Набоков в Берлине - Томас Урбан

Родители происходили из очень богатых семей. Набоковы принадлежали к старинному дворянскому роду. Дед Владимира Набокова был на царской службе с 1878 по 1885 год в должности министра юстиции. Он считался сторонником реформ и отказался от предложенного ему графского титула. Предки по материнской линии были немецкими дворянами из Прибалтики, занимавшими высокие посты в чиновном мире и армии царской империи.

Отец Владимира Набокова принадлежал к петербургскому придворному обществу и носил почетный титул камерюнкера. Своего высокого признания он добился как ученый-правовед, однако его тянуло к большему, чем просто теория. Он был одним из издателей либеральной петербургской газеты «Речь» и втянулся в политику. Будучи депутатом Думы, он выступил с осуждением еврейских погромов на юге России, за которыми стояли монархические круги, и требовал отмены смертной казни. Когда царь Николай II после неудавшейся революции 1905 года распустил Думу, юрист Набоков был в числе депутатов, выступивших с протестом против этого. Он потерял свой почетный титул и на три месяца попал под арест. Во время Первой мировой войны В. Д. Набоков какое-то время работал корреспондентом «Речи» во Франции и Англии. Он использовал эту ситуацию для того, чтобы представить демократию двух этих стран в качестве образца для России. Тем самым он навлек на себя ненависть монархистов. Они внесли его имя в список подлежащих уничтожению «черными сотнями» — эскадронами смерти, формировавшимися из рядов царского офицерского корпуса и действовавшими против евреев, либералов и масонов как «антинародных вредителей».

Когда в феврале 1917 года царь Николай II отрекся от престола, кадеты заняли ключевые позиции в новом руководстве страны. В. Д. Набоков на какое-то время оказался в центре событий: вместе с еще одним юристом он составил заявление об отказе от престола великого князя Михаила, к которому по закону после отречения Николая II должна была перейти царская корона. Кадеты заняли большинство министерских постов в первом Временном правительстве новой республики России. В. Д. Набоков в качестве стат-секретаря руководил канцелярией кабинета. Таким образом и он стал врагом большевиков, которые во главе с Лениным и Троцким делали все, чтобы дестабилизировать правительство и страну и в возникшем при этом замешательстве взять власть в свои руки.

Кадеты совершили в это время капитальную политическую ошибку. Они отклонили перемирие с немцами ради выполнения союзнических обязательств по отношению к Великобритании и Франции. Тем самым они подготовили почву для захвата власти большевиками осенью 1917 года в результате тайной и неожиданной операции, которая позже была объявлена Великой Октябрьской революцией. Революционеры укрепили свою власть благодаря победе руководимой Троцким Красной Армии над переругавшимися между собой белыми генералами, хотевшими посадить на трон нового царя. Перед лицом наступающей новой власти Набоковы, как и большинство дворян, большая часть буржуазии и интеллигенции, покинули свою родину.

Первое лето после большевистского переворота семья Набоковых провела на полуострове Крым — по иронии судьбы под защитой немецких оккупантов, которых В. Д. Набоков как политик еще год назад считал врагами. Он умел по достоинству ценить эту защиту, ибо в Петрограде после захвата власти большевиками он какое-то время находился под арестом: новые властители объявили кадетов врагами народа. В Крыму он на полгода принял пост министра юстиции Временного правительства белых, однако в условиях гражданской войны не имел на этом посту никакого влияния. И девятнадцатилетний Владимир воспринимал тогда присутствие немцев как облегчение.

«Затем, одним весенним днем 1918 года, когда розовый дымок цветущего миндаля оживил темные горные склоны, большевики исчезли, и их заменили на редкость молчаливые немцы.

…Последние, однако, уже проигрывали войну на западе и в Ялту вошли на цыпочках, со стесненными улыбками — армия серых призраков, игнорировать которых патриоту не составляло труда; он их и игнорировал, разве что фыркая неблагодарно при виде робких табличек „траву не топтать“»[40].

Когда стало очевидным немецкое поражение в Первой мировой войне, части рейхсвера отступили из бывшей царской империи. Командовать в Крыму стали генералы верной царю белой армии, которых до этого снисходительно терпели немцы. Но они смогли оказать лишь незначительное сопротивление Красной Армии, прорывавшейся с боями на юг России и на Украину. Набоковы бежали. «На небольшом, неказистом греческом судне „Надежда“, с грузом сушеных фруктов возвращавшимся в Пирей, наша семья отплыла по глянцевым водам из севастопольской бухты, под беспорядочно бившим с берега пулеметом (порт только что был захвачен большевиками)»[41]. Для всей семьи это было окончательным расставанием с Россией, чего тогда никто еще и не подозревал.

Через два месяца из Греции Набоковы продолжили свой путь дальше в Лондон. Оба старших сына, Владимир и Сергей, остались в Англии. Оба стали студентами Кембриджского университета. Владимир, который унаследовал от отца любовь к литературе, решил специализироваться но русской и французской литературе. В Кембридже он осознал, что он эмигрант, чужой. «Есть милая поговорка: „На чужбине и звезды из олова“. Не правда ли? Хороша природа за морем, да она не наша и кажется нам бездушной и искусственной»[42].

Возможно В. Д. Набоков подумывал и об эмиграции в Англию. Здесь у него было много знакомых, здесь его наверняка поддержали бы как одного из ведущих политиков и публицистов бывшего союзника по войне, к тому же тогда британское правительство большевиков не признавало и считало вождя революции Ленина узурпатором власти. Но мысль о постоянной эмиграции он не принимал. Он надеялся, как и многие другие эмигранты, на быстрое падение советской власти, на возможность возвращения домой. Потому-то он хотел и должен был поселиться в Берлине, этом политическом центре противников большевизма.

Елене Набоковой удалось спасти бо́льшую часть своих украшений. В Берлине семья обеспечила свое существование за счет продажи нескольких драгоценностей. Более того, дом Набоковых был на первых порах открыт для всех. Они пытались снова возродить атмосферу своего петербургского салона. Среди их гостей были не только политики, но и артисты, режиссеры, художники и литераторы, в том числе и Иван Бунин, который приехал в Берлин из Парижа.