Тайные желания джентльмена - Лаура Гурк

- Помещение больше, чем я ожидала, - сказала Эмма, когда они спускались по лестнице, возвращаясь в кухню. - Четыре спальни, просторная гостиная, комнаты для слуг на чердаке. И такой великолепный балкон, на который выходит твоя спальня, хотя на него выходит дверь и соседнего здания.

- Ты сказала «хотя»? - воскликнула Мария. - Разве просторный балкон - это проблема?

- Нет, если не считать того, что он общий с соседями.

Мария остановилась на лестничной площадке. Господи, она об этом даже не подумала. Быть соседкой Филиппа уже достаточно неприятно, так у них еще и балкон общий! Это не сулило ничего хорошего. У нее вдруг появилось дурное предчувствие.

- Хорошо также, что комнаты полностью меблированы, - продолжала Эмма, но остановилась, заметив отставшую Марию. - Случилось что-нибудь? - спросила она, оглянувшись через плечо.

Мария напомнила себе, как Филипп сделал вид, что не узнал ее, поэтому она надеялась, что он не унизится до разговора с ней.

- Ничего, - ответила она. - А как тебе понравилась ванная? - сменила она тему разговора.

- Она чудесна, - сказала Эмма, когда они продолжили спуск по лестнице. - Очень современная и удобно расположена рядом с твоей спальней.

- Как только я увидела ее, так поняла, что надо срочно перекрасить стены, чтобы было можно скорее сюда переехать, - объяснила она, когда они вернулись в переднее помещение магазина. - Раз уж мы заговорили о краске… - Она указала на образцы оттенков на стене. - У тебя есть какие-нибудь идеи?

- У тебя должны быть собственные идеи. Как ты представляешь себе это в своих мыслях?

Мария окинула взглядом помещение, обдумывая ответ:

- Я представляю себе атмосферу французского кафе с чайными столиками и стульями в центре комнаты, чтобы люди, если пожелают, могли выпить здесь чаю. Я хочу, чтобы все было очень современно, очень шикарно. Я намерена превратить кондитерскую «Мартингейл» в такое место, о котором вспоминают, когда думают о пирожных. Кстати. - Она остановилась на мгновение, потом продолжила: - Если это будет удобно, ты, надеюсь, порекомендуешь мою кондитерскую читателям в своем справочнике «Что есть в Лондоне»?

«Что есть в Лондоне» было руководством для любителей совершать покупки, которое Эмма издавала под псевдонимом Миссис Бартлби. Эти справочники выпускались ежеквартально издательской компанией ее мужа и пользовались огромной популярностью.

- Ты имеешь в виду весенний выпуск? - спросила Эмма, и Мария, уловив некоторую нерешительность в голосе подруги, снова заговорила:

- Я понимаю, что, поскольку мы еще не приступили к работе и ты не попробовала того, что будет изготавливаться на нашей кухне, с моей стороны большая наглость просить тебя, но твоя рекомендация так много значила бы и…

- Наглость? - удивленно прервала ее Эмма. - Вовсе нет! Ты моя подруга, и я уже знаю, что ты делаешь самые вкусные пирожные в мире. Если ты помнишь, я съела три куска твоего великолепного кокосового свадебного торта у Пруденс. Я буду счастлива рекомендовать твою кондитерскую. Просто очередной номер должен быть вот-вот сдан в печать, так что мне придется поговорить с мужем о добавлении одного абзаца к тексту. Видишь ли, для этого придется нарушить сроки производства.

- Я не хотела доставлять столько хлопот.

- Не в этом дело. Гарри, конечно, прочитает мне обычную нотацию, - добавила она, и при упоминании о муже на ее лице отразилась нежность. - Он, конечно, рассердится на меня и будет спрашивать, почему авторы всегда желают внести изменения в самый последний момент и почему бы нам вообще не бросить это дело, но в конце концов сделает все, о чем я прошу. Когда ты предполагаешь открыть кондитерскую?

- Все будет готово примерно через неделю.

- Через неделю? - рассмеялась Эмма. - Тебе потребовались месяцы, чтобы найти подходящее место, зато теперь, когда ты его нашла, ты не теряешь времени попусту, не так ли?

- Сейчас уже март. А я хочу, насколько смогу, воспользоваться лондонским светским сезоном. Вот почему так важно, чтобы рекомендация появилась в весеннем выпуске «Что есть в Лондоне».

Виконтесса еще раз окинула взглядом комнату:

- Как насчет цветовой гаммы, которая заставляет думать о нежных вкусных пирожных - мягкий, желтый оттенок сливочного масла для стен, например, с белым как сливки для багета и дверей и ореховое дерево для стендов с витринами и столов?

- Превосходно! - воскликнула Мария. - Ах, Эмма, ты схватила самую суть того, что я хотела! Я всегда говорила, что ты большой мастер в таких делах. Я использую эту цветовую гамму в эмблеме своей компании. А также на полосатой ленточке, которой будут завязывать коробки с пирожными.

- Коробки? Чтобы брать пирожные домой?

- Да. И на пикники тоже. Грин-парк находится напротив, так что я подумываю о том, чтобы в летние месяцы предлагать коробки с едой для пикника.

- Хочешь конкурировать со знаменитыми корзинками для пикников компании «Фортнум энд Мейсон», а?

- Я хочу не только конкурировать с «Фортнум энд Мейсон», - сказала ей Мария, - я хочу превзойти их.

Глубокий мужской голос ответил ей раньше, чем успела что-либо сказать Эмма:

- Честолюбивая цель.

Услышав этот знакомый голос, Мария скорчила гримасу, чувствуя, что ее охватывает ужас. Надеясь все-таки, что ошиблась, она обернулась, но при виде высокой мужской фигуры на пороге поняла, что никакой ошибки нет. Там стоял Филипп Хоторн с таким мрачным видом, словно на пресвитерианских похоронах.

Медленно, внимательно он оглядел ее с головы до ног, и ей вдруг почему-то стало стыдно за свою испачканную физиономию и забрызганную краской одежду. Его одежда, разумеется, была в полном порядке. На антрацитово-сером пиджаке ни пылинки, на бордовом жилете ни морщинки, а льняная сорочка была белоснежной.

Она переступила с ноги на ногу, чувствуя, что краснеет под его взглядом. Она думала, что он придет в ужас от ее вида, но, к своему удивлению, увидела, как уголки его губ дрогнули. Филипп, человек, который никогда не улыбался, тем более не смеялся, теперь смеялся над ней!

Она заметила, как он сжал губы, чтобы скрыть улыбку, и с достоинством ответила:

- В честолюбии нет ничего плохого.

- Возможно и так, мисс Мартингейл, - сказал он, входя внутрь помещения с наглой уверенностью, которая свойственна людям его класса почти с рождения, и ничуть не смущаясь тем, что его не приглашали войти. - Однако в женщине честолюбие не всегда бывает привлекательной чертой.

- А подслушивание чужих разговоров не является привлекательной чертой ни у кого, - парировала она.

- Едва ли это можно назвать подслушиванием, - сказал он, указывая на открытую дверь рукой, в которой держал шляпу.