Десятка (сборник) - Владимир Козлов

Кирилл и Маша выходят из магазина на автозаправке. У обоих – пластмассовые стаканы с кофе. Кирилл делает глоток.

– …да, я теперь понимаю, что нужно было выбирать более практичную специальность. Но я была девушка романтичная, любила литературу – классику, в основном… Представляешь – сама пыталась писать стихи…

– А сейчас?

– Сейчас не до этого.

– А что стало с теми стихами?

– Ничего. Валяется где-то дома блокнот. Я их никому не показывала…

– Почему?

– А кому показывать? Маме? Она стихи никогда не любила. Подругам? Они бы только хихикали… А чтобы куда-то там посылать – для этого они были, что ли, слишком сырые… Только не проси меня почитать, я все равно ничего не помню, я их никогда не помнила на память…

– Я и не собирался.

По шоссе не очень плотно движутся машины. На заправку въезжает бензовоз.

– …я вообще преподавателем был в университете, – рассказывает водитель. Ему под шестьдесят, он в поддельной спортивной кофте «адидас», длинные пряди седых волос прилепились к лысине. – Преподавал высшую математику. Тридцать два года… А три года назад вышла одна история, и пришлось вот уйти… – Он делает паузу, глядит на Кирилла и Машу в зеркало заднего вида.

– А история вышла такая… Ну, вы меня поймете, сами на вид студенческого возраста – а где вы, что вы, про это я расспрашивать не буду. Это, что называется, меня вообще не касается. Ну так вот. Сами знаете, что студенты сейчас, мягко говоря, не самые прилежные. За тридцать два года, что называется, есть, с чем сравнивать. И двадцать лет назад, я вам скажу, контингент был совершенно другой… А сейчас – ну, да, есть такие, которые учатся, но большинству учеба, что называется, до фонаря. Особенно, если родители обеспеченные. И была у меня студентка одна – как раз вот из этих. Учеба ее явно не интересовала – поступила, как говорится, от нечего делать. А как сейчас поступают, вам известно и без меня… Если кто-то думает, что ЕГЭ отражает реальные знания ученика, то он глубоко наивный… Ну, что ты творишь?! – Водитель кивает на черный «мерседес», который, обогнав его, чуть не столкнулся с фурой на встречной полосе, качает головой.

– …В общем, приходит она ко мне сдавать зачет, – продолжает водитель. – А подготовилась к нему слабенько, можно сказать, не подготовилась вообще. За такие знания я ей зачет поставить не могу. Ну, она и начинает говорить – в таком духе, что, вот, может быть, что-то можно сделать, может, как-нибудь решить вопрос… То есть, грубо говоря, предлагает взятку – как гаишнику какому-то. Меня таким не удивишь, случалось и раньше подобное. Но я все же человек уже немолодой, живу по другим понятиям… В общем, отказался я категорически и еще предупредил, чтобы такие разговоры впредь она со мной не заводила… И что вы думаете? Она пишет докладную в деканат, что я к ней сексуально домогался. Что я, вроде как, сказал: если переспит со мной, то будет ей зачет, а если нет…

Водитель качает головой, снимает руку с руля, трет лоб, снова начинает говорить:

– Я в такой абсурд поначалу и поверить не мог. Думал, деканат здесь будет однозначно за меня. А они устраивают разбирательство, задают вопросы. А ее к другому преподавателю, сдавать зачет. И вы подумайте – у меня, конечно, нет причин не доверять коллегам. Может быть, она действительно взяла и подготовилась, чтобы этой вот ее истории поверили… Даже и не знаю, что там было, но зачет она сдала, а ко мне, вы сами понимаете, вопросов стало еще больше. И я тогда решил: лучше самому уйти, по собственному желанию. Написал заявление – и, вы знаете, совершенно не жалею. Купил вот этот «Фольксваген» – дети помогли, спасибо им. Девяносто четвертого года, но проблем по минимуму – что значит немецкая техника. И работаю, вожу людей. Никаких тебе больше студентов, никаких деканатов…

Кирилл и Маша стоят на обочине. Моросит дождь, постепенно усиливается.

– Давай, может, пройдем вперед – до какого-нибудь укрытия? – спрашивает Кирилл.

Маша молчит.

– …ну или хотя бы просто пройдем, чтобы было какое-то движение. А то торчим здесь уже три часа…

На шоссе приближается КамАЗ. Кирилл поднимает руку. Машина проносится мимо.

– Мы что, будем продолжать здесь стоять, а ты будешь продолжать молчать?

– А что ты хочешь, чтобы я сказала? Что все хорошо, все прекрасно, я в отличном настроении?

Кирилл смотрит на Машу.

– Вообще, это все из-за тебя! – кричит она. – Зачем ты за мной увязался? Зачем ты лезешь в мою жизнь? Это касается только меня!

Кирилл отворачивается, смотрит на шоссе.

Вечереет. «Соболь» останавливается у развилки. Маша выходит, за ней – Кирилл. Сдвигаются створки двери. Автобус уезжает.

– Извини меня, – говорит Маша. – Я наговорила какой-то ерунды… Я не знаю, что на меня нашло. Если бы не ты…

Она подходит к Кириллу, утыкается в него, обхватывает его плечи.

У развилки четыре старухи торгуют сухими грибами и соленьями в банках. На обочине припаркован черный внедорожник. Рядом с ним курят два парня в черных трикотажных шапках. Из открытого окна машины звучит музыка. Кирилл и Маша, обнявшись и прижавшись друг к другу, начинают покачиваться в ее ритме.

Маша лежит в ванной. Кирилл сидит на полу, вполоборота к ней.

– Не волнуйся, – говорит Кирилл. – Квартира – не гостиница, никто никогда не узнает, что мы здесь остановились.

– Как ты думаешь, сколько мы еще будем добираться до Туапсе таким вот способом?

– Не знаю. Сколько получится, столько и будем. Денег пока хватает… А что, тебе уже надоело?

– Да нет, как раз наоборот… Мне нравится. Я никогда раньше не ездила никуда автостопом… То есть это все круто. Тем более, что та жизнь, что ли, закончилась, возвращаться нельзя… Но я не думаю о будущем, я не думаю о том, что будет завтра…

Маша откидывает голову назад, смотрит на лампочку под потолком, зачерпывает ладонями воды, брызгает на Кирилла. Он брызгает водой на нее. Маша вылезает из ванны, хватается за батарею, поскользнувшись на мокром полу, выбегает в коридор. Кирилл бежит за ней.

Маша и Кирилл сидят на заднем сиденье легковой машины, возле кресла с ребенком. За рулем – парень лет двадцати пяти, в бейсболке с надписью «Россия». Рядом с ним – девушка с бутылкой пива. Она делает большой глоток, наклоняется к водителю, громко шепчет:

– Зачем ты их взял бесплатно? Пусть бы заплатили, а?

Водитель молчит. В приемнике звучит джингл «Русского радио». Девушка отпивает еще.

– Или тебе девка понравилась, а? Признавайся, понравилась, да? Но она же с пацаном, да? И я здесь с тобой тоже, да? А если бы меня не было, и девка была бы одна, что бы ты сделал, а? Ты мне скажи, что ты молчишь, как рыба об лед? – Она делает еще глоток пива. – Ты бы ее трахнул, да? Скажи мне – ты бы трахнул ее, да? – Она поворачивается к Маше. – Он бы тебя трахнул, да? Нравится он тебе? Ты мне скажи, нравится или нет?

Маша отворачивается, смотрит в окно.

– Ира, перестань приставать к людям, – говорит водитель.

– Что, голос прорезался, да? Защищаешь ее? Как я тебя спрашивала, так молчал, а ее так защищаешь? А чего ты ее защищаешь, ты мне скажи?

Ира допивает пиво, бросает бутылку под ноги.

– Не, ну я что-то вообще не пойму… Она опять поворачивается к Маше. – Что ты на него смотришь, а? На своего пацана смотри, а на моего не надо, ясно?

Маша, не слушая ее, смотрит в окно.

– Ты отвечай, когда с тобой разговаривают, ясно? Мы вас подобрали, а она еще и разговаривать не хочет. Ей, видите ли, западло…

Ира протягивает руку, хочет схватить Машу за волосы. Кирилл отбивает ее руку.

– Э, а ты кто такой? Ты сиди, когда к тебе не обращаются… А то я тебе щас. – Ира направляет руку в лицо Кириллу, пытается поцарапать его ногтями. Кирилл отклоняется.

– Остановите машину! – кричит Маша.

Ребенок просыпается, начинает плакать. Машина останавливается на обочине. Маша и Кирилл вылезают. Водитель выходит, открывает багажник. Кирилл достает сумку и рюкзак.

– Вы не обижайтесь на нее, ладно? – говорит водитель. – Она просто много выпила…

Он садится за руль, машина уезжает.

Кирилл и Маша смотрят друг на друга, хохочут.

За окнами ПАЗика темно. Маша спит, подложив под голову сумку. Кирилл сидит рядом с ней. Кроме них, в автобусе – полтора десятка азиатских парней в строительной спецодежде. Водитель – тоже азиатского вида.

Автобус останавливается. Несколько человек выходят, среди них – Кирилл. Маша по-прежнему спит. Мимо проезжают, светя фарами, редкие машины. Водитель курит, перекидываясь фразами на своем языке с парнем на переднем сиденье.

Азиаты заходят обратно в автобус, один что-то говорит водителю. Водитель заводит мотор. ПАЗик трогается.