Вирсавия - Леонид Алексеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
КАРИНА. (Павлу.) Из больницы звонят. Мамин лечащий.
РУНЕЦ. Третья стадия… Да-да, понимаю. Сколько? Ага… И каковы шансы?
КАРИНА. Рак…
ПАВЕЛ. Погоди ты, может, у Анна Осиповны всё ещё обойдётся. Она ж всегда такая, о-го-го!
РУНЕЦ. Ясно, ясно, доктор. Конечно, да. До скорого!
Рунец вешает трубку.
КАРИНА. Ну, что там, пап?
РУНЕЦ. Рак. Третья стадия. Нужда срочная пересадка.
КАРИНА. Насколько срочная?
РУНЕЦ. Неделя-две. Сделают, как только заплатим.
КАРИНА. Сколько?
РУНЕЦ. Много. Вместе с лечением выйдет около двадцати миллионов.
КАРИНА. Господи… Можно продать картины.
РУНЕЦ. Картины… Картины почти все в Германии на выставке. Так быстро их не вернуть…
КАРИНА. Прямо в Германии и продать.
РУНЕЦ. Нет… Это не вариант… Не вариант… Надо подумать… Подумать…
Рунец выходит.
ПАВЕЛ. Кариша…
КАРИНА. Паш, давай не пойдём в ЦДХ, мне что-то не хочется.
ПАВЕЛ. Хочешь побыть одна?
КАРИНА. Нет, одна тоже не хочу. Погуляем?
ПАВЕЛ. Пойдём в гости, хочешь? К одному моему приятелю.
КАРИНА. Там будет шумно?
ПАВЕЛ. Можем ещё позвать людей — будет шумно.
КАРИНА. Нет, шума как раз не хочется. Он тоже художник?
ПАВЕЛ. Нет… Он аукционист.
КАРИНА. Ого! Сколько же ему лет?
ПАВЕЛ. Молодой. Немного старше нас с тобой….
КАРИНА. Вместе взятых?
ПАВЕЛ. Да. Начинающий. Ему родители помогли стартовать, и кто-то из близких друзей, я точно не знаю, правда.
КАРИНА. Скучный наверняка. Или, как папа, будет зудеть про картины. А, ладно, пошли.
Павел и Карина выходят.
Картина четвёртая
1993 год. Дом Юрия.
Карина, Юрий, Павел.
Звонок. Юрий открывает дверь. Входят Карина и Павел.
ПАВЕЛ. Привет, Юр! Ты чего не спрашиваешь?
ЮРИЙ. Так это же вы. Вопросов нет.
ПАВЕЛ. Ты ещё и экстрасенс, почувствовал?
ЮРИЙ. (Протягивает Карине руку.) Такую красоту невозможно не почувствовать. Юрий.
КАРИНА. (Протягивает руку Юрию.) Карина.
Юрий целует Карине руку.
ЮРИЙ. Прошу, проходите. Располагайтесь. Вы какую музыку любите, Карина?
КАРИНА. Зази́ мне нравится. Но у вас, наверное, нет.
ЮРИЙ. Для вас, мадемуазель, у меня есть всё.
Юрий ставит пластинку. Звучит музыка.
ПАВЕЛ. Ловелас. Девушку с тобой рядом опасно оставлять.
ЮРИЙ. Такую девушку ни с кем рядом нельзя оставлять. Она кого угодно превратит в Ловеласа и Дона Жуана.
КАРИНА. Нет-нет, зачем это?! Вы мне и Юрием нравитесь.
ПАВЕЛ. Так-так! Аккуратней! Вообще-то, Карина моя невеста.
ЮРИЙ. Ого! Невеста! Так это же надо отметить! У меня есть «Кати Сарк». Тяпнем по тяпочке?
Юрий достаёт бутылку и рюмки.
ПАВЕЛ. Не помешало бы, да, Кариш?
КАРИНА. Я «Кати Сарк» не люблю.
ЮРИЙ. «Бейлиз»? «Бесквит»? Тэкила?
ПАВЕЛ. Будь здоров запасец.
КАРИНА. «Бейлиз» можно.
ЮРИЙ. Мадемуазель, как пожелаете.
Юрий разливает. Выпивают.
(Карине.) И чем занимаетесь в свободное от досуга время, если не секрет?
КАРИНА. У меня страховое агентство.
ЮРИЙ. Во как? И много агентов?
КАРИНА. Хватает.
ЮРИЙ. Есть какая-то специализация, или всё подряд?
КАРИНА. Произведения искусства в приоритете.
ЮРИЙ. Да вы что?! Смотрите-ка, мы с вами близки интересами. За это надо выпить.
Юрий наливает. Все выпивают.
И как вам на этом рынке, не сильно толкают?
ПАВЕЛ. Папа, к счастью, помогает.
КАРИНА. Ой, Паш!
ЮРИЙ. А кто папа?
ПАВЕЛ. Рунец Эдуард Викторович, коллекционер, может слышал.
ЮРИЙ. Эдуа-ард Руне-ец? Ваш отец?! Ну, за это просто грех стопочку не опрокинуть.
Юрий наливает. Выпивают.
КАРИНА. Юра, где у вас дамы пудрят носики?
Юрий провожает Карину.
ЮРИЙ. По коридору и направо, третья дверь. Мы вас ждём, Кариночка!
Карина выходит. Юрий возвращается.
(Павлу.) Пашка, чума, это плод не по твоим зубам.
ПАВЕЛ. Ты что, Юр?
ЮРИЙ. (Встаёт на колени.) Паша, отдай её мне.
ПАВЕЛ. (Встаёт.) Больной ты, что ли?
ЮРИЙ. Больной, да, больной, Паша.
ПАВЕЛ. Мы с ней вместе с детства. Я люблю её.
ЮРИЙ. (Встаёт и хватает Павла за грудки.) Что ты как маленький: люблю-люблю! Что ты ей можешь дать?
ПАВЕЛ. (Вцепляется в одежду Юрия.) Что же у вас всё по бартеру-то?!
ЮРИЙ. Ты же как мельничный жёрнов у неё на шее будешь. А я тебе выставки буду устраивать, картины твои через мой аукционный дом будем продавать.
ПАВЕЛ. Да слушай, ты… А впрочем… (Отпускает Юрия.) Не нужно мне от тебя ничего. Пусть она сама решает.
ЮРИЙ. Вот и молоток, Пашка, мужчина!
Входит Карина. Юрий отскакивает к холодильнику.
КАРИНА. Вы чего тут шумите? Подрались, что ли?
ЮРИЙ. Что вы, Кариночка! Вспомнил, что у меня пирожные свежие есть. Сейчас кофейку сообразим.
ПАВЕЛ. Ой, слушайте, забыл совсем. Мне надо отойти ненадолго.
КАРИНА. Куда ты?
ПАВЕЛ. Есть дело… Вернусь… Скоро…
Павел выходит.
Картина пятая
1993 год. Дом Эдуарда Викторовича.
Эдуард Викторович, Карина, Юрий, Павел.
Павел сидит в гостиной на диване. Входит Рунец.
ПАВЕЛ. (Встаёт.) Здравствуйте, Эдуард Викторович!
РУНЕЦ. И тебе, Павлик, не хворать.
ПАВЕЛ. Как Анна Осиповна себя чувствует?
РУНЕЦ. Лучше, спасибо! Прооперировали её. Динамика, как говорят, положительная. Ты за этим пришёл? Мог бы позвонить.
ПАВЕЛ. Я что-то Карину потерял. Несколько дней ни по телефону её не поймать, ни встретить не могу. У неё всё хорошо?
РУНЕЦ. Всё хорошо, Павлик, ни у кого не бывает. Хорошесть — она же от критериев зависит.
ПАВЕЛ. Вашу жену спасли, а вы будто и не рады, Эдуард Викторович. Какие у вас лично критерии?
РУНЕЦ. Рад я, Паша, рад. И радовался бы ещё больше, если бы знал, кто оплатил Анину операцию.
ПАВЕЛ. Я думал, вам удалось-таки продать картины.
РУНЕЦ. Да нет, картины не пришлось продавать. Слава Богу! Нервируют меня такие загадки. И Каринка малахольная который день ходит.
Входят Карина и Юрий.
РУНЕЦ. Вот, сейчас она тебе сама расскажет, с чем у неё хорошо, со щами или с жемчугом.
ПАВЕЛ. Привет!
ЮРИЙ. Здорово, старичок!
РУНЕЦ. Это вы сейчас кого имели в виду, молодой человек?
ЮРИЙ. Ой, извините, Эдуард Викторович! Разрешите представиться: Юрий. Знакомство с вами большая честь для меня.
РУНЕЦ. Даже и не знаю, приятно мне или нет. Вы с какого кладбища будете?
ЮРИЙ. Ну что вы, Эдуард Викторович! С кладбищами повременим пока.
РУНЕЦ. Так вы не очередной оформитель могилок?
ЮРИЙ. Нет, но имею некоторое отношение к искусству. И по большей части к изобразительному.
РУНЕЦ. По подъездам малюешь?
ЮРИЙ. Между прочим, граффити сейчас растёт в цене, вам ли не знать Эдуард Викторович.
РУНЕЦ. Начинается… Так и знал! Растёт в цене! Через сто лет до рубля за квадратный метр дотянет.
ЮРИЙ. Нет-нет, Эдуард Викторович, я всё же
