала плечами.

– Ты думаешь, ее убили, а потом сбросили в овраг? – серьезно предположила Ксения.

Вера опять пожала плечами.

– Это вряд ли. – Светофор разрешил ехать, Ксения тронула машину, перестала смотреть на Веру. – Убийство полиция сразу бы определила.

Выходило, что с Ксенией Иван подозрениями не поделился, только с Верой. Дачников много, а Веру Иван с детства знал, она для него своя.

Ксения высадила Веру у развилки, та помахала рукой отъезжающей машине и достала из сумки телефон.

В телефон весь день хотелось заглянуть, но она оттягивала этот момент. Заглядывать в телефон было противно и даже страшно. Вера объясняла себе, что бояться нечего, но все равно боялась. Кто-то затеял с ней недобрую игру, в которой ей отводилась роль жертвы.

Нового послания от шутника не было. Писем не было уже несколько дней, со вторника. Как ни странно, от этого становилось еще противнее и страшнее.

На фото, которое мерзавец прислал во втором письме, Вера переместилась вдоль кустов на несколько шагов.

Второе письмо она удалять не стала.

Вера неторопливо дошла до поворота дороги, осмотрелась, открыла присланное шутником фото и, не жалея