Весенние ливни - Владимир Борисович Карпов

снова просмотреть звено за звеном и начинать с горячих цехов — вотчины главного металлурга, куда Сосновский — по специальности инженер-механик — вообще заглядывал в кои-то веки.

Потому ездил он теперь на завод с каким-то сложным чувством — досады, тревоги и ощущения своих сил. Бегло просматривал у себя в кабинете срочную почту и сразу шел в цехи, ожидая очередных неприятностей и шарад.

Сегодня Сосновский снова направился в литейный ковкого чугуна: необходимо было самому проверить, как идет монтаж более мощного оборудования.

Вагранка, у которой хлопотали монтажники, стояла холодная, чужая. И когда мимо нее от электроплавильной печи проплывал увенчанный сиянием разливочный ковш, это становилось еще приметнее. «Не наломать бы дров…» — подумал Сосновский, ловя себя на том, что не совсем дружелюбно смотрит на новую вагранку.

Объяснения давала заместительница Кашина — Дора Димина, немолодая, в берете и синем рабочем халатике, из-под которого белела кофточка с узким черным бантом. Разговаривать с ней приходилось громко, и это мешало сосредоточиться, думать, как Максим Степанович любил.

Говорила она без желания сгладить острые углы, подсластить неприятную правду. Но потому, что было начало рабочего дня и свежее, чистое лицо Диминой молодо белело, или, может быть, потому, что халатик и берет сидели на ней, как сидят на женщинах, которые умеют со вкусом одеваться, она все равно казалась Сосновскому непрактичной и даже ветреной. Иногда она вообще задумывалась некстати, большие темные глаза становились отсутствующими. Раздражала и ее, как казалось, мелочная принципиальность, какой-то скрытый скепсис. Сосновскому даже пришла мысль: «Не нарочно ли Кашин подсунул ее вместо себя? Чтобы после быть свободным от договоренности и гнуть, если понадобится, свое. Этому хвату всё нипочем!..»

— Вы говорите, одними вагранками здесь не обойдемся? — спросил он, напрягая слух, чтобы услышать ответ.— Я вас так понял?

— Да. Придется еще раз провести расчеты пропускной способности технологических цепочек,— невозмутимо кивнула Димина, будто довольная, что нашлась новая прореха.

— Как, как?

— Наша электропечь не пропустит за семь часов столько, сколько дает за смену.— Димина начала сыпать цифрами.— Нужна другая, ну хотя бы ЛЧМ-10. Нужны полуавтоматические смесители.

— Это предложение Кашина?

— Не совсем…

— Повторите.

— Я говорю: не совсем. Кашин опасается, как бы к этому не подошли формально и не увеличили программу... Но у него нет других предложений.

Сосновский бросил взгляд на ее седеющие виски, на стройную фигуру, вспомнил непристойную шутку крутого на слово начальника цеха и с неприязнью осведомился:

— Почему вы предварительно не согласовали свои мнения?

Димина пожала плечами.

— Это не всегда удается.

— Извините, но я спрашиваю серьезно,— сказал Сосновский, уступая дорогу юркому автокару,

Она промолчала, отвлеченная какими-то другими мыслями, и механически поправила волосы, выбившиеся из-под берета.

— По-моему, вам, Максим Степанович, согласовать будет легче… Что вас еще интересует?..

В конце пролета они увидели Кашина. Он что-то кричал, размашисто жестикулировал и тыкал пальцем в грудь то одному, то другому рабочему, суетившимся у выбивной решетки. Заметив главного инженера с Диминой, отобрал у ближайшего из них крюк и, ловко подцепив опоку с отливкой, которая никак не проваливалась в люк, потянул на себя. Опока затряслась как в лихорадке, отливка послушно отстала от формовочной земли и исчезла в люке.

— Вот так держать!— крикнул Кашин и обернулся к подошедшим,— Ну что? Договорились?

— Пишите докладную,— сказал Сосновский, показывая, что Кашину тоже придется приложить свою руку к намеченным мероприятиям. Воленс-ноленс, как говорят.

— Ну, если это так необходимо, мы могём… — вытер рукавом лоб Кашин, наблюдая, как рабочие ставят очередную опоку на решетку,— Но баш на баш. У меня к вам тоже просьба. Только не при этом грохоте, конечно…

Он знал, что главный инженер уклоняется от решений на ходу. А когда кто-нибудь все же настаивает, глянув на портсигар, где всегда лежит листок с расписанием на день, просит, чтобы приходили к такому-то часу в кабинет. Но этого как раз и не хотел Кашин. Правда, о его и Алексеевском предложении говорили на собраниях, писали в «Автозаводце». Предложенный ими дробометный барабан непрерывного действия сейчас был как нельзя кстати. К тому же, монтируя его, обходились без средств, отпущенных бухгалтерией,— всё было в собственном цехе: материалы, рабочие. Однако — и в этом Кашин убеждался не раз — ковать железо надобно, пока оно горячо.

Когда Кашин и Сосновский вышли из цеха, мимо проходил заводской паровоз. В будке у окна сидел машинист. Увидев Кашина с главным инженером, он козырнул — потешно дотронулся пальцами до кепки — и, улыбаясь, дал свисток.

— Ну, что у вас? Очень срочное? — спросил недовольный этим Сосновский, когда паровоз ушел.

— Потребна бригада монтажников,— как о чем-то незначительном, но, к сожалению, необходимом, сказал Кашин, отбросив деликатность. Он был не в духе, да и дело было очевидным.— Одному Алексееву тяжело, не справиться. А тут, сами знаете, надо форсировать.

— Мне докладывали, что у вас не все ладится. Примеряете, режете. Это верно?

— Такая судьба уж — учиться на ходу,— не моргнув глазом, ответил Кашин.— Строя завод, учились строить. А пустив, учимся работать. Это же Беларусь! Кто-кто, а вы знаете, как литейщики начинали. Умели разве сковороды отливать да на Червенском рынке продавать... Помните?

— Стоило бы с Горьковским и другими заводами списаться, Как там у них?

— А зачем?

— Чтобы не открывать открытое. Есть ведь такой грех..,

— Я разговаривал уже с начальником,—кивнул Кашин на корпус ремонтно-механического цеха, в дверях которого то и дело вспыхивали голубые сполохи. — Он безболезненно может дать несколько человек. А насчет Горьковского… До каких пор это, Максим Степанович, будет? Осточертело давно. Наш автомобиль и тот по существу не наш. Может, только МАЗом-500 да МАЗом-503 оправдаем свою марку...

Ему претило дипломатничать, но он сознательно затронул больное место главного инженера и, чтобы не дать Сосновскому подумать или возразить, добавил:

— Разве обойдешься без собственной инициативы? А? Вон на том же Горьковском рационализаторские предложения высасывают. А у нас, выходит, и реализовать трудно.

Словно кого-то ища, Сосновский осмотрелся по сторонам и кашлянул в кулак. Потом вытер кулаком губы.

— Ну что ж, коль уверены в успехе, возьмите бригаду,— сдался он, но сказал это так, точно предупреждал Кашина о неприятности.— Я отдам распоряжение, пожалуйста…

Кашин весело вскинул брови и быстро протянул руку.

— Тогда благодарю! Теперь мы соратники…

Он не пошел к начальнику ремонтно-механического цеха. Не вернулся и назад,