Наследница Ветра - Алла Касперович

— Не было там никого, — буркнула я. Есть хотелось нестерпимо. — Там вообще пусто. Сами посмотрите.

— Как не было? — спохватился хозяин. Он быстро вытер руки о передник и побежал в зал, едва не сбив нас с ног. — Щас я этой егозе всыплю по первое число! Небось, опять с конюхом своим тискается! Ух, непутевая девка! Вся в мать! Вся в мать!

— Э…. - протянула я.

— Э… — вторил мне арахноид.

— Мда… — это уже был котенок.

Мы уже сами были не рады, что сюда зашли. Еще и девушку подставили. Виновато гладя себе под ноги, я пошла следом за трактирщиком и Вэром. И тут же уперлась носом в спину своего друга.

— Эй! Предупреждать же надо!

— Милая… Ты видишь то же, что и я?

— Не знаю, что ты там видишь, а я, кажется, себе нос сломала!

— Кира, не сейчас, — шикнул на меня фамильяр. — Посмотри лучше, что здесь…

— Да ну вас. Нос болит!

— Милая!

— Кира!

Никакого сочувствия. У меня тут, может, синяки под глазами появяться, а они… Фу на них!

Потирая ушибленный нос, я вышла из-за спины друга и обомлела.

Еще секунду назад здесь никого не было — я могла в этом поклясться. Однако сейчас в зале было очень оживленно. Все столы были заняты — остались только места у стойки. Отовсюду слышался веселый смех, дружеские перебранки, звон бьющихся друг о друга кубков. А между столами грациозно лавировала с огромными кувшинами в руках молоденькая смешливая девушка. Она мне чем-то напоминала мою подругу Айри Грэм. Во всяком случае ее кудрявые волосы были точно такого же оттенка — цвета пламени в камине холодной зимой. Светло-голубая юбка, белая блузка и коричневый, завязанный на тоненькой талии передник подчеркивали ладную фигурку — Вэру такие нравились. Хотя, если быть честной, ему вообще много кто нравился.

— Гости дорогие, — развел руками трактирщик, растерянно глядя на нас. — Вы чего это?.. Все ж в порядке. И Мафутка моя на месте… И даже не с конюхом…

Не знаю, как Вэр, но мы с Кузьмяком чувствовали себя не в своей тарелке. Мы стояли, опустив глаза и переминались с ноги на лапу.

— П-простите, — протянула я. — Кажется, мы ошиблись…

Я с надеждой глянула на Вэра, но на его лице застыло выражение полного оцепенения, а значит, помощи с его стороны мне сейчас не дождаться. Раньше я никогда не думала, что моего друга может хоть что-нибудь застать в врасплох. Мне всегда казалось, что он знает все наперед. И может, даже больше, чем я или Наставница, хоть именно мы были гадалками, а не он.

— Ничего, — отмахнулся хозяин, но все еще подозрительно на нас косился. — Вы ж с дороги, поди? Вас я не знаю. Не местные, значится. Я тут всех знаю. Устали, да? Бывает. Тока мест у нас тут мало. Ан нет! Вон! Возле окошка освободилось. Идите туда. Мафутка к вам подойдет. Мафутка!!! Итить твою разытить! Работай, девка непутевая!

И мужичок снова отправился на кухню, по дороге осматривая свои владения — не разбил ли кто чего или ненароком не упер. А мы, все еще пребывая в легком оцепенении, направились туда, куда указал трактирщик. Мебель здесь была добротная, хотя уже и много повидавшая. А сколько на столах было фривольных надписей — мне бы и недели не хватило, чтобы все прочитать. Как говорила моя добрая подруга Ана-Фруэния Форс-Мошинская, руки бы поотсекать тем, кто портит мебель и неокрепшие умы молодежи. Я была часто с ней согласна, и этот раз — не исключение.

Странно, но на нас никто не обращал внимания. Обычно, когда в селе появляется кто-нибудь новенький, на него тут же устремляются заинтересованные взоры местных жителей. Что, собственно, и происходило на улице. А здесь нас же и вовсе не замечали, словно нас и не было вовсе.

Убедившись, что на скамейках нас не ожидает ничего опасного, мы устроились за только что освободившимся столом. Кузьмяк тут же уселся возле меня, а Вэр расположился напротив нас. За окном уже совсем стемнело, но в трактире было очень светло. Хозяин явно не скупился — почти на каждом столе стояли свечи, правда заговоренок не было, но это-то как раз и не удивляло, учитывая их стоимость. У меня самой было всего три заговоренные свечи. Нет, уже четыре — одну я забрала из дома Элеи Шамской. Все равно за работу мне не заплатили (один вредный паучишка слишком рано меня оттуда утащил, до того, как со мной рассчитались), поэтому угрызения совести даже и не пытались нарисоваться на горизонте моей души.

— Ну и где обещанная Мафутка? — нахмурился Вэр, оглядываясь по сторонам. — Не пристало мою милую девочку так долго морить голодом.

Мы с Кузьмяком укоризненно уставились на арахноида, и тот, поняв, что ляпнул что-то определенно не то, прокашлялся и сделал вид, будто ему весьма интересны сочинения неизвестных авторов, оставленные в назидание потомкам на ни в чем не повинной древесине.

— Кира, — фамильяр легонько потрогал меня лапкой по ноге. — Покорми, пожалуйста, свое несчастное домашнее животное. Оно очень голодное и, если ему никто в совсем-совсем ближайшее время не позволит заморить крохотного, но такого настойчивого червячка, то оно… Оно… Оно не отвечает за последствия!

— Ух ты! — присвистнул Вэр, опершись подбородком о ладонь. — А он действительно пошел в тебя. А я-то все гадал, почему твой фамильяр так мало говорит и так вежлив со мной! Думал, может, ты что-то не так сделала во время обряда.

— Как ты мог обо мне такое подумать. Да мне бы Наставница голову оторвала, если бы все на зубок не выучила! Это Кузьмяк тебя бо… стеснялся. Ничего, скоро он к тебе привыкнет и тогда…

— Хозяйка моя… любимая, — ярко-желтые глазки фамильяра превратились в щелочки. — Я, конечно, тебя очень люблю, но даже моя искренняя привязанность к тебе не позволяет мне долго сдерживать все возрастающее раздражение!

Вэр уже вовсю хохотал, откинувшись на спинку скамьи. А фамильяр, убедившись, что со стороны садиста-паука ему ничего больше не угрожает, и вовсе разошелся, начав подвывать и поскуливать, как собачонка, у которой перед носом держат мозговую косточку и тут же ее убирают, как только псина пытается ее схватить. Положение спасло только то, что к нам подошла Мафутка.

Если честно, то девушка просто-напросто пробегала мимо нашего стола, не обращая внимания на наши призывы. И тогда я, не выдержав, наступила на ее длинную юбку, и та опасно затрещала, слегка обнажив белоснежные панталоны. А трактирщик зря волновался. Раз панталоны на месте — значит не все еще потеряно.

— Эй! — возмутилась девица. — Вы что творите, нелюди!

Я довольно ощутимо пнула Вэра под столом, и тот, правильно расценив мой красноречивый намек, тут же принял позу «дамского угодника». Он взял девушку за руку и спрятал ее ладонь в своих, слегка поглаживая тонкие девичьи пальцы.