10 л. с. - Илья Эренбург

Эйфелева башня высока. Над ней только небо. Следовательно, надо заняться небом. Продавцы мыла расписываются на железных заборах. Г-н Ситроен должен расписаться на небесной лазури. Он заказывает самолеты. Скромные товарищи Линдберга должны теперь выписать дымом по небу имя г-на Ситроена. Внизу парижане стоят, задрав головы, и дивятся. Они еще никогда ничего не читали на небе, кроме звездных иероглифов. Но иероглифы — это для египтологов или для детей. А г-н Ситроен расписывается обыкновенными латинскими буквами. Больше некуда скрыться от назойливых букв. Они внизу и наверху. Они повсюду. Они светятся. Они покрывают поля. Они заслоняют солнце.

С неба г-н Ситроен быстро возвращается на землю. Тираж «Газеты Ситроена» 15 000 000 экземпляров. Там печатаются акафисты автомобилю, беседы с автомобилем, анекдоты об автомобиле. Там пишут депутаты, поэты, даже опереточные актеры. Все они пишут, разумеется, об одном: о божественной сущности десяти сил. Их мистические размышления окружены цифрами: «Торпедо — 22 600»,

Господин Ситроен жертвует юноше, который лучше всех сдаст экзамен на аттестат зрелости, превосходный автомобиль. Г-н Ситроен расставляет на дорогах 150 000 указательных столбов со своим именем. Г-н Ситроен продает 400 000 игрушечных автомобилей. Г-н Ситроен принимает участие во всех выставках: в Марокко и в Перу, в Испании и в Австралии. Кост и Ле Бри перелетели через океан, они в Монтевидео. Куда идут они прежде всего? Конечно, к представителю Ситроена. В Париж приезжают британские легионеры. Г-н Ситроен тотчас посылает им целый эскадрон машин. Агенты Ситроена интервьюируют г-на Тардье и г-на Декобра, г-на Сашу Гитри и г-на Пьера Милля. Каждый день газеты переполнены сенсационными новостями: Ситроен предполагает иллюминировать площадь Согласия, Ситроен организует новую экспедицию в Тибет, Ситроен удваивает производство. Ситроен… Ситроен… Ситроен… Внизу — Париж, внизу депутаты и писатели, внизу Лувр, внизу гробница Наполеона, внизу голубая музейная пыль. Над всем этим — Эйфелева башня. В нее влюблены поэты-сюрреалисты, и ей теперь собираются выдать военную медаль. Это самая гордая из всех парижанок. Она выше Нотр-Дам и знаменитой расиновской Федры. Над ней пылают семь роковых букв: «С-И-Т-Р-О-Е-Н». Спешите же, пока не поздно!..

Господин Ситроен любит ошеломлять цифрами. Цифры всегда таинственны и патетичны. Он настаивает: наши заводы занимают 70 гектаров. В наших машинах 46 000 лошадиных сил. По 31 декабря 1927 года нами выпущено 319 074 автомобиля. Мы способны теперь выпускать 1000 машин в день.

Господин Ситроен о многом рассказывает, о многом, но не обо всем. В своих проспектах он, например, не говорит о том, что чистый доход заводов Ситроена за первые шесть месяцев 1928 года равняется 106 000 000 франков. Покупателю автомобиля это неинтересно. Это интересно только держателям акций. Об этом пишут в финансовых отделах солидных газет. Но есть цифры, которые не интересуют ни автомобилистов, ни биржевиков, хотя они столь же таинственны и патетичны, как справка о гектарах площади. На одном из заводов Ситроена, а именно в Сан-Уэн, за девять месяцев было зарегистрировано 1200 несчастных случаев.

В Сан-Уэн — штамповальные мастерские. Там гордость г-на Ситроена — гигантские прессы. Кроме прессов, там — рабочие и секундная стрелка. Вот отчет за один месяц:

Седьмого сентября у рабочего оторван палец. 10-го у женщины — три пальца, у рабочего — рука, у другой женщины — три пальца. 11-го — два пальца под прессом, рука отхвачена ленточной пилой. 26-го — один палец под прессом. 5 октября — два пальца. 6-го крупный день: у одного рабочего — три пальца, У другого — четыре пальца, у третьего — рука.

К цифрам проспектов можно прибавить новую: на одном из заводов Ситроена в течение одного месяца — 12 000 автомобилей, 18 000 000 чистого дохода, 34 оторванных пальца.

Господин Ситроен, бесспорно, заботится о своих рабочих. Его мастерские куда чище и светлее других. Но автомобиль должен стоить дешево. Г-н Ситроен дорого платит за американские машины. А людей сегодня он берет, завтра отсылает: бретонцев, провансальцев, арабов, русских, женщин, подростков. Грохочут гигантские прессы, и летят, летят клочья человеческого мяса.

Секундная стрелка — это скорая стрелка. Рабочий к вечеру мало что понимает. В его голове гуд и зиянье. 800 раз он опускал и поднимал руку с точностью пресса. На этот раз рука замешкалась — кровь марает замечательный пресс. Уж не слушаются руки, они путаются и дрожат — пила проходит по кисти. Это очень просто, и против этого ничего нельзя возразить. Автомобили ведь нужны всем. 34 пальца — не варварство и не легкомыслие, это только дешевые машины, и это высокая миссия, возложенная своенравной судьбой на обыкновенного человека, которого, зовут «Андре Ситроен».

5. Достопримечательности Парижа

Прежде иностранцы и провинциалы, приезжая в Париж, спешили к химерам Нотр-Дам или к Джиоконде. Теперь первым делом они осматривают заводы Ситроена. Вчера любознательная мисс Доран была в Лувре, завтра она едет в Версаль. А сегодня? Сегодня к Ситроену. Парижане тоже приходят посмотреть, как ловко этот молодчик Ситроен изготовляет свои 40 сил. Одни из них только мечтают о собственной машине; почтительно смотрят они на любой болт. Другие, напротив, фамильярно оглядывают огромные прессы; им кажется, что они у себя дома; ведь, помилуйте, у каждого из них свой «Ситроен», и каждый в воскресенье спешит за город, чтобы подышать пылью и бензином.

Вот идут они гуськом: снобы в спортивных каскетках, солидные рантье с ленточками Почетного легиона, гипсовые красавицы, англичанки, тетушки из Оверни и десять или двадцать анонимных котелков. В литейной, где брызжет рыжий, как солнце, металл, где покрытые маслом и угольной пудрой рабочие сгибаются, один из котелков предупредительно говорит своей половине:

— Мамочка, сними горжетку, не то ты простудишься!..

В руках посетителей специальный гид: «Дощечка номер семь. Обратить особое внимание на четыре котла „Стерлинг“. 16 000 кило пара». Впереди — человек с эмблемой Ситроена в петлице. Это гид. Он поясняет:

— Обработка металла песком и сгущенным воздухом с помощью автоматической пескоструи. Этим достигается чистота тона.

Один из обладателей «Ситроена» улыбается: да, да, чистота тона! В общем, этот Ситроен умница, и притом он настоящий француз. Он понимает, что автомобиль должен быть не только прочен, но и красив.

— Обратите внимание… Интересное нововведение… Наша химическая лаборатория… Только, пожалуйста, не приближайтесь!..

Предупреждение излишне: тетушки давно убежали прочь. Только англичанка с любопытством расправляет лорнетку. Она все видела: факиров, апашей, кенгуру. Она не боится никакой опасности.

Перед ней человек в маске водолаза. Резиновая трубочка с воздухом. Он окружен ядовитыми испарениями. Он работает. Он работает, как и все здесь, залпом, боясь упустить секунду. Но вот его сменили. Десять минут отдыха. Он снимает маску. Он сосредоточенно дышит. Обыкновенный воздух для него лакомство. Он очень бледен. Лицо мокрое. Мокрые ладони. В его дыхание входит легкий присвист. Потом он кашляет, выпивает глоток молока и снова надевает маску. Англичанка удовлетворена:

— Очень интересно!. Это вроде «Собачьей пещеры» на Капри.

Счастливый обладатель продолжает восторгаться:

— Подумайте — чистота тона!..

Вокруг сухопутного водолаза смертельное облачко. Он не думает ни о Капри, ни о чистоте тона, ни о своей скорой смерти. Он просто работает.

— Нам предстоит еще многое осмотреть. Не стоит здесь больше задерживаться…

Стрелки. Надписи. Перечень достопримечательностей. С трудом удается гиду перекричать рев машины:

— Самый мощный пресс в Европе, типа «Толедо». Тысяча четыреста тонн. Приводится в движение двумя электрическими моторами: один в сто лошадиных сил, другой…

Сноб вздыхает:

— Вот вам новая эстетика! Идеи Корбюзье. Разве можно после этого всерьез говорить о человеке?.. Посмотрите только на его зубы! Как они впиваются в сталь! Это прекрасней всякой картины!..

Огромный пест опускается на матрицу. Посетители почтительно ахают.

— Вы слыхали — он весит сто пятьдесят тонн! А какая абсолютная точность!

— Это вам не рука рабочего. Он не ошибается ни на миллиметр.

Вдруг происходит некоторое замешательство. Мастер кричит. Подбегают рабочие. Они оставили свои машины. Через две-три минуты все приходит в порядок. Только одного из рабочих куда-то быстро уводят. Он идет, зажмурив глаза и спотыкаясь. Он потерял шапку.

Котелок спрашивает:

— Что же случилось?

С рабочими разговаривать не полагается. Но котелок так взволнован непорядком, что он забыл о разумной дисциплине. А рабочий уже бежит к своей машине. На ходу он отвечает:

— Два пальца… Такой уж пресс…