Крейсер I ранга “Адмирал Корнилов". 1885-1911. - Рафаил Мельников

Попытка формализации показателей готовности корабля была сделана в привезенном из Петербурга типографском бланке отчета о ходе работ по механизмам. Такую “ведомость о ходе работ по изготовлению механизмов для крейсера” к 15 августа 1886 г. и подписали капитан Зотов 1-й и все тот же вездесущий, теперь уже капитан 1 ранга, Е.И. Алексеев. Из нее следовало, что по котлам все полагающиеся на проект 8 наружных корпусов котлов, 24 топки и 32 трубные доски находились в работе. Здесь обращает на себя внимание появление в качестве наблюдающего капитана Зотова, прибывшего во Францию вместо штабс-капитана Арцеулова. Его “как офицера вполне достойного по своему рвению к службе, весьма способного по специальности и вполне знающего французский язык” рекомендовал главный инженер-механик флота генерал-лейтенант Соколов.

Но механика, видимо, подвели слишком давнее время корабельной службы (последнее плавание в 1874- 1876 гг. на пароходе “Фонтанка” и в 1878 г. на миноносце “Канарейка”) и слишком долгое пребывание на береговой должности (в прикомандировании с 1877 г. при Управлении главного инженер-механика флота). Не считаясь с несравненным, наверное, творческим потенциалом и научным кругозором механика Арцеулова власть для командировки во Францию сочла более подходящим инженера, который “плавал на судах старшим механиком и у которого машины были в исправности”.

Капитан Зотов благополучно провел приемку, не вполне отличавшихся совершенством, машин луарского крейсера и вошел в историю флота как эксперт, на целую эпоху определяющий применение в русском флоте французских водотрубных котлов Бельвиля. Только их МТК нового состава вплоть до 1905 г. считал безупречными и никаких других конструктивных типов признавать не хотел. Карьеры же обоих механиков не были особенно заметными и долгими. А.Н. Арцеулов (на службе с 1870 г.) в списке механиков 1887 г. уже отсутствовал, А.И. Зотова (на службе с 1866 г.) – уже не было в списках 1897 г.

Другая интрига состояла в отсутствии у крейсера собственного имени. Причиной тому могли быть нежелание властей преждевременно афишировать заграничную постройку крейсера, их желание сэкономить на командировке специального наблюдающего (его роль совмещал с агентством Е.И. Алексеев) или, может быть, стремление “приберечь” крейсер для назначения агента его командиром. Возможно, из цензовых соображений надо было продлить пребывание Е.И. Алексеева в должности военно-морского агента (он сдал ее только в 1888 г.). Возможно, и вовсе пошло-тривиальное объяснение – безалаберность, разгильдяйство и безответственность властей. Реальный тому пример из истории судостроения 1905 г., когда невзирая на мольбу флота, высшие морские чиновники никак не удосуживались доложить “помазаннику” о том, что новые минные крейсера, готовые к спуску на воду, все еще не получили названий. Их безымянными, под номерами, так и пришлось спускать на воду (P.M. Мельников “Эскадренные миноносцы класса “Доброволец”, С.-Пб, 1999, с. 8).

Такого же рода вопросы возникают и по поводу обычно совершающейся в первые месяцы постройки церемонии официальной закладки. Корабль строился уже второй год, высшие власти почти что не покидали (каждый по своим делам) манящей, зовущей и влекущей к себе Франции, а вот о закладе почему-то не вспоминали. Впрочем, двадцать лет до происшествия с “Добровольцами” бюрократия была все же лучше воспитана, и решение назвать новый крейсер (по императорскому соизволению) “Адмирал Корнилов” состоялось где-то около 10 ноября 1886 г. В этот день И.А. Шестаков спустил вниз поручение написать Алексееву “о заказе закладных досок крейсера по образцу выполненных для канонерской лодки “Кореец”. И чтобы непременно выгравировать изображение бокового вида с рангоутом.

11 ноября помощник начальника ГМШ контр- адмирал П.П. Тыртов телеграфировал в Париж о данном государем названии крейсера и необходимости заказать 10 закладных досок – четыре для императорской семьи и шесть “для высшего морского начальства”. К этому времени готовность корабля успела уйти уже далеко вперед от той, при которой – несколько первичных конструкций или полусобранное днище – обычно совершалась закладка.

В декабре 1885 г. фирма получила второй платеж. В продолжение летних месяцев 1886 г. почти полностью завершили сборку набора корпуса, настила броневой палубы, укладку на него броневых плит и другие работы, предусматривавшиеся условиями выдачи (также по удостоверению наблюдающего инженера) третьего платежа.

В июле наблюдающий инженер-механик капитан Зотов подтвердил право фирмы на получение четвертого платежа. В представленной им номенклатуре входивших в состав механизмов 22 “чугунных вещей”, несколько десятков “медных частей” (включая два гребных винта), 16 “железных и стальных вещей”, 10 видов трубопроводов и до 10 главных деталей котлов, а всего несколько сот деталей, – значительная их часть числилась уже изготовленной. Только вот на колосники не было чертежей, а остальные находились в работе.

Со своей стороны в июне 1886 г. штабс-капитан Долгоруков свидетельствовал о неполном исполнении требовавшейся для четвертого платежа установки всех шпангоутов и бимсов и о совершенно оконченной установке половины наружной обшивки, предусмотренной правом на пятый платеж. Это позволило признать право фирмы на получение четвертого платежа.

В июле стальные кили: плоский, контр-киль и внутренний вертикальный были окончены полностью, на место был подведен и крепился деревянный киль. Все шпангоуты от киля до броневой палубы были установлены и укреплены. Крепились также установленные полностью бронзовые фор- и ахтерштевни. Вес установленного на место металла составлял 714 т; готового к установке 17 т. По состоянию на 15 октября 1886 г. закончили все кили: стальной и деревянный. Вполне установленные, крепились со стальной обшивкой броневые фор- и ахтерштевни. Креплением были закончены также установленные шпангоуты и бимсы. Палубные стрингеры броневой палубы закончили, по жилой палубе: собрали до 70%, кубриков – в носовой части верхней палубы – на 20%.

Продольные палубные связи на верхней и жилой палубах были в готовности на 40% и 50%. Из плит броневой палубы 20% по длине были уже закреплены, остальные обстругивались после прокатки. В обоих котельных отделениях фундаменты для котлов, выгородки для донок и продольные мостики были собраны. Наружная обшивка была завершена на 50%. Наружную деревянную обшивку первым слоем на 60% подвели на место и на 40% проконопатили, второй слой был положен на 20% длины.

К 15 декабря 1886 г. полностью были завершены все детали набора: кили, кильсоны, шпангоуты, бимсы, карлингсы, фор- и ахтерштевни. Наружная обшивка была закончена и собрана на 80%. Неоконченный оставался пояс ширстрека. Палубные стрингеры и связи были собраны и большей частью склепывались.

Все трюмные поперечные переборки за исключением одной были закончены, остальные собирались и крепились. Полностью готовая стальная палубная настилка броневой палубы имела закрепленными на ней 90% броневых плит, остальные плиты были частью готовы, частью находились в работе. В обоих котельных отделениях фундаменты для котлов, ниши для донок и продольные мостики были собраны. В кормовом машинном отделении собирали и клепали фундаменты главных и вспомогательных механизмов, коробки кингстонов циркуляционных помп были установлены на место, бронзовые трубы гребных валов пригоняли на место. В носовом машинном отделении приступали к оцинковке уже пригнанных на место коробок кингстонов циркуляционных помп. Приступили к установке магистральных труб и перепускных клапанов водоотливной системы.

Всего на место было установлено 1254 т металла. Значительным было и продвижение готовности по механизмам.

Смятение, вызванное журналом МТК, было пережито как своего рода форс-мажор, но тревожнее выглядела обнаружившаяся в конце 1886 г. недоброкачественность фланцев чугунных холодильников, заставившая инженер-механика их забраковать. Но французы и здесь не растерялись, они привели правительственного специалиста и доказали, что обнаруженный дефект можно считать несущественным и что во французском флоте они допускаются. Дело дошло до Управляющего Морским министерством, и тот великодушно разрешал снять претензии русских инженеров, но потребовать от фирмы дополнительных гарантийных обязательств. Возражать, конечно, никто не посмел и непонятный (какая-то продолжалась им особая политика) либерализм министра обернулся для крейсера опасениями за надежность холодильника, а в 1890 г., когда министр уже благополучно пребывал в бозе, создал и вовсе, как будет сказано ниже, скандальную ситуацию. Пока же министр, полный сил и творческой энергии, при очередном визите во Францию все же посетил постройку луарского крейсера, и вот что из этого получилось.

Механизм в 6000 инд. сил, для строящегося во Франции на Ауарской верфи Анонимным Обществом крейсера "Адмирал Корнилов", изготовляется на заводах того же общества.