Grunge Pool Drive 85 - Марьяна Куприянова

– Много читаю. Делаю фигурки из гипса, раскрашиваю их. Слушаю старую музыку. Ищу работу. Гуляю, фотографирую.

– А как же мода, кулинария? – удивилась миссис Хартингтон. – Ты же девочка, будущая мать и хранительница домашнего очага.

– Что за стереотипное мышление? Я делаю то, что мне интересно.

– Но как тебе может быть неинтересно готовиться к роли жены и матери в ближайшем будущем? Ведь это наше единственное предназначение, не так ли?

Я оторопела от этих слов. Все смотрели на меня, а я глотнула вина, поднялась и мрачно спросила:

– А лучше быть, как Вы, миссис Хартингтон?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду вот что: быть глупой, безвкусной, ни в чем не разбирающейся женщиной, единственный шанс которой – удачное замужество. Ничего не уметь, кроме как тратить чужие деньги, ни в чем не реализоваться, уводить мужчин из семей. Быть не личностью, а пустым местом. Вы, конечно, извините, но не Вам учить меня жизни, Вы слишком далеки от образца для подражания, так же далеки, как Ваш муж от настоящего искусства. Передавайте мои благодарности кухарке, ужин прелестный. А теперь я, пожалуй, откланяюсь. Нет сил больше находиться в вашей убогой компании.

Грохнув стулом, я вышла из-за стола и в гробовом молчании покинула дом Хартингтонов. Не знаю, что на меня нашло, может, я выпила слишком много вина, но мне так захотелось высказаться, мне было так обидно за то, что меня изначально ни во что не ставили, не могли поверить, что я могу в чем-либо разбираться. Эти люди, которые сами-то из себя ничего не представляют. И сейчас, высказав им всю правду и одновременно насолив Патрику и Гвен, я ощущала себя просто великолепно.

Вижу тебя насквозь

– Да как ты посмела нас ТАК опозорить?! – орал Патрик, и на этот раз Гвен его не особо успокаивала, молчаливо поддерживая праведный гнев. – Ты хоть знаешь, что это за люди? Ты можешь себе представить, какими средствами и связями они обладают? Мы так гордились их расположением! Хартингтоны обожали нас! Пока не появилась ты! Да как такое вообще возможно, черт возьми?!

Патрик замер среди комнаты, уставившись на меня. казалось, изо рта и из глаз у него вот-вот повалит пламя прямиком из ада.

– Знаешь, Пат, в моей жизни тоже все было нормально, пока не появился ты.

Едкое замечание заставило мужчину скривиться.

– Не будем переводить стрелки, – сказала Гвен устало. – Разговор сейчас о тебе, Сара. Неужели нельзя быть более сдержанной?

Я пожала плечами, увлеченно облизывая ложку от йогурта.

– Даже если эти люди так тебе не понравились, всегда можно без конфликта решить проблему. Придумала бы что-нибудь, чтобы оттуда уйти. Посоветовалась бы со мной, я могла помочь тебе придумать причину, и по правилам этикета никто бы не стал тебя задерживать.

– Я не понимаю, почему вы считаете, что я кому-то должна? Должна быть вежливой и доброй, должна терпеть людей, раздражающих меня, должна, как вы с Патом, целовать им пятки, чтобы чувствовать себя частью элиты Уотербери?..

– Замолчи! – разозлился Патрик.

– Вы даже правду принять не в силах. А хотите меня обучить лицемерию, в котором стали асами.

– Да заткнись ты уже, заткнись, дура!

– Патрик, не перегибай палку.

– Это я-то ее перегибаю? Да что ты говоришь, Гвен! Очнись. Вспомни, что твоя дочь наговорила Хартингтонам, как неловко и стыдно нам было весь оставшийся вечер! Наши отношения с ними никогда не будут прежними.

– Так же неловко и стыдно мне было за вас, когда я наблюдала за вашим раболепием. Зачем вы так унижаетесь перед ними? У вас осталось хоть немного гордости?

– Да что ты можешь в этом понимать? Это банальная вежливость. Сколько тебе лет? Двадцать три? Почему же тогда ума, как у пятилетней? Что ты знаешь о мире, чтобы указывать нам, как себя вести? Ты ни хрена еще не понимаешь!

– Ну-ну, – усмехнулась я.

Мое внешнее спокойствие взбесило Патрика более всего остального.

– Какого хрена ты мне тут рожу кривишь?

– Патрик! Хватит!

– И правда, хватит орать, – я даже бровью не повела, так меня все это веселило.

– Слушай сюда, Сара. Еще одна такая выходка и ты вылетишь из моего дома на хрен. Поняла меня?

Я поднялась с дивана и подошла к нему почти вплотную.

– Я тебя не боюсь, Патрик. У тебя нет ничего, чем ты мог бы мне угрожать. Сделать мою жизнь еще хуже ты уже не сумеешь, и так достаточно постарался.

– Какая же ты узколобая, Сара. Твердишь одно и то же. Не надоело? Ты, должно быть, очень тупая, если до сих пор не поняла, что Гвен ушла ко мне, потому что разлюбила твоего отца и больше не хотела жить с ним против своей воли. Потому что твой отец – слабовольный кусок дерьма, который даже тебя чуть не угробил. Он разрушает все, к чему прикасается.

– Еще одно слово о моем отце, и я сожгу нахрен твою контору, – с ледяным спокойствием пообещала я.

Мужчина смотрел на меня с плещущей через край ненавистью, крылья носа раздувались и опадали, но больше он ничего не сказал, хотя, очевидно, очень жаждал продолжить эту яростную перепалку.

– Господи боже мой… Когда же это все кончится?.. – простонала Гвен, схватилась за волосы и вышла.

Держу пари, едва ее не стало рядом, Патрику захотелось броситься на меня так же сильно, как и мне на него, но мы сдержались и не стали избивать друг друга. В конце концов, когда-то очаг злости просто иссякает, опустошая тебя.

Наверное, Хартингтоны больше не позовут их в гости. Какая жалость. Я могла бы еще очень многое сказать, но не стала. Единственное, что я точно знала: мне нужно как можно скорее съезжать отсюда.

В комнате я взяла плеер и наушники, включила Billy Idol – «Eyes Without a Face» и по привычке отправилась созерцать уютные улочки Уотербери, пока дома все более-менее не успокоится. Песня как никогда точно гармонировала с моим нынешним настроением, да и погода тоже.

Где-то полчаса спустя посреди Скавилл-стрит, когда солист Dope в наушниках желал кому-то скорой смерти, меня застал приличный ливень. Небо быстро затянуло, и город вновь погрузился в уже известный мне эффект темного колодца. Я забежала под ближайший карниз, хотя уже достаточно промокла, и решила подождать, пока дождь стихнет.

Улочка обезлюдела, но из-за музыки в ушах и шума воды я не сразу услышала стук за своей спиной. Обернувшись, я увидела за стеклянной витриной молодого парня, лицо которого показалось мне смутно знакомым. Он стучал пальцем по стеклу, будто я была рыбкой в большом аквариуме, и слегка улыбался.

– Дуглас, – удивилась я, освобождая уши.

Тот самый парень из ломбарда, ну надо же! Он открыл дверь и любезно пригласил меня внутрь.

– Не думала встретить тебя еще раз, – призналась я.

– Взаимно, но Уотербери – город