Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть вторая - Вера Камша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Матильда, он в самом деле хотел.
– Именно что «хотел»… Он только и умел, что хотеть, брать и то не выучился, все меж пальцев утекло. Прощенья хоть попросил?
– У меня?!
– У кого же еще? Только ты с ним и остался. Остальные кто сбежал, кого он, как Удо…
– Дикон был верен до конца!
– Дуралей несчастный. Он-то где?
– Не знаю… Уехал. – Катари Матильде никто, Дикон… Пусть помнит ясноглазого мальчишку, готового броситься за Альдо в Закат. И бросившегося.
– Темнишь ты что-то, ну да твое дело. Бонифация узнаешь?
– Варастийского епископа? Узнаю, наверное. Помнится, у него такие брови…
– У него и нос такой! Я за этого хряка замуж выскочила. Думала – сдуру, оказалось, так мне и надо! А вообще мы все тут – я, Дуглас, Бочка, только Лаци уехал, да я тебе говорила… Пусть ему хорошо будет! Ну, удивила я тебя?
– Ну что ты…
– Твою кавалерию! Не умеешь врать – не берись. Был еще один такой, горе мое уважал… Доуважался, пока поздно не стало. Сейчас гляжу на тебя и вижу, вы с этим умником два сапога пара. Будете дур своих беречь да кругами ходить, а надо хватать за шкирку…
– Я больше не хожу, – вдруг выпалил Робер, – я тоже нашел! Только не спрашивай пока ничего.
– Не буду, но она тебя любит?
– Любит.
Салиган вот-вот получит письмо. Неряха-маркиз умеет быть смелым и искать тоже умеет. Он найдет Марианну, а Коко даст развод, никуда не денется, только до Олларии из Хандавы дальше, чем до Паоны. В то, что Робер Эпинэ ускакал прямехонько в Закат, Салиган, может, и поверит, но не в то, что пропащий герцог вернется… Проклятье, Коннер же говорил, что едет к Валмону! Можно было хотя бы на словах передать, что он здесь, а так, если Проэмперадор не спросит – а с чего бы ему спрашивать, – адуан не скажет. Надо возвращаться, и чем скорей, тем лучше.
– Эй, – внезапно окликнула принцесса, – сейчас лестница будет. Шею свернешь и не заметишь, тут тебе не Сакаци!
– Я знаю, как строят кагеты. – А еще он знает, как они кричат, угощают, машут саблями… И как предают и обманывают, и как остаются рядом до конца. Где-то сейчас Бурраз, поладил ли с Баатой, или оказался ненужным, а то и опасным? Если так, надо исхитриться и забрать казарона в Талиг…
– Матильда, ты не знаешь, где сейчас Бурраз… Бывший кагетский посол в Олларии?
– Дома, наверное, есть же у него дом. Хочешь найти?
– Хочу, но я должен ехать. У меня – ополчение и…
– А то ты про это не знал! Клемента на кого оставил?
– Клемент ушел. Со своими… Помнишь, как из Агариса уходили крысы?
– Ты бы еще спросил, не забыла ли я, когда умер Адриан…
– Так ведь они тогда и… Лэйе Астрапэ!
– Что такое?!
Навстречу вдоль тронутых инеем зубцов шел… Мильжа! Эпинэ кинулся вперед и тут же понял, что обознался. «Барс» резко остановился, наклонил голову и сжал два кулака перед грудью, приветствуя старшего. Наверняка был при Дараме, где гость казара принял командование над увязнувшими в талигойском каре «багряными». Хорошо, что выжил, что здесь…
Эпинэ на бири пожелал воину добра и многих сыновей, тот ответил, и каждый пошел своей дорогой. Погибшие не возвращаются, это живые могут очутиться где угодно. Иноходец не думал, что вновь увидит сложенные из разноцветных глыб стены, оранжевые розы, белых ласточек в не по-талигойски и не по-агарисски синем небе.
Две осени назад под этим небом он собирался умирать и в каком-то смысле умер. В Агарис вернулся кто-то другой, тот, кто еще не мог оставить друзей, но уже не считал Альдо и деда правыми. Потом умер и этот, уступив не переставшее дышать тело заговорщику, лжецу, Проэмперадору и, наконец, маршалу Талига, которому до приличного генерала, как Мупе до Готти. И пусть – за Талиг, именно за Талиг, герцог Эпинэ готов не только умереть, но и убивать. Осознанно, яростно, не так, как за безликую Талигойю, которая вряд ли была столь хороша, как мерещилось деду, Альдо, Ричарду… Но скольких же этот морок сожрал! Спасибо, хоть Матильда вырвалась и выжила, то есть ожила. И Придд вырвался.
– Твою кавалерию, просыпайся! Мне тебя на руках не доволочь.
– Я дойду, не волнуйся… – Когда есть куда идти, всегда дойдешь. – Ты от Придда ничего не получала?
– От Спрута?! С чего бы вдруг?
– С ним была Мэллит…
Глава 4
Талиг. Акона Талиг. Старая Придда
400 год К.С. 8-й день Осенних Волн
1
Мелхен стала еще невероятней. Когда Давенпорту было лет шестнадцать, он умудрился задремать в буковой роще, а проснувшись, увидел пронизанную солнцем листву. Глаза девушки светились той же медовой осенью, и Чарльз понял – сегодня он вновь попытает счастья, и все будет иначе. Прошлый раз приемная дочь Вейзелей думала о смерти и оставшейся у Приддов вдове, но теперь, спасибо девице Арамона, начала оживать.
– Сударыня, – негромко попросил Давенпорт, – вы не удостоите меня разговором наедине? Селина нас извинит, ведь извините?
– Только если захочет Мелхен, – тут же откликнулась дочка Свина. – Я всегда могу поискать кота и поговорить с «фульгатами». Зря они нас охраняют, убийц больше нет, а солдаты должны заниматься делом.
– Вас нельзя не охранять, – голубоглазая Селина была чудо как хороша, но Чарльз хотел смотреть лишь на Мелхен. – Я был бы счастлив остаться у ваших дверей навеки, но мы пробудем в Аконе всего несколько дней. Я не могу пока всего сказать…
– Вы переходите под начало Хейла, – засмеялась дочь Арамоны, – мы знаем, Герард рассказал. Мелхен, так мне уйти?
– Я готова слушать, – золотоглазая мечта вскочила и улыбнулась, – но сперва я должна проверить смесь трех капуст и добавить трав. Я ищу необходимое и достаточное, а это трудно, меня может не быть долго.
– Я не тороплюсь, – быстро сказал Чарльз. Времени и вправду хватало, но капитан Давенпорт ждал бы, даже призывай его дюжина Проэмперадоров. – Селина, если вы заняты…
– Ничего важного, – откликнулась девушка. – Мама говорила, гостей оставлять одних нельзя.
– Я ничего не украду, – попытался пошутить капитан, глядя на скрывшую Мелхен портьеру. – Даже вашего кота.
– Маршала украсть нельзя, – сообщила хозяйка и пересела поближе к гостю. – Разве что вы ему понравитесь больше нас, но пока это вышло только у Фельсенбурга. Он – дриксенский офицер, но не враг, и кошки его очень любят.
– Без кошачьей любви я обойдусь. – Кому она нужна, глупая болтовня! – Селина, я… Меня не нужно развлекать, а у вас много дел.
– У вас их должно быть больше. У хорошего офицера всегда много дел, а ваша рота еще в другой полк переходит. Уилер, когда забегает к нам, часто даже от жаркого отказывается. Конечно, он пока не хочет жениться, а жалко, с ним будет очень хорошо, только страшно, ведь он всегда лезет в самую кашу. Это не слишком красивое выражение, но так говорят солдаты, а им виднее.
– Я знаком с капитаном Уилером, – Чарльз смирился и решил поддержать разговор, – он в самом деле хороший офицер.
– Конечно, раз «фульгаты» его любят, а Монсеньор дает самые важные поручения. Господин Давенпорт, вы, наверное, на меня обидитесь, но Мелхен вам совсем не подходит.
– Сударыня, – на месте Чарльз как-то все-таки усидел, – сударыня… Если я лишний, пусть мне скажет она сама! Она, а не вы и не эта… вспоминающая вдова! Или… Вы имеете в виду, что Мелхен… Что я унаследовал титул и должен жениться на какой-нибудь козе с гербом?!
– Вы женитесь на той, кто за вас пойдет, – объявила красотка, и Чарльз почти понял тех, кто хотел ее прикончить. – Есть девушки, которые очень хотят замуж, а вы жених завидный. Если ваша невеста будет воображать, как злятся те, на ком вы не женитесь, она не заметит, что вы всегда думаете о себе.
– Я? – опешил Чарльз, – я думаю о себе?! Сударыня, да будь так, меня бы здесь не было! То есть не было в этой армии! Я бы… Я водил дружбу с Рокслеями, король отрекся…
– Мама говорила, – Селина поднялась и пододвинула какую-то тарелку. – Берите орехи. Я могу налить вам вина и принести яблок, а потом уйду.
– Сударыня, сперва нам придется объясниться.
– Зачем? Вы не поймете, обидитесь и все равно останетесь сидеть, пока не вернется Мелхен, а потом станете думать, как все плохо. Пожалуйста, когда будете спускаться, не наступите на Маршала, он часто лежит на лестнице.
– Я не давлю котов, и я должен знать, кто и что обо мне говорит.
– Нарочно вы не станете давить, а нечаянно вы уже это делали, только забыли, потому что расстроились. Ничего, господин Гутенброд тоже наступил, а он добрее и в самом деле любит маму. Кушайте орехи, я сейчас вернусь.
Вышла и даже прикрыла дверь, мало ли почему девица может выйти. И не девица тоже, только гадостей негодяйка набралась не от Савиньяка! Может, Проэмперадору и стукнуло в голову позабавиться, но обсуждать с любовницей своих офицеров он не станет. Савиньяк вообще не станет ничего обсуждать, как и Придд. Бертольда в Аконе не было, и этого чудища Понси тоже. Остается Уилер. «Фульгата» здесь привечают, а с закатной твари станется что-нибудь брякнуть. Если уж злобной репой в глаза назвал…