Дитя зимы (в сокращении) - Маргарет Марон

«Я никогда не любил ее и вполовину так, как тебя, а в то время, когда мы ждали Кэла, я уже и вовсе ее не любил. Но в тот миг, когда я впервые взял его на руки… Будто бы Джонна сделала мне подарок, а я даже не подозревал, как сильно его хотел».

Волна ревности обрушилась на меня при мысли, что Джонна успела к Дуайту первой и стала матерью ребенка, которого он боготворил.

«Рождение Кэла было самым счастливым событием в твоей жизни»? — спросила я его.

«До сих пор», — сказал он, погладив меня по плечу.

Счастье забурлило, развеяв мою ревность. Пусть Джонна была у Дуайта первой — ну и что? Зато я буду последней.

Дуайт подъехал к дому Джонны, по-прежнему темному и пустому.

Камень, под которым лежал ключ, примерз к земле. Дуайт с трудом отковырнул его и поскользнулся, поднимаясь по обледеневшим ступеням. Ничего не изменилось. Все то же самое. Он отпер входную дверь и вернулся, чтобы положить ключ обратно под камень — в отчаянной надежде, что ключ понадобится Кэлу.

У подножия лестницы по-прежнему сиротливо лежали чемодан и рюкзачок Кэла — тут он оставил их несколько часов назад. А казалось, с тех пор минула неделя.

Бандит гавкнул со своей подстилки в чулане. Дуайт на несколько минут выпустил его во двор, потом положил в пустую миску собачьего корма. Закончив трапезу, терьер потрусил вверх по лестнице к комнате Кэла. Дуайт отправился следом за ним.

Термостат все еще показывал семнадцать градусов, и он не стал включать отопление, потому что всегда плохо спал в нагретой комнате. Он намеревался лечь на диван, но Бандит забрался на кровать Кэла и свернулся в ногах. Очевидно, это было его обычное место. Дуайт скинул куртку, сунул пистолет под подушку, потом выключил свет и заполз под одеяло.

Лежать было так приятно, что он позволил себе расслабиться и ни о чем не думать — лишь слушал, как холодный дождь барабанит в оконное стекло. Через несколько минут он уже крепко спал.

Дуайт проснулся на рассвете. Всю ночь его преследовали беспокойные сны. Простыня была влажной от пота: в комнате стояла удушливая жара. Перекатившись на бок, Дуайт увидел, что дверь, которую он закрыл перед сном, теперь приоткрыта. Горячий воздух поднимался через вентиляционные отверстия в полу под окном. И где собака?..

Рука автоматически нырнула под подушку, где лежал пистолет. Чутко прислушиваясь, Дуайт открыл дверь и выглянул в коридор. Пахнуло холодом и свежестью.

— Джонна? — позвал он. — Кэл?

Нет ответа. Откуда-то снизу залаял Бандит, и Дуайт начал спускаться, по-прежнему сжимая в руке пистолет.

Входная дверь тоже была приоткрыта, что и объяснило, почему включилась отопительная система. Дуайт точно помнил, что накануне вечером, войдя в дверь, он запер ее за собой. И еще что-то было не так. Дуайт внимательно оглядел прихожую.

Чемодан Кэла стоял расстегнутый. Исчез свитер, который Дуайт вчера туда положил. Итак, по всей вероятности, Джонна приходила ночью. И, надо думать, не ради одного только свитера.

Дуайт побродил по дому, пытаясь понять, что еще могла забрать Джонна. В ее шкафу вроде бы ничего не изменилось. Все ящики по-прежнему были закрыты и, кажется, не ощутили на себе последствий поспешных сборов. Обойдя весь дом, Дуайт нашел лишь один признак того, что она была здесь, — аптечный шкафчик в ванной. Зеркальная дверца оказалась чуть приоткрытой, а меж тем Дуайт хорошо помнил, что вечером, когда он умывался, она была плотно задвинута.

Он взял пузырек с таблетками от аллергии и прочитал имя врача, выписавшего его. Время приближалось к половине седьмого, и звонить Полу было еще слишком рано. Дуайт оделся, накормил собаку и отправился на улицу.

Прежде чем закрыть входную дверь, он заглянул под камень и обнаружил, что там пусто. Зачем Джонна взяла ключ? Ведь у нее наверняка был свой собственный. Разве что Кэл… но нет: сын, конечно же, разбудил бы его. С другой стороны, ночью мог прийти только кто-то из них — иначе Бандит непременно залаял бы.

В то время, когда они с Джонной были еще женаты, она обычно вешала запасные ключи на гвоздик в шкафу. Аккуратная и педантичная, она делала так и в Германии, и в Арлингтоне. Дуайт провел пальцами по внутренней стороне дверцы шкафа в прихожей и тотчас же наткнулся на гвоздик. Два ключа — и один из них от входной двери. Он повесил оба на свой брелок, а потом сел в машину и медленно поехал по обледеневшим улицам, ища, где бы перекусить.

Обнаружив кафе, которое уже открылось, Дуайт съел пару блинов с сосиской и выпил три чашки некрепкого кофе. Потом притормозил возле аптеки, купил крем для бритья и другие гигиенические принадлежности. К тому времени как он вернулся к дому Джонны, улица уже была посыпана песком.

Дуайт побрился, принял душ и щедро воспользовался только что купленным дезодорантом. Придется спасаться так, пока не появится возможность сменить одежду…

Восемь часов.

Дуайт обнаружил на кухне, рядом с телефоном телефонную книжку. Он переворачивал страницы, пытаясь сообразить, чьи имена принадлежат близким друзьям Джонны.

Восемь пятнадцать.

Слишком рано, чтобы звонить незнакомым людям. Он набрал номер Пола.

— Рэдклиф слушает.

— Привет, Пол. Это Дуайт.

— Я как раз собирался тебе звонить. Я в офисе, читаю старые отчеты. Не хочешь приехать?

— Сейчас буду.

Он прихватил с собой телефонную книжку, в надежде, что Пол поможет ему разобраться в незнакомых именах.

В полицейском участке Пол налил Дуайту чашку крепкого кофе и внимательно выслушал его рассказ о ночных визитерах.

— Знаешь, Дуайт, вчера, когда Джонна уехала с Кэлом, я подумал: может, она просто разозлилась на тебя за что-то. Но чем дальше — тем больше я уверен, что дело тут нечисто. Моя секретарша выросла в Шейсвилле. Ее отец был коронером, так что она хорошо знает все то, о чем в городе предпочитают молчать. Она принесла мне вот это. — Рэдклиф побарабанил пальцами по открытой папке, лежавшей на столе. — Ты ведь знаешь, что отец Джонны застрелился?

Дуайт кивнул.

— Да. Она была еще ребенком. Он чистил оружие, не зная, что оно заряжено, — что-то в этом роде. Верно?

— Такова официальная версия, — кивнул Пол. — Но, может быть, в данном случае следует читать между строк.

Рэдклиф подтолкнул папку к Дуайту. Помимо отчета о вскрытии, здесь было несколько письменных рапортов полицейских, работавших над этим делом почти сорок лет назад.

В полицейском отчете говорилось, что на протяжении многих лет Юстас Шей был подвержен приступам депрессии и наблюдался у врача. Ошибки в бизнесе, приведшие к потере контроля над мебельным производством, очевидно, только усилили эту депрессию.

Дуайт закрыл папку:

— Любопытно. Но я не…

— Ты обратил внимание, какое оружие он использовал?

Дуайт пробежал глазами отчет:

— Старый револьвер системы «кольт».

— Не просто какой-то старый кольт. Это именное оружие Питера Морроу. Он получил его в награду за то, что благодаря своему влиянию сумел уберечь Шейсвилл от ужасов периода Реконструкции. А вдобавок из этого же револьвера в 1931 году застрелился Эдвард Морроу.

— И?

— Моя секретарша рассказывала, что ее отец и тогдашний шеф полиции всячески старались, чтобы этот незначительный факт не попал в официальные бумаги. Когда я узнал об этом, сразу же позвонил директору Дома Морроу.

— Мэйхью? Начальнику Джонны?

Рэдклиф кивнул.

— Револьвер сейчас там. Мэйхью говорит, что он выставлен в постоянной экспозиции, хотя, разумеется, на табличке не написано, что из него когда-либо стреляли.

— И зачем ты мне все это рассказываешь? — спросил Дуайт.

Рэдклиф опустил глаза и несколько секунд помолчал.

— Моя секретарша сказала: ее отец считал, что Юстас Шей был малость не в себе, когда пальнул из того револьвера — случайно или намеренно. Поговаривают, что и сестра Джонны не совсем… здорова.

Дуайт сообразил, куда клонит Рэдклиф, и недоуменно покачал головой:

— Так ты думаешь, что Джонна тоже свихнулась?

Пол пожал плечами:

— Ну, она явно ведет себя не совсем нормально.

Дуайт хотел сказать, что никогда не замечал неадекватного поведения. Однако, прежде чем он успел раскрыть рот, зазвонил телефон. Дуайт услышал громкий голос, который едва не кричал в трубку.

— Спокойно! — рявкнул Рэдклиф. Некоторое время он внимательно слушал. — Оставайтесь там, — наконец сказал Пол, — мы сейчас будем. — И рывком поднялся из-за стола. — Поехали, Дуайт. Звонил Мэйхью. Этот чертов револьвер и еще два пистолета исчезли из Дома Морроу.

Глава 4

Невзирая на холод, директор Дома Морроу был в одной рубашке, без пиджака. Он мерил шагами вымощенную плиткой площадку перед домом.

— Слава богу, вы приехали! — сказал Фредерик Мэйхью, когда Дуайт и Пол Рэдклиф прибыли в сопровождении нескольких полицейских. У Мэйхью зуб на зуб не попадал: он то ли замерз, то ли нервничал. — Раньше у нас никогда не было краж.