По небу плыли облака - Виктор Чугуевский

птиц без применения силы. В противном случае – не видать ему моей мамани, как своих ушей. Батяня почесал свою «репу», взял в руки, прослуживший не одно поколение, медный тазик деда…

– Тимпан!– поправил умный Павлик.

– Не уверен, но может быть!– произнес Федюня, немного сбитый с толку.– -Ну, так вот, батяня стал безостановочно лупить по нему поленом и устроил такой шум и гам, что все птицы переполошились и взлетели вверх. Другие садоводы тоже не дремали и с удовольствием вовлеклись в этот тарарам! До вечера они гремели и грохотали, пока уставшие птицы, плюнув на это дело, не улетели в теплые края. И только три упрямые вороны не пожелали улетать, кружили и кружили, выжидая, когда садоводы устанут шуметь. Тогда батяня утер со лба струящийся пот и бросил на землю…

– … тимпан!– закончил фразу Павлик.

– Да, погоди ты со своим «тимпаном»!– рассердился Федюня.

– Но у Геракла был тимпан!– оправдывался скрипач, не совсем представляя, что это такое.

– Ладно, пусть по твоему! Короче, батяня бросил на землю твой вонючий «тимпан» и сказал:– «Проклятое воронье! Дайте мне ружье!» А ему говорят:– «Ружье нельзя!» А он:– «Тогда палку длинную!» Но ему и палку длинную не дали, потому, что там был самый въедливый защитник животных, племянник одного дачника, Кирилл Мифодьев, учитель зоологии и очень строгий наблюдатель. Все было против батяни! И он так расстроился, что как гаркет надрывно во все горло, аж, у всех чуть ли не полопались перепонные барабанки! Вороны, как шарахнулись далеко в сторону, так и упорхнули со страху за горизонт, и впредь носа не показывали в садовом товариществе «Аркадия». Похвалил дед батяню и прогнал с дачи до следующего подвига…

– А я знал, что так и будет!– заметил Павлик.– Эти подвиги уже записаны в книге! «Мифы древней Греции» называется…

– Ври, да не завирайся! Как мой батяня попал в древнюю Грецию?!

– Наоборот! Как история с Гераклом повторилась с твоим отцом? Это парадокс, нонсенс, не разрешимая загадка…

– Да, ну тебя!– пробурчал Федюня.– Скажешь тоже! Много книжек умных читаешь…

– Приходиться… если живешь в сплошной библиотеке. Расскажи про шестой подвиг…

– Поздно уже, маманя, небось, заждалась…– сказал Федюня, высыпая из карманов ореховые скорлупки.– Жаль, деньги уродам достались! Только – полтинник с мелочью, вот и весь мой доход…

– Жаль, конечно! Но и мне пора! Пойду готовиться к сольфеджио. А ты не горюй! Еще заработаешь…

И ребята с неохотой разошлись по домам.

Подвиг 6. Пояс мадам Ипполитовой

Первые учебные деньки самые привольные. Спрашивать с учеников нечего, сидишь и слушаешь в пол уха преподавателя, и самолетики бумажные пускаешь. На урок литературы Елизавета Генриховна пришла не одна, а с рослым священником, похожим не гренадера с бородой. У него были бегающие глазки с хитрым прищуром, как будто он знал такое, о чем никто до него не догадывался. Ученики присмирели при виде солидного незнакомца.

– Здравствуйте, дети!– сказала торжественно учительница.– Сегодня у нас будет урок обществоведения! И этот урок жизни проведет отец Епифаний, настоятель местного прихода! Пожалуйста, святой отец!

Елизавета Генриховна села за свободную парту, рядом с Федюней и, поправив прическу, с любопытством воззрилась на священника. Тот погладил свою окладистую бороду, обвел взглядом детскую аудиторию и благодушно произнес:

– Дети мои! Вы когда-нибудь задумывались, почему вы живете на этом свете и что является смыслом вашей жизни?

– Не-е-т! Не задумывались!– не стройным хором ответили ученики.

– А надо бы, дети мои! Человек – венец природы, а господь – творец ее! Бог хочет выразить себя через человека, потому он и сотворил его по своему образу и подобию. Как перчатка создана по образу руки, чтобы содержать, что?..

– Руку!– раньше всех отозвалась классная зубрилка Анжелика Скрибайло.

– Правильно, дочь моя, руку! Так и человек создан по образу бога, чтобы содержать бога! Принимая бога как свое содержание, человек может выражать бога. Чтобы исполнить свой замысел, бог создал человека как сосуд…

– Вы же сказали, – «как перчатку»!– серьезно заявил Федюня.

– Евсюков!!!– строго одернула его Елизавета Генриховна.– Ты не у себя дома! Не приставай к духовному наставнику!

– Про перчатку, сын мой, я сказал для примера!– терпеливо пояснил священник.– А образ сосуда явлен для того, чтобы выразить замысел бога…

– Понятно! Хотя не до конца.– ответил честно Федюня.

– А вот, потому, я и объясняю, что замысел божий состоит в том, что сосуд этот содержит три части: тело, душу и дух. Тело, как вы все понимаете, это материальная сфера. Душа относится к психологической сфере, а дух человеческий создан для того, чтобы воспринимать и принимать в себя самого бога…

– Значит, первые две сферы не так важны в этой триаде?– спросил Артур Скуденбойсен, «ботан», но не тихоня.

– Они важны постольку, сын мой, поскольку без них невозможно обрести дух божий!– печально возвестил священник.

– А животные могут?– спросила сдуру Анжелика, у которой в квартире жили три кота и один мопс.

– Вопрос не по существу!– нервно сказала учительница. В это время, в дверь просунулась голова преподавателя физики и сказала:

– Елизавет Генриховна, вас срочно к директору…

Учительница, перед тем, как выйти, предупредила учеников:

– Сидите смирно и не досаждайте святого отца глупыми вопросами!

Ребята пообещали и примерно обратили весь свой слух к духовному лектору, который пока с недопониманием оценивал взрывоопасную ситуацию.

– Итак!– продолжил он свою проповедь.– Прежде чем человек смог принять в свой дух бога как жизнь, в человека вошел грех! И грех умертвил его дух!..

– А с мертвым духом можно жить?– спросила снова глупая Анжелика.

– Еще как!– ответил ей Ванька Жуков, внук коммуниста.– Вон, всю Россию обворовали, особняков понастроили и живут припеваючи!

– Сын мой, не смотри на других, но в себе воскрешай дух божий!– промолвил отец Епифаний.– Скажите, кто из вас в своей жизни не совершал плохих поступков?

В притихшем классе поднялась одна рука. Это был Артур. Священник недоуменно посмотрел на «ангела» и спросил, почему он так считает. «Ботан» встал и деликатно пояснил:

– За всю свою короткую и сознательную жизнь, святой отец, я не нанес никому вреда ни словом, ни действием, так, чтобы обидеть до смерти!..

Отец Епифаний, глядя в не дрогнувшие ясные очи отрока, принял ответ, но виду не подал, что в глубине души сомневается. Он почему-то подумал, что если бы это и было правдой, и весь класс состоял из таких «агнцев», то не было надобности в наставниках- моралистах. В его голове мелькнула опасная мысль: как хорошо, что существует грех! И священник равнодушно отвел взгляд