Остров доктора Фу Манчи - Сакс Ромер

— Есть только одна Ардата. Я был дураком, что поверил в нее. Где Фу Манчи? Где Найланд Смит?

— Пожалуйста, не делайте мне больно. — Я бессознательно стиснул ее. — Я бы, право же, помогла вам, если бы могла. Найланд Смит — мой враг, но вы — нет, и я не желаю вам худа. Я лишь скажу вам, что, оставшись здесь, вы умрете..

— Где Найланд Смит? Он никогда не был твоим врагом. Зачем ты так говоришь? И не смейся надо мной только из-за того, что я люблю тебя.

Она помолчала. Изгибы стройного тела, которое я держал в объятиях, искушали меня. Нервная тонкая рука украдкой поднялась и легла мне на плечо.

— Я не смеюсь над вами. Вы меня пугаете. Я ничего не понимаю. Мне очень, очень жаль вас. Я хочу спасти вас от опасности. Но есть одна большая ошибка. Вы бежали сегодня вечером за мной по Риджент-парку, и вот вы здесь. Вы говорите мне, — голос ее задрожал, — что любите меня. Но разве такое возможно?

Ее пальцы сжимали мое плечо, и я, хоть и смотрел в сторону, все же чувствовал, что она подняла на меня глаза, и в глазах этих стояли слезы. «Неужто вся планета обезумела из-за этой войны?» — подумалось мне.

— Это началось в тот миг, когда я впервые тебя увидел. И так будет всегда — всегда, Ардата. А теперь отведи меня к Смиту — я не отпущу тебя, пока мы не найдем его.

Но она, вцепившись, пыталась меня удержать.

— Нет-нет! Подождите… Дайте я попробую сообразить. Вы говорите, с того самого момента, как увидели меня… Я впервые увидела вас сегодня вечером, . когда вы окликнули меня в парке.

— Ардата!

— Да, вы крикнули: «Ардата». Я оглянулась и увидела вас. Возможно, вы мне понравились, и я пожалела, что мы не знакомы. Но я вас не знала, а ваши глаза горели, как у безумца. Вот я и побежала. А сейчас…

Наверное, потому, что все это было похоже на волшебный сон, моя крепкая хватка мало-помалу превратилась в нежное объятие; я наклонился, чтобы поцеловать ее, забыв о том, что она лживая лицемерка.

Девушка дрожала в моих объятиях, голос ее заставил меня позабыть обо всем на свете, кроме моей слепой, безнадежной любви к Ардате.

— Нет! Вы не посмеете! — Она быстро подняла руку, заслоняя от меня губы. Я поцеловал ее ладонь, пальцы. — Вы думаете, я куртизанка? Я даже не знаю вашего имени!

Я замер, но не выпустил ее из объятий.

— Ардата, — сказал я, — неужели доктор Фу Манчи приказал тебе мучить меня? — Я почувствовал, как при этих словах по всему ее телу пробежала дрожь. Она глубоко вздохнула, будто всхлипнула, но по-прежнему молчала. — Я любил тебя, я всегда буду тебя любить, а ты взяла и убежала. Ты не послала мне никакого письма, ни словечка, даже не сообщила, что жива. И вот теперь, когда я тебя нашел, ты заявляешь, будто не знаешь моего имени… Ардата!

Ее голова упала мне на грудь, и девушка безудержно расплакалась.

— Я хочу в это верить, — всхлипывала она, — хочу поверить. Я ничего не понимаю, но мне не к кому обратиться во всем белом свете. Будь это правдой, если я действительно каким-то образом забыла, если бы вы и впрямь были…

И вдруг, пока я нежно сжимал ее в объятьях, в мозгу у меня зазвенели слова Найланда Смита: «Не отчаивайтесь… У доктора Фу Манчи когда-то была дочь». Смысл этих слов все еще ускользал от меня, но я обрадовался, потому что уловил в них нечто такое, что помогло мне примирить, казалось бы, непримиримое.

— Ардата, дражайшая моя, ты просто должна поверить. Как же иначе я узнал бы твое имя… или обожал бы тебя… если мы никогда не были возлюбленными? Ты забыла… Бог знает, как и почему… но это правда.

Она с заметным усилием взяла себя в руки и заговорила. Голос ее хоть и дрожал, но звучал естественно.

— Я пытаюсь поверить вам, хотя сделать это — значит признать, что у меня, наверное, было расстройство психики, о котором я тоже забыла. Вы спросили меня, куда направился Найланд Смит. Он побежал к гаражу — это прямо по той дорожке. Где доктор Фу Манчи, я вам сказать не могу, я просто этого не знаю. Но если вы меня не отпустите, я умру.

— Умрешь? Но почему?..

— Я попытаюсь вам объяснить, когда мы встретимся в следующий раз. — Она прижалась лицом к моему плечу. — Но если я должна верить вам, то и вы должны верить мне. Видите, я доверяю вам. Я уже давно вытащила его у вас из кармана.

И она протянула мне мой кольт.

Я отпустил Ардату и стоял, сжимая в руке автоматический пистолет и стараясь осознать создавшееся положение, когда от дома донесся зычный голос Бартона.

— Кэрригэн! Где вы? Отзовитесь!

Я оглянулся и крикнул:

— Сюда, Бартон!

Но, когда я снова повернулся, Ардаты уже не было рядом. Ее плащ был перекинут через мою руку, в другой руке я сжимал кольт. Я опустил его в карман, выхватил фонарик и направил луч вперед.

Ни движения, ни шума шагов. Вода с унылым плеском стекала с крыши теплицы, а где-то далеко настойчиво гудел клаксон автомобиля.

Это ехала группа захвата.

Почему же молчит Найланд Смит? В этом было что-то зловещее. Я уже сказал и признаюсь снова, что при виде Ардаты позабыл обо всем на свете. И вот, пока я стоял тут с колотящимся сердцем, вполне возможно, что…

— Вы отыскали Смита? — крикнул Бартон. — Посветите-ка. Я тут кое-что нашел и…

Я повернулся, и сноп света упал на дорожку, которая вела к дому. В этот миг в нос мне ударил резкий запах боярышника, будто принесенный внезапным порывом ветра. Я инстинктивно пригнулся, но опоздал на какую-то долю секунды.

Голова моя словно оказалась в мокром резиновом мешке. Я почувствовал, что куда-то проваливаюсь — не быстро, плавно, словно погружаюсь в облака цветущего боярышника.

ГЛАВА VI

ОПЫТЫ ДОКТОРА ФУ МАНЧИ

Мне казалось, что я прорвался сквозь какую-то хрупкую скорлупу к лиловому свету и тишине. Окружающий мир, воспоминания о кипучей деятельности, о капающей влаге — все это быстро понеслось в мозгу. Здесь стояла тишина; на освещенном пространстве не было видно ничего и никого. Потом откуда-то издалека донесся голос доктора Фу Манчи:

— Представитель моего рода, такой мандарин, как я, связан кодексом, который прочнее стали. Для себя я ничего не прошу. У меня в руках ключ к святая святых таинственного Востока; владея этим ключом, я повелеваю армией настолько огромной, что о командовании ею не мечтал ни один смертный.

Должно быть, я бредил, поскольку вокруг не было ни души: я был один-одинешенек в фиолетовой пустоте.

— Основа моей власти на Востоке, но длань моя простирается на Запад. Я восстановлю былое величие Китая. Когда ваша цивилизация, как вы любите ее величать, уничтожит себя, когда вы обратите в пепел ваши дворцы и храмы, когда в слепоте своей вы повернете часы, которые так заботлива, настраивали, вот тогда я воспряну. Из огня восстану я. Красные сумерки падут на Запад, придет золотая заря Востока…