Одна ночь - Люси Рэдкомб

— Ну, это было так давно, — севшим голосом отозвалась она.

— Так же, как и смерть твоего мужа? Много бы он дал, чтобы узнать: что вызвало такое трагическое выражение в глубине ее широко распахнутых глаз — кончина обожаемого супруга или же то, что она переспала с ним, Филипом?

Ноэль вздернула плечи, но ничего не сказала, лишь безмолвно покачала головой.

— Я и впрямь похож на него?

Она снова покачала головой. Нет, он ни на кого не был похож.

— Не особенно.

— А твоя сестра, похоже, иного мнения…

— Незначительное, чисто поверхностное сходство, — возразила Ноэль. — Вы примерно одного роста, комплекции, и цвет волос одинаковый.

— Именно поэтому ты обратила на меня внимание той ночью?

Филип крепко сжал плечи молодой женщины. И Ноэль беспомощно посмотрела на своего мучителя.

— Только на мгновение, — призналась она, слабо надеясь, что он наконец-то оставит эту тему. Однако Филип был того сорта человек, что камень сотрет в порошок, а от своего не отступится. — Наверное, мне хотелось, чтобы ты оказался им, — добавила Ноэль.

Как жаль, что никто не в силах изменить прошлое! Сказать нужные слова и забрать назад те, что были сказаны зря! Сумеет ли она когда-либо простить себя за те обидные фразы, что наговорила тогда Роналду?

Грудь Филипа вздымалась, на лице застыло странное напряженное выражение.

— И как давно до того ты овдовела? — спросил он, глядя куда-то поверх ее головы.

— Это был день похорон.

Филип сдавленно ахнул и резко отпустил свою пленницу. Медленно, словно на плечи его вдруг лег тяжкий груз, он подошел к стоящей поблизости старой иве, задумчиво провел пальцами по шершавой коре и снова повернулся к Ноэль.

— Так ты использовала меня!

У Ноэль от негодования перехватило дыхание.

— Я ни к чему тебя не принуждала! Ты мог пойти на попятный, так ведь нет же! В чем, собственно, проблема? — Вот классический пример мужского двойного стандарта, решила она. Сами могут позволить себе мимолетное приключение, а от женщин ждут любви до гроба и вечных чувств. — А ты что делал, как не использовал меня?

— Разве ты забыла?

Что за ирония судьбы, думал Филип, я-то прекрасно помню каждый вздох, каждое прикосновение, дарованные той сказочной ночью. Он и сам не мог сказать, откуда в нем этот гнев — гнев и ощущение, будто его предали. Конечно, если рассуждать формально, не из-за чего переживать: подумаешь — одна ночь! Но той ночью свершилось чудо: они не просто переспали, они обрели друг друга. Достигли гармонии настолько полной, что с тех пор ни одна другая женщина не казалась ему желанной. Они с Ноэль были предназначены друг для друга. Он еще никогда не встречал женщину, столь полно и радостно разделившей его наслаждение и сделавшей это наслаждение поистине райским. Каждый мужчина рисует в воображении образ идеальной возлюбленной, но встречает ее далеко не каждый.

Прошло уже четыре года, а ее нежные стоны удовольствия до сих пор звучали в его ушах, тело помнило негу ее прикосновений. Все движения ее губ и пальцев, каждый жест, каждый вздох навеки запечатлелись в его памяти. В ту ночь Ноэль ненасытно, без устали исследовала его тело и под ее ласками он превращался в пещерного человека, обуреваемого первобытными, безудержными страстями. Даже сейчас, несмотря на гнев и горечь, воспоминания заставили глаза Филипа расшириться и потемнеть, а тело на-прячвся. Что за черт! Ему вовсе не нравилось быть безвольной игрушкой собственной похоти!

Отныне же он даже не может тешить себя иллюзиями, будто его чувства хоть на краткий миг были взаимны, будто она тоже желала его. Нет, куда там. Закрывая глаза, Ноэль думала о другом. Хотя на самом деле она не закрывала глаз, они были широко распахнуты и отливали загадочным, русалочьим, зеленым огнем.

Теперь понятно, отчего она все время сохраняла странный, несколько отстраненный вид даже во время любовных восторгов, отчего взгляд ее сиял неземным светом. Она занималась любовью с призраком…

Нет, мрачно поклялся себе Филип, в следующий раз она будет прекрасно знать, кто сжимает ее в объятиях. Она будет безраздельно принадлежать ему, принадлежать снова и снова.

— Я вообще ту ночь помню смутно! — сердито выпалила Ноэль, но услышав, как оборвалось дыхание у Филипа, пожалела о своих словах. — Мне было очень плохо, я просто нуждалась в поддержке и опоре.

Это была правда лишь отчасти, однако Ноэль не хотелось вдаваться в мучительные детали. Даже теперь, спустя четыре года после их встречи, она не могла до конца понять, что же двигало ей в ту ночь. Есть вещи, о которых лучше не говорить вслух.

— Ну, это зашло куда дальше простой поддержки, — возразил Филип.

Внезапно порыв ветра растрепал прическу Ноэль, причудливо взвихрив волосы вокруг лица.

Пола блузки отлетела в сторону, открывая полоску живота. Кожа казалась гладкой и кремовой, словно лепесток розы.

— Просто как-то так вышло. Одно, потом другое, — печально произнесла она. Подняв глаза на собеседника, Ноэль заметила, что тот не отрывает взгляда от обнаженной кожи под задравшейся тканью, и поспешно одернула блузку. — Гордиться мне тут нечем…

Филип скрипнул зубами. Он чувствовал себя так, точно вот-вот все силы ада обрушатся на него.

— Разве ты не помнишь? — прорычал он. — Мы обошлись без предисловий. Начали с места в карьер да так и продолжили!

Ноэль не сумела скрыть дрожи.

Да она прекрасно все помнит! — вдруг понял Филип, с жестоким удовольствием ловя признаки смятения в бледности молодой женщины и легком трепете длинных пальцев…

Едва дверь номера закрылась за ними, Ноэль прижала палец к его губам.

— Не говори ничего! — взмолилась она.

Ей не хотелось ни размышлять, ни взвешивать свои поступки — лишь отдаться на волю того, что, как она инстинктивно чувствовала, утишит боль и заполнит пустоту в сердце. И она отважно вручила себя в руки незнакомца.

Он и не стал ничего говорить, во всяком случае, тогда. Поначалу нетерпение помешало любовникам даже раздеться. В порыве страсти Ноэль беспомощно вцепилась в рубашку Филипа, словно весь предыдущий чувственный опыт ничему ее не научил.

От ошеломляющего наслаждения первого поцелуя, в котором смешались яростное вожделение и головокружительная нежность, ноги молодой женщины подогнулись, словно у тряпичной куклы. Филип поддержал ее, не дал упасть. Его руки казались такими сильными и в то же время бережными, что у Ноэль захватило дух от восторга. Он прижал ее к себе, и близость восхитительного, напряженного мужского тела породила в ней неистовую жажду, требующую немедленного удовлетворения.