Новые сказки – V. Том 2 - Антология

– Кукла-то живая! Вот те и на! – изумился дядя Федя.

Тем временем кукла потянулась ручками кверху, открыла свой аккуратный ротик и зевнула. Потом села и уставилась на дядю Федю круглыми голубыми глазками.

– Ты кто такая? – спросил, сгорая от любопытства, дядя Федя. Он даже не надеялся получить ответ, но вдруг раздался тихий, немного скрипучий голос, который становился все более устойчивым, звонким и крепким от слова к слову.

– Какой наглый мальчишка. Я не такая, а такой. Запомни это.

Дядя Федя оторопел, но быстро пришёл в себя.

– Почему это я наглый мальчишка?

– А потому, что ты мальчишка по сравнению со мной. Сегодня какой год на дворе? Ага, ну вот, раз так, значит мне уже… Очень, очень много лет, сразу даже сосчитать не могу. Ты из чьих будешь? Из Фёдоровых, говоришь?! Да я твоих прапрапрапрадедов и прапрапрапрабабок ещё помню. Понял?

– Да ну? Неужели помнишь?

– Да я, чтоб ты знал, всех селян помню. Дом твоих прыпрыпрыпры стоял здесь же, где и твой, только другой он был, поменьше, под соломенной крышей, и во дворе собака была рыжая.

– А где же ты сам-то жил?

– Я жил у Москвиных, хорошие были люди. Сам-то Тимофей Василич Москвин знатным кузнецом и механиком был. Возьмёт железо, распалит его в печи, молотками и молоточками стучит, выковывает свой замысел. А уж какие хитрые механизмы придумывал. Соловья сделал, так он летал и заливался трелями. Собаку придумал для сторожения дома, пес был не хуже живого. Маленького мотылька сделал. Не поверишь, он крылышками махал и порхал над лампой. Вот какой мастер был.

– Ну ладно, расскажи, откуда ты сам взялся?

– Я-то? Василич рассказывал, что однажды он замыслил сделать себе помощника, затейника, чтобы веселее жить было. Взял красную медь, добавил туда серебра, ещё какие-то, только ему известные, добавки и сделал отливку. Потом молотками её отковал и раскатал в тонкий лист, тоньше кожи. Вот из него-то он и сотворил куклу, а потом ещё долго работал, чтобы её оживить. В конце концов всё у него получилось, и я ожил. Он назвал меня Кусебякой, учил всему подряд, что знал сам. По вечерам, как закончит он свою работу, садимся мы с ним за стол и разговариваем обо всём, что интересно, книги читаем.

– А что за имя такое – Кусебяка? Почему он тебя так назвал?

– Василич говорил, что от этого имени как-то весело и радостно на душе становится. А тебя как по полному-то зовут?

– Фёдоров Фёдор Фёдорович. Ты, как старший, можешь меня просто Федей звать.

Кусебяка смешно наморщил лоб:

– Нет, так я не могу. Вон у тебя и борода и усы. Какой же ты Федя. Ты целый дядя Федя.

Дядя Федя в ответ рассмеялся:

– А что ты, Кусебяка, любишь и умеешь делать?

– Я умею делать всё. А что не умею, тому научусь. Я люблю учиться всему интересному и новому, люблю готовить всякие блюда. Вот убираться не люблю. Давай это будешь делать всегда ты. А ещё я люблю стихи сочинять. Вот сейчас про тебя стишок сочиню.

Кусебяка запрыгнул на табуретку, взялся рукой за лоб, закрыл свои глазки – голубые пуговки, беззвучно зашевелил губками и вдруг выкинул вверх руку и задорно пропел:

– Дядя Федя жил один,Сам себе был господин,А теперь мы с ним вдвоёмВместе дружно заживём.

Дядя Федя сидел, открыв рот. Он глядел, как на табуретке лихо отплясывает Кусебяка, и не верилось ему, что всё это наяву.

– Ну, Кусебяка! С тобой не соскучишься. Сейчас место тебе обустроим. – А где, дядя Федь? Я больше всего люблю на печке.

– На печке так на печке.

С тех пор у них установился порядок. Дядя Федя ходит в магазин, трудится по хозяйству, занимается своими делами. Кусебяка ему помогает, интересуется всем новым, а дядя Федя ему объясняет, рассказывает. Кусебяка творит на кухне, а вечером всегда устраивает для дяди Феди концерт с чтением своих стихов и исполнением частушек.

Кусебяка с нетерпением ждал, когда придут ребята. Он любил играть с ними в школу. Он был учителем, а они учениками. Как дядя Федя крикнет «Кусебяка-а-а, тащи чайник», так Кусебяка быстренько соберет всё к столу и, как лихой официант с чайником в одной руке и подносом на другой вытянутой руке, летит к столу.

– А вот и я,Мои друзья!Вкусный чай!Не зевай! Налетай!

Ребята с хохотом встречали Кусебяку, и вмиг поднос оказывался пустым. – Ну что, детишки, займёмся делом?

– Ура-а-а! – загомонили ребята.

– Ну, тогда – математика. – И Кусебяка добавил: – Дядя Федя, давай звонок, начинаем мы урок.

Тут же раздался звон колокольчика, и в дверях появился дядя Федя.

– Дядя Федь, ты садись с ребятами. Сегодня мы начнём разговор про сложение.

Он заложил руки за спину и начал ходить взад-вперёд, что-то бормоча себе под маленький носик. Сжав маленький кулачок и дирижируя указательным пальцем в такт своим стихам, начал урок:

– СложениеВызывает к себе уважение.Оно всегда всё увеличивает,Укрепляет и возвеличивает.

Новикова Катя, 8 лет

– Смотрите, вон там строится дом. Позавчера было два этажа, а сегодня уже третий заканчивают. А послезавтра будет уже четыре. И так каждые два дня будет прибавляться по одному этажу. Этот дом складывают из этажей, это и есть пример сложения. Когда его полностью построят, в нём будут сложены все двадцать этажей. Понятно?

– Ох, Кусебяка! Всё понятно, но зачем здесь нужны эти огромные домищи? А ведь хотят пять таких построить. От нашей дивной природы совсем ничего не останется. Да и мой дом порушат. Вот тебе и правило сложения.

– Дядя Федь, не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Продолжим. Дениска, вот дядя Федя говорит, что построят ещё пять домов, а семь уже стоят. Сколько всего будет домов?

Дениска, от неожиданного обращения встряхнул головой. Посчитав на пальцах, он ответил:

– Будет двенадцать домов.

– Молодец, Дениска. Всё, я устал. Дядя Федя, давай звони на перемену.

Нагулявшись, ребята во главе с Кусебякой вернулись радостные и весёлые от резвых игр.

– Ну что, продолжим? Или есть другие предложения? – строгим учительским тоном спросил Кусебяка.

– Продолжим, только давай теперь урок русского языка, – поправляя растрепавшиеся косички, предложила Катя.

– Все согласны? Хорошо. А на какой букве мы остановились? На букве К? – Кусебяка снова оказался на табуретке и принял умный вид мыслителя. Он, как всегда, с закрытыми глазками, молча шевелил губами, а указательный палец уже начал двигаться, как бы приказывая словам вставать в правильные строчки.

– Вот слушайте, какой стишок на букву «К» я придумал про нашего Костика:

– Костя красил красной краской:Крышу, кресло, кран, коляску,Карусель, корзину, кошку,Колодец, курицу, картошку,Корову, козочку, кукушку,Кузнеца, ковер, кадушку,Красил всё на букву «К»КО – СТЕНЬ –  КА.

– Кусебяка, а в твоём имени тоже две буквы «К». Надо, чтобы и тебя Костик покрасил, – вставила Катя, и все расхохотались, а громче всех заливался сам Кусебяка.

Открылась дверь, и вошла бабушка Кати. Она остановилась на пороге, посмотрела, как хохочет компания, да и сама заразилась смехом.

Но вот все отсмеялись, и только тогда дядюшка Трифэ заметил гостью. – А, Валентина Николавна, проходите. Ваша Катюша – весёлая умница. Такое сказала, мы чуть не лопнули от смеха. Да и вы, я вижу, тоже посмеялись.

– Кусебяка, ты настоящий учитель. От Кати только и слышно: Кусебяка сказал. Кусебяка объяснил. Кусебяка показал.

После этих слов Кусебяка стал краснеть от смущения, все это увидели и, не сговариваясь, снова захохотали. Дядя Федя, отсмеявшись, взял колокольчик и зазвенел им на следующую перемену. Кусебяка сорвался первым, а за ним на улицу понеслись ребята с Тузиком.

– Валентина Николавна, садитесь. Кусебяка – моё спасение. Раньше, бывало, как подумаю, что скоро мой дом снесут, так горько становится. А сейчас, с Кусебякой, мне всё нипочём.

Дядя Федя тяжело вздохнул и зазвенел колокольчиком. Весёлая компания влетела в дом. На улице взвизгнули тормоза, подъехал Николай, Денискин папа.

– Привет всему честному народу. Кусебяка, компьютер заказывал? Получай. – Коля, ну ты даёшь. Это ж сколько денег стоит?! Даже неудобно как-то, – запричитал дядя Федя. Его звонко и радостно прервал Кусебяка:

– Спасибо огромное, Николай. Ты неправ, дядя Федь, неудобно принимать подарки, которые дарятся не от души, а по какой-то обязанности. А от души – совсем другое дело. Если такой подарок не возьмёшь – обидишь человека. А Коля-то от всей души дарит. Правда, Николай?