Клад - Эдит Лэйтон

— Да, но я не совсем понимаю… Ты так хорошо говоришь… — сказала она, не отвечая на его вопрос. Она никак не могла отделаться от мысли о том, что изъясняться подобным образом мог только человек ученый.

— Надеюсь! Просто я очень внимательный. Это не редкость у неграмотных людей, Ханна. Пока другие читают книжки, мы учимся читать по лицам, и достигаем в этом больших успехов. Возможно, просто оттого, что наши головы ничем не обременены. — Дэн рассмеялся, но почти сразу продолжил совершенно серьезно. — Я очень рано понял, что о человеке судят по его речи не меньше, чем по внешнему облику. Кто хорошо говорит, тот преуспевает. Поэтому я стал подражать тем, кто владеет кораблями, а не тем, кто ходит на них в море.

Я бедняк, Ханна. Но твердо решил однажды разбогатеть. И я все сделаю ради этого, — добавил он, причем произнес эти слова как клятву. — Так что спасибо. Ты дала мне редкий шанс, ведь не так уж много учителей ходят с нами, моряками, под парусом. А на суше, осмелюсь заметить, немного найдется таких красивых учительниц.

Он ждал, что комплимент, как всегда, вгонит ее в краску, но девушка слишком глубоко задумалась и не обратила на него внимания.

— А ты никогда не хотел покинуть море? — спросила Ханна. — О да. Не раз… Но землю я знаю намного хуже. А ведь только дурак решится броситься в неизвестность, не представляя себе, что его ждет впереди. Однако теперь кое-что изменилось. Я учусь, и уже многое узнал. Возможно, именно сейчас у меня появились причины, чтобы заглядываться на берег… — нежно закончил он.

Они находились очень близко. На коленях у него поверх покрывала лежали доска и карандаши. Ханна сидела на стуле, но то и дело наклонялась, чтобы проверить, как он пишет. Вот и сейчас их лица были совсем рядом. Она заметила, как странно стих при последних словах глубокий голос Дэна. Подняв на него глаза, девушка увидела, что странный серебристый взгляд остановился на ее лице, и не нашла в себе сил, чтобы отвернуться. «Но я должна это сделать! — думала Ханна в какой-то непонятной панике. — О небеса, я должна!»

Лицо ее вспыхнуло, потом побледнело. Лишь губы оставались по-прежнему розовыми и немного приоткрылись от удивления. «Какие мягкие, какие роскошные губы, — думал Дэн, — да как близко!» Действительно, стоило ему протянуть руку, и вот уже он коснулся кончиками пальцев ее щеки. А кожа такая мягкая… Он услышал ее вдох и потянулся, чтобы овладеть этими губами, потому что понял: еще секунда — и они готовы будут раскрыться ему навстречу. Кажется, Ханна тоже поняла это — в последний миг девушка ахнула и отпрянула.

Он бы наверняка шлепнулся, если бы внимательно не следил за каждым ее движением. Однако, покачнувшись вперед и без опоры чуть не потеряв равновесие, Дэн не сумел удержаться от легкого стона.

— Ой, тебе больно! — воскликнула девушка, испугавшись того, что она натворила. Ведь этот человек — раненый, и она за него в ответе. Ханна от всей души проклинала собственную буйную фантазию и странные мысли. Дэн так пристально глядел на нее, и она решила, что он хочет подвинуться ближе. Но с чего она подумала, что он собирался ее поцеловать?! Бедняга наверняка сочтет ее сумасшедшей. Ханна быстро сняла импровизированную парту с колен Дэна и уложила его на подушки. — Может, маму позвать? — в волнении спросила она.

Он закрыл глаза, но не от боли, а от понимания собственной глупости. Излишняя прыткость вредила не столько выздоравливающему организму, сколько достижению поставленных целей. Но Дэн знал, как извлечь выгоду из неудачи. Ведь, по сути дела, он всю жизнь только этим и занимался.

— Не надо, — простонал он, — это всего лишь спазм. Вот тут, — он указал пальцем на грудь, слегка приоткрыв глаза, — уже прошло.

Но руки Ханны уже расстегивали его рубаху, а встревоженные глаза осматривали повязку. Бинты по-прежнему оставались белоснежными. Девушка встретилась глазами с Дэном и тут же смущенно отвела взор. Она не знала, куда ей деваться, и, стараясь только не встречаться больше с его взглядом, посмотрела на его щеку, на ухо… И застыла на месте, потому что заметила дырку в мочке. Кажется, ухо было проколото под серьгу. Если многие моряки были исколоты татуировками и все без исключения имели такую же загорелую, словно тиковое дерево, кожу, то украшения в ухе носили только пираты.

Дэн увидел, что теперь она боится не только его поцелуя, но и чего-то еще.

— Да, — быстро проговорил он. — Вижу, ты заметила. Это одна из их маленьких шуточек. Они сделали это однажды ночью, и мне некуда было деваться. Взяли раскаленную иглу и бутылку рома — ром был для них, не для меня, конечно, — и принялись за дело, сопровождая все это грубыми насмешками. Могу лишь надеяться, что со временем все зарастет. И так уж моя шкура достаточно потрепалась в переделках.

Дэн хмыкнул и, пожав плечами, повернулся на бок, чтобы еще раз взбить подушку. При этом расстегнутая рубашка словно нечаянно соскользнула с одного плеча, открыв взору Ханны часть его спины. Она ахнула. Именно на это он и рассчитывал, а дождавшись, повернулся к ней лицом и начал застегиваться, стараясь, чтобы у него как можно правдоподобнее дрожали пальцы.

— Прости, — пробормотал он. — Мне следовало избавить тебя от этого зрелища.

Девушка остановила его руки своими руками, которые дрожали не меньше.

— Это тоже пираты? — спросила она, с гневом взирая на множество длинных, белых, пересекающихся и переплетающихся шрамов, прорезавших гладкий загар.

— Не стоит об этом, — пожал плечом Дэн.

Действительно, об этом не стоило говорить ей. Ведь он заработал эти шрамы на службе у многих хозяев. Позднее он понял, что парень с головой на плечах никогда не станет скрывать от чужих глаз подобное богатство, если он живет на корабле, и ничье иное имя, кроме его собственного, не может защитить его от плети. Страшные рубцы не раз сослужили ему неплохую службу, помогая добиться намеченной цели. Вот и теперь они ему пригодились: Ханна совсем забыла о проколотом ухе, отвлекшись на израненную спину.

— Хватит на сегодня уроков, — сказала она дрогнувшим голосом.

Дэн согласно кивнул. Завтра у них еще будет время. И для того, чтобы она его поучила, и для того, чтобы он поучил ее. На другой день раненый изъявил желание выйти к обеду.

— Я уже устал быть для всех обузой, — настаивал он. — Просто ужасно, что я свалился вам на голову в таком виде. Но теперь я чувствую, что силы ко мне возвращаются. Не хочется валяться, пока вокруг меня все хлопочут. Трудно представить себе большее неудобство, чем гость, который не может даже есть со всеми за общим столом.

Хозяева сдались, поняв, что переубедить его невозможно.

Поднявшись у изголовья кровати, Дэн покачнулся, но все же ему удалось выпрямиться во весь свой высокий рост. На нем была одежда хозяина дома, и, хотя Джереми и сам был довольно высок, на широкой груди гостя рубашка натянулась, так что пуговицы едва не оторвались. Джереми про себя отметил, сколь крепок этот торс, пока еще и стянутый бинтами. Но потом он увидел, как напряглось лицо Дэна, кивнул и даже губу закусил, наблюдая, как медленно и неуклюже, явно превозмогая боль, гость неверными шагами двинулся вперед. Под напряженными взглядами всех членов семьи Дэн без приключений добрался до большой теплой кухни, где они ежедневно собирались за столом.