Половинка - Наталья Брониславовна Медведская

старая дура в начале вашего брака посоветовала Леночке уступать тебе. Вот ты и возомнил о себе бог весть что.

– Ничего я о себе не возомнил. Это ты, мама, из обычной житейской ситуации развела трагедию.

– А это и есть трагедия. Просто ты пока не осознал. Лена твоя половинка, которую ты теряешь. Твои недостатки, её достоинства, твои плюсы, её минусы, как уступы и выпуклости соединяясь, создавали одно целое. Вряд ли с другой женщиной получится также.

Дмитрий хмыкнул.

– Прямо как о трансформерах говоришь. Вот уж не подозревал в тебе инженера-философа, мама. Глупости всё. Дело проще: либо есть чувства, либо их нет. Алёна мне дорога как мать моих детей, женщина с которой прожил большую часть своей жизни, но теперь хочу быть с другой. Мнения своего не изменю, и давай закончим на этом разговор. Ты не понимаешь и не желаешь меня понять.

– Ты прав. На этом закончим. Я тоже своего мнения не изменю. Я устала, – едва слышно прошептала Марина Степановна. Беседа высосала из неё все силы, хотелось сесть, закрыть глаза, впасть в анабиоз, чтобы не ощущать глубокого разочарования в сыне и выматывающего душу отчаяния.

Отключив телефон, Дмитрий с досады пнул журнальный столик ногой. Тот отлетел к стене, тонкая столешница хрустнула, извилистая трещина пробежала по лакированной поверхности.

Чёрт! Чёрт! Этого ещё не хватало. Его мягкотелая мама решила устроить проверку. Вот это да. Хорошо же. Посмотрим, что она запоёт через семь месяцев. Интересно, почему именно такой срок отмерила? С чем это связано? Да пофиг. Познакомит Полину с родителями позже. Никакой роли это не играет. Рано или поздно, ей придётся смириться с новой невесткой.

Подумав ещё немного, набрал номер сына. Разозлённый ультиматумом матери, не хотел откладывать объяснения с детьми на завтра.

– Привет, пап, что-то случилось? – пророкотал в трубку Саша.

Природа над их детьми решила подшутить. Будучи двойняшками, Александр и Аксинья совершенно не походили друг на друга. Гены сложились удивительным образом: высокий, стройный Саша взял внешность Елены, но в мужском исполнении. От матери ему достались не только светлые волосы и голубые глаза, передались и ямочки на щеках. А вот хрупкая и маленькая Акси скопировала отцовские прямые чёрные брови и карие глаза. Вместо ямочек на щеках у неё имелась ямочка на подбородке и тёмная, как маковое зернышко, родинка на мочке правого уха. Друзья шутили, в случае чего Дмитрию не потребовался бы тест ДНК, дочь похожа на него не только внешне, даже родинка в нужном месте.

– Случилось.

Сын молчал, пока Дмитрий сообщал о разводе, о своём переезде на другую квартиру, безмолвствовал после его слов, что на дом не претендует, кроме своих вещей ничего из него не забрал. Но когда заявил, что Саша, как мужчина, должен его понять, сын взорвался.

– Как мужчина? Чем это я должен проникнуться? Тем, что ты из-за посторонней бабы бросил маму? Ну уж нет. Как сын я на её стороне. Для чего мне видеть твою Полину? Объясни в чём смысл? Да пусть она хоть королева красоты и умнее Теренса Тао[1]. Мне на это глубоко нас…начхать. Для меня лучше мамы нет никого на свете. Решил уйти к этой бабе, дело твоё, но меня не впутывай. – Саша повысил голос и теперь почти кричал в трубку. – Я не хочу ни знать её, ни общаться. Мне это не нужно. Думаю, маме было бы неприятно. А я не стану её огорчать. Честно говоря, у меня нет желания продолжать разговор. Не был бы ты моим отцом, врезал бы как следует.

Дмитрий попытался воззвать к благоразумию сына. Но все попытки объясниться сын пресёкал, а потом и вовсе выключил телефон.

После беседы с Сашей градус злости Дмитрия зашкалил за отметку тысяча процентов. Почему близкие люди не принимают его точку зрения? Делают из него виноватого, давят, заставляют как какое-то безмозглое животное, вернуться назад в стойло. Неужели так трудно понять: нынешний брак изжил себя. Ничего уже не поделать. В трудной ситуации родные должны поддерживать, а не выворачивать руки. Детей, родителей он не обделял и не обижал, а они устроили ему словесную порку. Получается, он обязан под них подстраиваться? А как же его чувства? Личная жизнь? Им на это наплевать? Он поступил честно и благородно, а они обычный развод чуть ли не концом света выставили.

Сегодня точно не его день, вернее ночь. Пока он загнанным зверем метался по комнате, один за другим раздались звонки. Сначала Дмитрий выслушал много неприятных слов от отца. Получив нагоняй от ранее безропотной мамы, догадывался, что отец не погладит по головке, но такой жёсткости от него точно не ожидал. Перед глазами встало добродушное, румяное, круглое, как блин, лицо отца с тёмными глазами бусинками и этот облик никак не сочетался с довольно грубыми словами. Не успел Дмитрий перевести дух и прийти в себя, своим звонком его добила любимая дочь. Ни отец, ни Акси не встали на его сторону. Все словно сговорились, чтобы довести его до ручки.

Думают он слабак? Не устоит под прессингом? Плохо же его знают. Он докажет, что правильнее вовремя уйти, чем изображать жалкое подобие дружной семьи. Пусть другие как трусы цепляются за прошлое, он же способен без страха смотреть в будущее. Отец уверяет, что он пожалеет. Ошибается. Не пожалеет.

Чтобы успокоиться и получить хоть немного поддержки и понимания, Дмитрий подумал кому бы из близких друзей позвонить.

[1] Теренс Тао – самый молодой профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, его коэффициент интеллекта 230 баллов.

С Яном Заремским, Юркой Федотовым, Филиппом Тарасовым он знаком с ясельной группы, вот уж точно встретились в песочнице и там же не раз дрались лопатками и ведёрками, посыпая грязным песком головы. Потом четвёрка мушкетёров, так они себя иногда называли, вместе отправилась в школу, в третьем классе к ним присоединился Фёдя Фогель, и четвёрка превратилась в пятёрку. С Яном Заремским новостью о разводе делиться не хотелось, вряд ли он искренне посочувствует ему. Так уж вышло, что в юности Ян оказался его соперником. В школе им нравились разные девушки, их вкусы не совпадали. Правда, Дмитрий мог похвастаться перед Заремским, на него девушки западали чаще, чем на коренастого, не в меру серьёзного Яна. К десятому классу Дмитрий вымахал до ста девяноста сантиметров, но оставался стройным и пропорционально сложенным, а Ян едва дорос