Тайные желания джентльмена - Лаура Гурк

- Вы ничего не сможете сделать, - повторила она.

- Двенадцать лет назад вы дали мне обещание, мисс Мартингейл, и, клянусь, я позабочусь о том, чтобы вы его сдержали. Откупиться от вас было бы самым простым и самым быстрым способом, но, поскольку такое решение вас не устраивает, мне придется обратиться к своим адвокатам.

- К адвокатам? Это еще зачем?

- Конечно, для того, чтобы оформить ваше выселение из этого помещения. - Сказав это, он повернулся и направился к двери, не дожидаясь, когда она придет в себя от удивления и сможет ответить.

- О чем вы говорите? Вы не можете выселить меня.

- Ошибаетесь, могу. - Он остановился, держась за дверную ручку, и улыбнулся ей мрачной улыбкой. - Потому что я владелец этого здания.

Глава 3

Будь он хоть живой, хоть мертвый, я смелю в муку его кости, чтобы было из чего испечь хлеб.

- Что ты сказал? - Она уставилась на Филиппа, не в силах сдержать смех. - Что за нелепость? Я заключила договор об аренде с компанией под названием «Миллбери инвестментс».

- Я владелец этой компании, а следовательно, это здание является моей собственностью. Я жду, что завтра к этому времени вы освободите данное помещение.

Не сказав больше ни слова, он вышел и закрыл за собой дверь.

Невыносимо расстроенная, Мария отошла от двери и пнула ногой стену. В результате она отколола кусок штукатурки и больно ушибла палец, но никакого облегчения не получила.

В такую нелепую ситуацию она еще никогда не попадала, подумала Мария, сжимая кулачки. Мало того, что Филипп живет по соседству, но и ее судьба вновь оказалась в его руках!

- Отвратительный тип! - пробормотала она и снова пнула стену. - Презренный, ненавистный человек!

Она скорчила гримасу, почувствовав боль в пальце, и решила, что, пиная стены своего магазина, ситуацию не исправишь. Сняв рабочие перчатки, она спустилась по лестнице в кухню и несколько минут спустя замесила тесто.

Мария более часа мяла, била кулаками и шлепала ладонью круглый комок мягкого белого теста, руководствуясь не столько кулинарными соображениями, сколько желанием сбросить напряжение, дав волю своему гневу, но это оказалось не так просто сделать, тем более что явился посыльный из конторы агента по недвижимости, который доставил ей весьма официального вида документ.

- Он времени не теряет, - пробормотала она, принимая сложенный лист из рук посыльного и не обращая внимания на изумленный взгляд паренька при виде испачканной краской одежды и припорошенных мукой рук. Она взглянула на слова, напечатанные красным с внешней стороны листка: УВЕДОМЛЕНИЕ О ВЫСЕЛЕНИИ. - Что он, интересно, сделал, когда ушел отсюда? Позвонил по телефону своему адвокату?

Паренек не ответил. Он продолжал глазеть на нее, и по его лицу было видно, что он сильно сомневается в ее психическом здоровье. Мария вздохнула, захлопнула дверь перед его носом и взломала печать на документе. Она пробежала глазами отпечатанные на машинке строки уведомления от «Миллбери инвестментс», ничуть не удивившись, что от нее требуется в двадцать четыре часа освободить это помещение, именно так, как того требовал Филипп. Но когда она дочитала текст до причины выселения, возмущение, которое она старалась побороть, превратилось в ярость.

- Нарушение пункта о репутации? - воскликнула она. - Что за несправедливое, необоснованное обвинение?

Слишком сердитая, чтобы читать дальше, она скомкала уведомление о выселении, бросила его в мусорное ведро под рабочим столом и с новой силой обрушилась на комок теста.

- Я женщина с безупречной репутацией! Как он смеет утверждать что-то другое? - Приподняв комок теста над посыпанной мукой доской, она швырнула его назад с такой силой, что он расплющился. - И что ему за дело до того, где я живу? - добавила она, сильно шлепая тесто ладонью, словно желая сделать то же самое с физиономией Филиппа. - Мне абсолютно наплевать на Лоренса. Я о нем долгие годы вообще не вспоминала.

Произнеся эти слова, она была вынуждена признать, что это не совсем правда. Даже через дюжину лет после отъезда из Кейн-Холла воспоминания о первой любви иногда посещали ее. Определенный оттенок синего мог напомнить о его глазах, а аромат роз мог вызвать воспоминания о том дне в беседке, когда он, украсив ее волосы бутонами роз, заявил, что она самая красивая девушка из всех, которых он когда-либо видел. В тот день Филипп тоже находился в розарии. Вид у него был недовольный, словно его мучили неполадки с пищеварением. Она подняла комок теста и снова шмякнула его на стол.

- Чванливый сноб! Да как он смеет выселять меня?

Мария, тяжело дыша, остановилась. Она поняла, что надо найти способ борьбы с ним. Она отказывалась сдавать свои позиции без сопротивления. Она отказывалась верить, что нашла идеальный магазин для того лишь, чтобы потерять его, не успев даже воспользоваться шансом проявить себя.

Можно было бы обратиться к адвокатам Пруденс, но она уже взяла у подруги в долг целое состояние, и, хотя Пруденс было безразлично, расплатится ли она когда-нибудь с ней или нет, самой Марии это было небезразлично. Она была твердо намерена возвратить Пруденс весь долг до последнего пенни, поэтому она не хотела увеличивать сумму своего долга за счет таких экстравагантных расходов, как, например, оплата услуг адвокатов. Гордость всегда была одним из ее неискоренимых грехов, и она не хотела жить за счет благотворительности подруги.

В любом случае она сомневалась, что добьется каких-то благоприятных результатов. Насколько она помнит условия аренды, там действительно содержался пункт о респектабельности. Договор об аренде можно было аннулировать в случае неуплаты ренты, причинения вреда арендуемому помещению или проявления безнравственности. Хотя там не объяснялось, какого рода безнравственность имеется в виду, это не имело значения. Такая борьба погубит ее репутацию независимо от ее исхода, и никто в районе Мейфэр не будет покупать ее пирожные.

Конечно, она могла бы найти другой магазин. Мария окинула взглядом превосходную кухню с ее современными духовками, блестящими медными навесами и вместительными шкафами. Наверное, она могла бы воссоздать все это в другом месте, построить такие же шкафы, купить точно такое же оборудование. Но это обойдется слишком дорого. И она не смогла бы нигде воспроизвести такой же великолепный фасад, выходящий на Пиккадилли. Это такая же редкость, как зубы у курицы. И все же ей не остается ничего другого, кроме как выехать отсюда.