Барабаны Австралии (2095) - Мишель Демют

Брат Доломар одинаково сомневался как в своих медицинских познаниях, так и в способности дать благословение. Он долго стоял над женщиной на коленях. Потом он взял ее руки в свои. Они показались ему очень горячими, и он подумал, что ей нужно ввести жаропонижающее, если, конечно, такой препарат найдется в его миниаптечке, пристегнутой к правому сапогу.

Он перевел взгляд на картон: Денфо…

Неожиданно он вновь обрел уверенность в своих силах. Открыв кармашек аптечки, он быстро нашел гемостатическое снадобье и какой-то ониротроп последнего уровня.

Подождав еще немного, пока женщина не закрыла глаза и на ее лице не появилось подобие слабой улыбки, он встал.

Он помочился на столб, на котором должна была находиться табличка с названием городка, после чего снова произвел ревизию своего имущества.

Поднялся сильный восточный ветер. Холодный ветер. В своем разорванном комбинезоне брат Доломар вряд ли мог рассчитывать, что выдержит продолжительный переход.

Он вернулся к раненой. Кончиками пальцев он смахнул приставшие к ее щеке песчинки и замер. Она уже не дышала.

На шее у нее не было крестика. Он не мог отправить ее в проблематичные пространства, которые пересекали лабиринты Передатчиков, с единственной опорой в виде тюленя Клюти…

Он отцепил значок и поднял его к лицу. Усы Клюти казались золотистыми на фоне красной пижамы. Брат Доломар бережно опустил значок на грудь женщины, повернулся и двинулся дальше.

Он прошел не больше двух километров, когда поблизости от него в воздухе раздался стрекот. Словно летело невидимое насекомое. Нет, оно было видимым. Справа от него над поверхностью песка полоской поднималась пыль.

Мина-стрекоза. Все же не зря ему ввели в мозг такой большой объем данных.

Он остановился. В зависимости от цвета мундиров тех, кто должен был сейчас появиться, ему будет достаточно того или иного незначительного жеста…

Мина-стрекоза замедлила полет по дуге. Он то терял ее из виду, то обнаруживал снова. Она походила скорее на колибри, чем на стрекозу. Небольшой лишенный крыльев механический вихрь с длинным тонким клювом детектора-детонатора спереди.

Брат Доломар не шевелился.

Он осознал, что считает про себя и добрался уже до 470 только после того, как перед ним возник боец в светло-голубом мундире. На его груди невозможно было различить, где находятся эмблемы и знаки различия, а где - мини-гранаты, химические заряды и иглы специального калибра.

– Вперед!

Брат Доломар поспешно кивнул, споткнулся, упал на колено и неловко поднялся на ноги. При этом европейский пропуск, лежавший в одном из особых карманов его комбинезона, превратился в пепел, который почти мгновенно рассыпался в пыль.

– Ваше имя - Реми-Жозеф Доломар?

– Брат Реми-Жозеф Доломар. Я принадлежу к Святому Ордену Экспансии.

– Вижу. Все это есть в ваших документах…

Офицер базы, ответственный за безопасность, был удивительно похож на главного комиссара Полюса. И их обязанности тоже наверняка были очень похожими, подумал брат Доломар.

– У вас есть пропуск, подписанный генералиссимусом Харрингтоном… Вам разрешено посетить фронт. - Офицер нахмурился. - Но дело в том, что фронт очень быстро перемещается. Наши части двигаются с юга, вынуждая европейцев отступать. В Перте были высажены подкрепления, и можно не сомневаться, что они будут контратаковать, но… С какой целью вы собираетесь посетить фронт, мой… брат мой?

– Это тоже указано в документах, - ответил брат Доломар. - Мы узнали, что несколько членов Ордена оказалось в зоне конфликта. Это миссионеры, которые были командированы в Австралию.

– Командированы? - офицеру явно не понравился этот термин.

– Они искали добровольцев, - уточнил брат Доломар, коварно подсыпая соль на рану.

– Добровольцев?

– Для посещения иных мест, видения которых посетили святого Франсуа, - сказал он с пафосом, совершив правой рукой ритуальный жест.

Лицо офицера просветлело.

– А, вы имеете в виду передачу… Я сильно удивлюсь, если ваши миссионеры найдут здесь добровольцев для того, чтобы… подвергнуться дезинтеграции.

– Наша церковь решила, что только на такой огромной территории, как Австралия и острова Тихоокеанской империи, мог сохраниться дух истинных пионеров. Разве американцы после постигшей их страшной катастрофы не выжили благодаря подобной идее, благодаря этой надежде?

Офицеру не оставалось ничего другого, как промолчать.

Брат Доломар знал, что две черных звездочки над изображением пацифийской райской птицы на воротнике мундира его собеседника означали, что офицер был сыном американских эмигрантов.

– Я прикажу подготовить для вас транспорт. И выделю водителя.

– Если позволите, я предпочел бы действовать в одиночку, - заявил брат Доломар со спокойной улыбкой.

Терзаемый одновременно подозрительностью и нежеланием показаться невежливым, офицер несколько секунд колебался. Потом, решившись, кивнул.

– Как пожелаете… брат мой. Для меня сейчас дорог каждый человек. Должен признаться, что… в общем, мы несем весьма ощутимые потери с первых же часов столкновения.

– Да, я слышал об этом. Я знаю также, что командующий силами Хундта бросил в бой все свои резервы, включая секретное подразделение боевых магов.

Офицер встал. Он с трудом разомкнул судорожно стиснутые челюсти.

– Численно мы превосходим европейцев в три раза. И у нас имеются резервы, которые мы пока не собираемся использовать.

«Эти безумцы готовы взорвать всю планету ради своих амбиций, - подумал брат Доломар, - Стоит теперь вмешаться в драку бравым марсианским воякам, и…»

Он вышел из палатки впереди офицера. Солнце опустилось почти до гребня рыжих холмов на горизонте. Холодный ветер хлопал брезентом, плохо закрепленным на замаскированных в кустах электрокарах. На куполе соседней палатки брат Доломар заметил большую передающую антенну.

– Вы хотите отправиться немедленно? - не поворачиваясь к нему, поинтересовался офицер.

– Моя миссия должна выполняться без задержек, от которых могут пострадать братья, - ответил брат Доломар с ноткой фанатизма в голосе.

Он понял с приятным удивлением, что офицер выделил ему одноместный аэрокар, миниатюрный аппарат, более всего походивший на прозрачный пузырь, в который зачем-то запихнули металлический стул.

– Более трех тысяч километров автономного полета. Вас снабдят опознавательными сигналами нейтральной стороны, но я советую не терять время на размышления, если вас перехватят европейцы. Вы должны немедленно приземлиться и сдаться. Это вообще-то разведывательный аппарат. Вооружение - один лазер небольшого калибра. Конечно, он выглядит совершенно несерьезно даже по сравнению с самым безмозглым европейским пехотинцем, в распоряжении у которого имеется арсенал, достаточный для уничтожения половины дивизии. У аппарата включен автоответчик на кодированные запросы всех наших частей этого сектора. Но после 200 километров полета вам нужно избегать любых встреч. Впрочем, я полагаю, что вы сами хорошо знаете, куда направляетесь.

– На северо-восток, - простодушно пояснил брат Доломар.

– Хм. Прямо к европейцам в лапы… - Голос офицера приобрел зловещий оттенок, но он тут же улыбнулся и протянул руку. - Если вернетесь… Меня зовут МакДонолли. Постарайтесь не забыть. МакДонолли.

– Я не забуду.

Брат Доломар взгромоздился на летающий стул и неторопливо поднялся в вечернее небо, небрежно разрисованное оранжевыми и серыми полосами. Его охватило ощущение возвращенной свободы.

Перевалив через гряду холмов, он погрузился в лучи заходящего солнца. Резкие порывы ветра заставляли вибрировать хрупкий аппарат. Смеркалось. Над правым передним колесом начали перемигиваться два огня: желтый и фиолетовый, отвечая на чье-то требование идентификации. Тем не менее, на земле среди расползающихся озер тьмы и уменьшающихся пляжей сумерек не обнаруживалось никаких признаков больших масс вооруженных людей. Позади него, по направлению к покинутому им лагерю, разливался сплошной океан ночи.

Автопилот то и дело пощелкивал, словно в ответ на негромкое бормотание двигателя.

После холмов под ним потянулась бесконечная серая равнина. Справа от него на север двигалась колонна каров, поднимавших тучи пыли, зависавшей в воздухе подобно туману. Брат Доломар опустился ниже. Теперь он скользил в нескольких метрах над землей, покрытой высокой травой.

Вскоре он обнаружил впереди по курсу репер, который высматривал уже некоторое время. Это была широкая река с усеянной мелкими островками и отмелями поверхностью.

Теперь можно было со спокойной душой положиться на автопилот.

Очень скоро он стал раскачиваться, словно на качелях, между молчанием ночи и мурлыканьем аэрокара, между первыми звездами на темно-синем небе и полусном, то и дело прерываемым порывами ветра.