Блеск грядущего - Вогт Ван

Усатое, отеческое — как же, отец всего народа — лицо ухмыльнулось совершенно не по-отцовски. Подобный рычанию голос цинично продолжил (ага, запрещенные эмоции, значит передо мною может быть только лишь Альтер Эго):

— Профессор, я сказал вам это, потому что не так давно один человек тоже не желал выдать нам свои секреты. Тогда мы порубили его жену на мелкие кусочки прямо у него на глазах. Это он еще смог выдержать. Тогда мы взялись за него самого, этого он уже выдержать не смог и он заговорил. Мы думаем, что вы заговорите сразу же, если подобное произойдет с вашей женой, ожидающей вашего ребенка.

Хигенрот затаил дыхание. Как отреагирует это создание, подумал он, когда узнает, что и само очутилось под прессом — о котором, к тому же, и не подозревает?

Но это случится уже через мгновение…

Эта мысль, предчувствие как будто и стало самим сигналом. С пола, откуда-то за Хигенротом раздался сдавленный крик. Пожилой ученый оглянулся и увидал, что один из чиновников вдруг уселся на полу. На его голове были наушники.

Этот мужчина просипел:

— Ваше превосходительство, вся эта сцена — все здесь происходящее, все, о чем здесь говорится — транслируется повсеместно.

Хигенрот еле-еле подавил в себе желание поднять руку жестом образцового преподавателя, каким он на самом деле и был, чтобы поправить сообщение.

А сказать он хотел вот что:

— Это не всеобщая трансляция, сэр, а всепроникающее включение. Имеется в виду, что ваши лакействующие придурки услыхали все не так как следует. Ситуация гораздо хуже того, что вы способны даже представить, и ничего хорошего, способного прекратить все это безобразие для вас даже и не предвидится.

Не было смысла до конца объяснять то, что произойдет дальше. С этого момента, за исключением данной комнаты, Всепроникающая Система прорвалась в замкнутый телеканал, тем более, что за собой ее вела изумительная нулевая модуляция. И сейчас Система вычислила диктатора, зафиксировалась на нем и теперь была с мим постоянно сопряжена.

Начиная с этого момента и далее, любое движение диктатора, всякое сказанное им слово будут появляться и звучать с каждой пластиковой стены во всем мире. В том числе — если Хигенрот даст мысленный приказ — и пластиковыми стенами этой комнаты.

Итак, вместе с остальными присутствующими он наблюдал, как диктатор метнулся к выключателю своего телеприемника. Потом он видел, как диктатор на фоне огромной и богато разукрашенной комнаты поспешно встал со своего места и направился к группе мужчин, одетых в скромную униформу, предписанную для верховных полицейских чинов.

Один из полицейских учтиво обратился к нему:

— Ваше превосходительство, что ни говори, надо было выяснить, с насколько продвинутым изобретением мы имеем дело. И теперь вы единственный на всей планете, чья жизнь стала открытой книгой. Так что это действительно чудо метод, сделавший так, что вы теперь разделите свою жизнь в любом месте и с каждым.

Значит это и вправду всего лишь Альтер Эго.

Из-за того, что он увидал знакомое лицо, и в профессоре затеплилась надежда на то, что здесь будет сам диктатор, а на самом деле оказалось, что это совершенно другой человек — если перед ним и вправду был только Альтер Эго — Хигенрот сейчас стоял ни жив, ни мертв. Его сердце еле билось.

Пожилой человек едва-едва сумел взять себя в руки. Ведь если посудить, он-то по-настоящему и не надеялся спасти свою жизнь. Значит, следовало продолжать опасную игру по спасению мира когда-нибудь в будущем.

Ему было интересно наблюдать именно сейчас, в нынешнем состоянии духа, как двойник диктатора возвращается к своему столу. Актер, так удивительно похожий на Лильгина, щелкнул выключателем замкнутой телесистемы, чтобы еще раз связаться с Хигенротом напрямую, и сказал:

— Профессор, как нам можно вырубить это?

Хигенрот почувствовал, что ему стыдно за этого человека. Я попробую защитить его, думал он, но ведь он сам сомневается, возможно ли, что такое произойдет. Известный во внешнем мире, как Великий Убийца внутри Дворца, в некоторых ситуациях диктатор руководствовался собственной логикой. Она заключалась в том, что он не давал ни малейшего шанса. И еще. Нет сомнений, что Альтер Эго обязательно будет казнен только лишь из-за возможности того, что он когда-нибудь может быть снова подключенным к Системе Хигенрота.

Профессор ответил:

— Я хотел воспользоваться благоприятной возможностью показать вам и всему миру, какая удивительная способность появилась теперь для тесной связи между правительством и всеми остальными. С помощью данного метода я хотел предложить долгожданную Систему, которая в каждый момент времени делала бы видимой для простых людей любой миг частной и общественной жизни нашего лидера, каждое произнесенное им слово, каждое его указание, чтобы все знали, каков он в одиночестве, как и с кем занимается он любовью, короче, каждое мгновение жизни правителя. И нет больше никаких секретов, никакой необходимости создания общественного имиджа; отпадает необходимость в министерстве пропаганды — попросту, на стенах любого учреждения, любого дома: везде только он.

— Естественно, — продолжил пожилой ученый, — я не собираюсь применять данную Систему против каждого человека. Действительно, через некоторое время я отключу оборудование. Только могу предположить, что через какое-то время вы сами прикажете снова включить его. И с того момента, и впредь, по вашему собственному желанию вы сделаете эту удивительную систему связи доступной каждому человеку на планете.

— И еще, в заключение, — сказал Хигенрот, — у меня имеется свое идеальное решение всех мировых политико-экономических проблем. Мне кажется, что сейчас пришло именно то время, когда человечеству опять предоставляется возможность выбора. И я настаиваю на том, чтобы мир опять разделился на две экономические зоны. Одна будет капиталистической. Другая будет, ну, скажем, продолжением того, что мы имеем теперь. Различие между данной идеей и тем, что имелось у нас в прошлом, будет заключаться в существовании на всей Земле единого политического руководства, единого правительства, для обеспечения невозможности того, чтобы одна экономическая система не пошла войной на другую. К тому же, правительство должно обеспечить, чтобы отдельные личности из обоих лагерей могли свободно переходить из одной зоны в другую, туда и назад, по велению их собственных интересов и темпераментов. Но только все это — повторил профессор — под властью единого правительства.

Сделав такое предложение, Хигенрот заметил, что лицо на экране искажено яростью. И тогда он подумал: «Они получили, что хотели; я — то, что захотел им дать. Они получили представление о моей Системе и о моей точке зрения. Так что самое время сказать «до свидания»».