Васильковая история - Василиса Третьякова

месяц на печке оставлять молоко и краюху хлеба. А если дом меняешь, надо и его брать. Открыть ближе к ночи галанку, набрать золы, да в новом доме в печь и ссыпать со словами: «Домовой-домовой, пошли со мной, новое жилье охранять, новый дом оберегать».

Голос мамы становился все тише, тише, глаза сами собой закрывались, Вася заснула. Почувствовала только, как кто-то аккуратно раздел, уложил на лавку и прикрыл сверху теплой овечьей шкурой. Василисе снился лес, луга, речка, теплые руки, закрывающие глаза и шепот на ухо: «Вот выведу на поляну и открою. Там очень красиво, тебе понравится…»

Утром Василиса с мамой пошла на огород, помочь с прополкой. Девушке нравилось сидеть на грядке, выдергивая ненужные сорняки. Солнце не жарко грело, под ногами бегали шустрые муравьи.

– Ваааася! – послышался знакомый голос.

– Иди, погуляй, раз подружки пришли,– отпустила мама.

Вася отряхнула руки от земли и вышла за калитку.

– Пойдем быстрее, Лысую гору покажу тебе.

Девушки вышли за деревню и зашагали вдоль речки. Дорога сначала вилась ровно, а потом раздвоилась – одна тропинка побежала дальше, вторая завернула на холм.

– Подожди, я помню это место,– остановилась Вася. Мы здесь были. А вон там,– девушка обернулась,– где деревня, сейчас наш город. Как же все изменилось. Леса больше нет, на его месте кинотеатр, и земляники нет, ничего нет, асфальт, и все…

– Асфальт?

– Не обращай внимания, это трудно объяснить. Пойдем!

И девушки стали подниматься на холм. Сердце Васи бешено стучало в груди, еще чуть-чуть, и она вернется домой.

– Ты знаешь, я буду по тебе скучать, -вздохнула Вася.

– Я тоже, – погрустнела Галка.

Они вышли на поляну. Васе вспомнились последние мгновения до того, как ее закинуло сюда, в далеком прошлом. Девушка вышла на середину поляны, повернула голову:

– Прощай! Передавай привет моей пра – пра…бабке.

Глубоко вздохнула и крепко зажмурилась.

«Ну все, вот я и дома»,– девушка открыла глаза, оглянулась. Ничего не изменилось. С края поляны смотрела все та же Галка в своем цветастом сарафане в пол.

«Еще раз…»– Варя что есть силы зажмурила глаза…

«Нет, не работает», – и тут девушка не на шутку испугалась.

«Не работает! Не работает!»

Слезы брызнули из глаз.

– Я домой хочу, домой!– ноги тряслись и подгибались, она опустилась на колени и закрыла лицо руками.

Галка подбежала к подруге, обхватила за плечи, прижала к себе:

–Не плачь, слышишь, не плачь! Мы обязательно отправим тебя домой. Ты не останешься здесь, ты обязательно вернешься к себе.

– Как я вернусь? Как?

– Видно, не до конца твое время вышло здесь, а как выйдет, все само- собой на место встанет. Вот увидишь! А сейчас вставай! Пойдем в деревню!

Василиса неуверенно поднялась, опираясь на подругу. Они медленно, согнувшись, стали спускаться с холма.

Дома мама готовила обед. На столе уже лежали две деревянные ложки, а с печи она сняла дымящийся чугунок щей. Тарелок не было, ели они прямо так – зачерпывая ложкой вкусный наваристый суп и неся через весь стол.

«Неужели я навсегда останусь здесь и не вернусь домой? Буду вот так все время проводить в деревне, заниматься огородом и скотиной, убираться по дому, сидеть с лучиной по вечерам у окна…», -от таких мыслей Василиса пришла в ужас.

«Надо искать выход. Раз попала я сюда с Лысой горы, значит, и обратно попаду оттуда же. Только как?»– она старалась вспомнить все до мельчайших подробностей.

«Тогда нас было двое…Двое- эта мысль внезапно заставила девушку задуматься. Может, и тут нас должно быть двое? Только где я найду второго? Не Ивана же тащить. Да, над этим надо подумать, только не сейчас, голова и без того кругом идет».

После обеда мама поманила девушку к себе, доставая что-то из сундука:

– Скоро у тебя День Рождения. Я вот с тобой ходила, в деревне как раз к великому летнему празднику готовились. Ты к самому началу-то и поспела. Родилась прямо на праздник. Я вот тебе новый сарафан справила, боюсь только, с длинной не угадала, ты, девка, вон как растешь быстро. Надо на тебе глянуть.

Мать завязала на шее последние завязочки, оправила складки и отошла.

Сарафан стекал как вода, по телу девушки, струился множеством ярких складок и падал в пол. Голубые цветы бежали по всему низу, как настоящие. Лента, расшитая золотой ниткой, перехватывала ткань над грудью и спускалась глубокими волнами.

– Мамочки, красота-то какая!

Лицо женщины сияло.

– Нравится? Сзади подберу еще, подрежу, вот и впору будет. За день управлюсь, к сроку сготовлю.

– Когда же ты все успеваешь? И сарафан когда шила?

– Да по ночам больше. Днем делов и так много, сама видишь. А ночью вы с отцом спите, спокойно так в избе, вот я и шью перед лучиной.

– Мамочка ты моя ненаглядная! – и Вася прижала женщину к себе.

– Ну пусти-пусти! Задушишь так мать-то! Да и сарафан помнешь!

Весь день Василиса работала по дому, сметала паутину с углов, чистила чугунки с горшками от сажи, стирала отцу кафтан. За коровами не пошла, осталась дома готовить ужин.

Вечером только вышла, и то потому, что мать отправила:

– Чего ж ты, девка молодая, а целый день дома просидела. Выйди хоть вечерком, с подружками погуляй.

На завалинке у Настенки как всегда уже сидели Анфиска, Галка и Ваня.

– А где сама хозяйка?

– Дома сидит, мать заперла. Нечего, говорит, шататься со всякими.

– Понятно.

Вася встала напротив лавочки, свободное место было только рядом с Иваном, сидеть рядом с ним девушке не хотелось. А он, опершись локтями на коленки, исподлобья, зло, поглядывал на нее.

– Чего вышла-то? Как видишь, ни к кому не посватался еще.

Вася уже и думать забыла, как вчера обидела парня, и сразу не нашлась, чего ответить. Его приставучесть и обидчивость раздражали ее.

– Ой, Ваня, вот только не надо думать, что весь мир вокруг тебя вертится. И без тебя тошно жить на свете.

– Тошно тебе? А ну пойдем поговорим.

– А если я не хочу с тобой разговаривать?

– Пойдем, пока по-хорошему прошу!

Вася посмотрела на парня: Лучше пойти, а то больно злой он какой-то, глаз левый так и дергается, еще натворит чего по глупости.

– Ладно, пошли!

Иван шел впереди молча, девушка за ним еле успевала.

– Слушай, ты шаг-то сбавь, я ж не птичка, чтобы за тобой лететь, и сарафан мешает.

Ваня, не слушая, обошел дом и остановился рядом с густыми зарослями клена.

– Последний раз спрашиваю, я тебе люб?

– Я уже отвечала в последний раз. Не люб.

– Привыкай. Завтра свататься приду.

– Ты чего, спятил? – оставшееся спокойствие вмиг покинуло девушку.

«Было бы под рукой какое-нибудь бревно, так и огрела бы этого балбеса, может, в себя пришел».

– Тебе плохо совсем? – шипела Вася. Думаешь, перед подругами позорю, так перед всей деревней у меня сил не хватит, что ли? Не дури! Откажу тебе!

– А я приду. Жди.

Парень развернулся и зашагал прочь.

– Не, ну дурной. Больной какой-то… Бесят меня такие мужики, бесят…Повезло ему,