Молчание Сабрины 2 (СИ) - Торин Владимир

А тот между тем снова подошел к двери, но для того лишь, чтобы убедиться: она заперта, как и раньше!

«Вероятно, потайной механизм расположен у меня под ногами. Может, я куда-то наступил и включил его?»

Склонившись над полом, он изучил половицы, но те как назло не таили в себе никаких скрытых механизмов.

Ничего не понимая, Человек в пальто разогнулся, и прямо на его глазах дверь, будто потешаясь над ним, слегка приоткрылась.

– Но я ведь ничего не сделал! – сорвалось раздраженное с губ незваного гостя, и тут он неожиданно понял, что дело вовсе не в нем. Человек в пальто отвел в сторону фонарь, и дверь подалась еще на дюйм.

– Вот, что ее открывает! Ну и изобретательный же ты пройдоха, кукольник…

Человек в пальто начал медленно перемещаться по гостиной с фонарем, следя за коварной дверью. Его догадка быстро подтвердилась. Дверь «реагировала» на свет фонаря, и, когда огонек оказывался в том или ином месте, ее положение менялось. Когда он был в самом центре комнаты, она оставалась слегка приоткрытой, два шага влево – и щель стала шире. Еще шаг влево – и дверь… закрылась. Нет, нужно вернуться обратно!

Чувствуя себя крошечной фигуркой на шахматной доске, Человек в пальто перемещался по гостиной и водил фонарем из стороны в сторону, пока наконец не нашел точку, в которой дверь оказалась открыта максимально широко – за ней уже можно было даже разглядеть темнеющий проход. Наилучшее положение находилось примерно в семи футах от двери и еще почти в двух футах влево.

– Что дальше? – пробормотал Человек в пальто. – Если я сдвинусь хоть на дюйм…

Его слова вдруг прервал довольно громкий щелчок.

– Это оно? Получилось?

Человек в пальто неуверенно сделал шаг – дверь больше не двигалась.

Незваный гость на цыпочках подошел к ней, все еще опасаясь, что она может в любой момент захлопнуться, но, кажется, он и правда разгадал эту загадку.

Человек в пальто осторожно толкнул дверь, и она бесшумно подалась под его пальцами. В нише у притолоки сразу за ней разместился механизм со сложной системой линз, гирьками на тонких цепочках и тлеющими фитилями, присоединенными к шестерням и ременным передачам – именно эта штуковина отвечала за открывание двери.

«Что ж, – пролезла в голову мысль, – если ты пошел на подобные ухищрения, то здесь явно должно быть спрятано что-то стоящее…»

Коридор, в котором оказался незваный гость, был узок, как рукав. Фонарь высветил в дальнем его конце еще две двери – между ними висела картина в резной раме.

Подойдя ближе, Человек в пальто обнаружил, что на картине изображен… надгробный камень – на нем стояло лишь одно имя, без фамилии: «Люси».

Кто такая эта Люси и почему картина с ее надгробьем висит у Гудвина на стене? Вопросы… одни вопросы…

Возможно, ответ за одной из дверей.

Выбрав ту, что слева, Человек в пальто повернул ручку, старые петли скрипнули, и дверь открылась.

Человек в пальто понял, что это за место, с первого взгляда. Именно здесь, если говорить языком кукольника, чудеса и происходили.

В нос ударил целый букет ароматов: скипидар, лаки и краски, а еще… терпкий, но довольно приятный запах обработанного дерева. В отличие от прочих кукольников Габена, корпящих над своим верстаком с ножами и рубанками, Гудвин явно пошел куда дальше. У противоположной от входа стены стояли механизмы, скалящиеся зубьями пил, сверлами и лезвиями резаков. Под ними громоздились горы опилок и «поленницы» деревянных конечностей. В этой комнате была устроена не просто мастерская, а настоящая, хоть и маленькая фабрика по созданию кукол.

В центре комнаты стоял стул, рядом с ним на полу лежала ручная дрель, выглядывающая из горки стружки и клочков рыжих волос.

– Ты была здесь, – прошептал Человек в пальто. – Ну разумеется, была: он сделал тебя здесь. А это еще что такое?

В свете фонаря под стулом блеснуло что-то металлическое.

Человек в пальто осторожно поднял этот предмет и сдул с него опилки. Непонятная штуковина выглядела, как фонографический цилиндр, но очень маленький – не больше мизинца. Цилиндрик был сломан, по краю его головки чернела тонкая вязь гравировки… Приглядевшись, незваный гость прочитал:

– «Фоннерби».

Прежде ему это название (или имя?) не встречалось.

– Но это уже хоть что-то, – сказал он, пряча цилиндрик в карман пальто, после чего вернулся к осмотру мастерской.

Слева от двери разместились швейная машина «Зергеннер» и заставленный инструментами верстак, вся стена над которым до самого потолка была завешана полками. На них ровными рядами стояли кукольные головы: мужские и женские, детские и стариковские, ухмыляющиеся и грустные, злобные и добродушные. Самую нижнюю полку занимали пухлые тетради в твердых кожаных переплетах. В середине полки зияло пустое место.

Еще одна тетрадь лежала на верстаке среди лоскутов изумрудного бархата, катушек зеленой нитки и мотков белых кружев.

Человек в пальто кивнул своим мыслям – еще одно подтверждение: кукла была сделана здесь.

Взяв тетрадь, он заметил проглядывающий среди обрывков ткани расстеленный на верстаке чертеж. Раздвинув в стороны все, что на нем лежало, незваный гость увидел схемы и подробный план сборки. «Сабрина» – было написано в самом верху желтоватого листа.

Взгляд Человека в пальто скользнул по дотошно вычерченным угольным деталям куклы, впился в сделанные аккуратным почерком записи, но ничего заслуживающего внимания незваный гость так и не нашел – все это были просто технические заметки.

«Может, в тетради найдется что-то интересное? Не зря же она здесь лежала…»

Меж страниц тетради проглядывал черный язык закладки.

– Любопытно…

Раскрыв тетрадь на заложенном месте и проглядев записи, Человек в пальто понял, что это тоже книга учета… вот только в ней были отмечены отнюдь не проданные куклы.

«Господин Хряккс.

1. Всегда садится в экипаже у двери справа.

2. Во время приветствия прикладывает к полям цилиндра правую руку. Прощаясь, приподнимает его левой рукой.

3. Подрезает торец сигары на полдюйма.

4. Раз в три часа принимает пилюли: “Брамсилл”, “Мигренион” и “Шапп”. Всегда шутит, что это его “любимые леденцы”.

5. Стучит тростью каждые пять шагов. Шестой стук пропускает.

6. Скучая, поглаживает бакенбарды (только левой рукой).

7. Любимые фразы: “Сомнительно!”, “И пусть это выбьют у меня на надгробии, если это не так!” и “Сговор не пройдет!”»

Человек в пальто нахмурился: это какой-то список привычек! Что еще за господин Хряккс?

Он пролистал страницы. В тетради было собрано подробное описание множества людей.

«И что это все значит? Зачем кукольник собирает их отличительные черты и подробности манеры поведения?»

Проверив еще пару тетрадей на полке, Человек в пальто убедился: все это были тома привычек. И хоть имена (а если вдуматься, то очевидные псевдонимы, ведь вряд ли кого-то и правда зовут Нос-репа, Мисс Длинношейка или Вислобрюх Усачевич) ничего ему не говорили, все же то, что они попали в списки Гудвина, вызывало оторопь. Кукольник знал все тайны этих людей, вызнал каждую мелочь, чтобы… что? Как-то использовать их в своих планах? Но что это за планы?

Ничего и не думало проясняться. Напротив. Человек в пальто почувствовал себя заблудившимся в тумане интриг и замыслов…

В жилище кукольника осталось лишь одно место, где он еще не был.

Вернувшись в коридор, Человек в пальто подошел к двери справа от картины с надгробием Люси и повернул ручку…

Это была небольшая глухая комнатка. Неприятное затхлое местечко с низким потолком напоминало палату в лечебнице для душевнобольных. Бурые, цвета комодной моли, стены с нарисованным мелом окном на одной из них, низкий потолок с пятнами от протечек. Почти все место в каморке занимала кровать: железная больничная кровать, застеленная полосатым черно-белым одеялом, на подушке в такой же, полосатой, наволочке, проглядывало отпечатавшееся углубление, оставленное, судя по форме, головой с длинным горбатым носом.