Глобус Владивостока - Василий Авченко

Волна перестроечных разоблачений не миновала памяти Лазо. Нам поведали, что в ту паровозную топку, оказывается, можно было запихнуть разве что кошку, но никак не человека, а значит, Лазо был расстрелян, но не сожжён (разве что по частям). Впрочем, истинные поклонники Лазо знают, что это не столько восстановление исторической правды, сколько десакрализация памяти о народном герое.

Посмертное приключение Лазо состоит в том, что памятник Сергею во Владивостоке установлен возле краевого драмтеатра имени Горького (см. «Горьковка») на постаменте, ранее принадлежавшем адмиралу Василию Завойко — исследователю Дальнего Востока XIX века, герою обороны Петропавловска от англичан и французов (Крымская война, если кто не знает, шла на Камчатке), одному из «крёстных отцов» Владивостока. Адмиралу после смерти фатально не везло: посёлок на Камчатке, названный его именем, в 1924 году переименовали в Елизово, корабль «Адмирал Завойко», ныне стоящий на вечном приколе в качестве музейного экспоната во Владивостоке в бухте Золотой Рог (см. «Золотой Рог»), переименовали в «Красный вымпел» (в просторечии — «красненького выпил»), а постамент от памятника, как уже сказано, отдали Сергею Лазо (поговаривают, даже с нижней частью ног впридачу) в соответствии с советским принципом «молодым везде у нас дорога».

«Ласточка» — популярная местная минеральная вода. Марки приморской минералки «Ласточка» и «Монастырская» («Монастырка») уже стали именами нарицательными — подобно «ксероксу», «памперсу», «джипу» или «нагану».

Ленин, Владимир (1870–1924) — первый пиарщик Владивостока, заявивший в 1922 году на пленуме Моссовета знаменитое: «Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский!». По этой причине памятник Ленину на Привокзальной площади Владивостока (в отличие, например, от памятника Дзержинскому на когда-то одноимённой улице в центре города, в результате перестройки вновь ставшей Фонтанной) счастливо избежал выкорчёвывания на антисоветской волне 80-х-90-х. Потом соотечественникам стало всё равно, и памятник так и стоит, покрытый зеленоватыми пятнами медных окислов. Остался и Ленинский район города наряду с Советским, Первомайским и Фрунзенским. Только один район города — Первореченский — носит аполитичное название.

По популярности с приведённой ленинской цитатой может соперничать только строчка «Открыт закрытый порт Владивосток…» из песни Владимира Высоцкого «Москва — Одесса» (1967), пророчески предварившая реальное открытие порта на добрые четверть века (указ «Об открытии г. Владивостока для посещения иностранными гражданами», подписанный президентом РСФСР Борисом Ельциным 20 сентября 1991 года, вступил в силу 1 января 1992 года). Сам Высоцкий, не доживший до исполнения своего предсказания почти 12 лет, в Приморье особенно любим за то, что воспел не только Владивосток, но и соседнюю Находку: «Нас вместе переслали в порт Находку,/Меня отпустят завтра, пустят завтра их,/Мы с ними встретились, как три рубля на водку,/И разошлись, как водка на троих» (1963).

Либертос — когда-то так называли американские пароходы типа «либерти», поступавшие в СССР по ленд-лизу. Теперь этот термин более применим к японскому семейному вэну Nissan Liberty.

Ливадия — популярное место отдыха у моря под Находкой.

Лимонник — лиана, на которой растут ягоды красного цвета, на вкус напоминающие лимон. По стимулирующему действию сходен с женьшенем (см. «Женьшень»), хотя и считается слабее. На Дальнем Востоке издавна применялся в народной медицине. В древних китайских трактатах лимонник именуется «плодом пяти вкусов» (мякоть ягод кисло-сладкая, косточки горьковатые, а кожица даже солоноватая). Ягоду принято собирать в сентябре; в лекарственных целях используется и сама лиана. Первые отечественные работы по исследованию лимонника начались в 1927–1931 гг. во Владивостоке благодаря академику Владимиру Комарову — впоследствии (с 1936 по 1945) президенту Академии наук СССР.

Лотос — одна из местных ботанических достопримечательностей. Цветок удивительной красоты, растущий в прудах. В буддизме — символ чистоты, так как лотос умудряется появляться свежим и незапятнанным из мутной болотной воды.

М

«Макар» — памятник адмиралу Макарову (1848–1904), открытый в 1967 году, а в 1999-м перенесённый с забитой транспортом площади Луговой в район кинотеатра «Океан» и гостиницы «Экватор», на улицу Набережную (она же «Набка» — излюбленное место прогулок, ныряний в фонтаны, мордобитий и т. д.). «На Макаре» собираются хипстеры и гопстеры с семечками и пивом.

Именем адмирала Макарова во Владивостоке назван военно-морской институт, курсантов которого зовут то «товмушниками» или «товмишниками», то «макаровцами». Сам адмирал Макаров — военно-морской деятель, исследователь, автор русской семафорной азбуки, пластырей для заделки пробоин и «макаровских колпачков» (наконечников для бронебойных снарядов) — впервые посетил Владивосток ещё в статусе кадета Николаевского-на-Амуре военно-морского училища на борту пароходокорвета «Америка» (см. «Американская») в 1864 году. 40 лет спустя с началом русско-японской войны адмирал Макаров был назначен командующим военно-морскими силами России на Тихом океане. 31 марта 1904 года погиб на внешнем рейде Порт-Артура при подрыве броненосца «Петропавловск» на мине.

Вместе с Макаровым на борту «Петропавловска» погиб художник Василий Верещагин (1842–1904), автор знаменитого «Апофеоза войны». Художник добирался до Порт-Артура, где он встретил свою смерть, через Владивосток. В 2000 году во Владивостоке был спущен на воду корабль, названный в честь другого Верещагина, — таможенника из советского истерна «Белое солнце пустыни», сыгранного Павлом Луспекаевым. Катер «Павел Верещагин» вошёл в состав морского отряда Дальневосточного таможенного управления.

«Максим» — популярный во Владивостоке сорт растворимого кофе, но только непременно южнокорейского или японского производства (другие не котируются). Российский «Максим», на упаковке которого отсутствуют иероглифы, считается во Владивостоке гнусной подделкой и подлежит немедленному уничтожению силами спецназа местного Роснепотребнадзора.

Максимка — так прозвали видного афроприморца камерунского происхождения Саймона Атангану, в 2004 году успешно выступавшего за местную футбольную команду «Луч-Энергия». Прозвище Саймон получил в честь заглавного героя рассказа Константина Станюковича (см. «Клюшка») о том, как русские моряки спасли жертву кораблекрушения — чернокожего мальчика Максимку. Впрочем, сам Атангана мариниста Станюковича (в пору своей кадетской юности в 1861 году прожившего несколько месяцев во Владивостоке, а именно во владивостокском лазарете) не читал и решил, что его прозвали Максимкой в честь пулемёта «максим» — мол, Саймон так же грозно и бескомпромиссно бьёт по воротам.

Малоротка — вид тихоокеанской корюшки. По размеру малоротка больше, чем писуч, но меньше, чем зубатка (другие виды корюшки). Ловится непосредственно на городских морских акваториях вместе с навагой и камбалой (см. «Камбала»). Поедается преимущественно в жареном и вяленом видах. После работы каждый уважающий себя житель Владивостока должен потаксовать, искупаться и порыбачить. Есть речную рыбу во Владивостоке считается дурным тоном. «От него всего можно ожидать — он даже речную рыбу ест!» — говорят бабки-сплетницы на лавочках.

Манзы — местные китайцы. Живут обыкновенно в фанзах.

Март, Венедикт (1896–1937, настоящая фамилия Матвеев) — поэт, сын Николая Матвеева (см. «Матвеев»). Родился во Владивостоке, причём крёстным отцом Венедикта был ссыльный народоволец Иван Ювачёв, после освобождения с сахалинской каторги живший некоторое время во Владивостоке, — будущий отец поэта Даниила Хармса. Сам Хармс много позже, предположительно в 1937-м, напишет в пророческом (см. «Эгершельд») тексте «Грязная личность»: «…Сенька стукнул Федьку по морде и спрятался под комод. Федька достал кочергой Сеньку из-под комода и оторвал ему правое ухо. Сенька вывернулся из рук Федьки и с оторванным ухом в руках побежал к соседям. Но Федька догнал Сеньку и двинул его сахарницей по голове. Сенька упал и, кажется, умер. Тогда Федька уложил вещи в чемодан и уехал во Владивосток. Во Владивостоке Федька стал портным (…). Кончилось тем, что к Федьке подошёл Николай, стукнул его по морде и спрятался под шкап. Федька достал Николая из-под шкапа кочергой и разорвал ему рот. Николай с разорванным ртом побежал к соседям, но Федька догнал его и ударил его пивной кружкой. Николай упал и умер. А Федька собрал свои вещи и уехал из Владивостока».