Барабаны Австралии (2095) - Мишель Демют

Пацифиец молча смотрел на него. Нет, он смотрел не на Антона, а на ферму.

– Не шевелись, - едва слышно выдохнул он. - Не двигайся. Они… они вернулись.

Антон хотел подчиниться, но почувствовал, как его охватывает страх. Это было очень странное ощущение. Он вспомнил, что уже испытал совсем недавно нечто подобное. Тогда все почему-то вылетело у него из головы, а вот теперь вернулось. И вернулся этот страх.

Это был страх, который может испытывать букашка, когда на нее падает тень птицы. Или страх, который вызывает у птицы лесной пожар.

Он поднялся на колени, чтобы завыть. Но не успел. Тяжелая ладонь пацифийца обрушилась на его затылок.

Он скользил сквозь земную ночь. Меньше, чем через час капсула распадется на части, яйцо разобьется об атмосферу. Мяуканье управляющих механизмов прекратится. Его охватят теплые воды тишины и сна.

«Настало время молитвы», - мелькнуло в мозгу у брата Доломара. Но он не шевельнулся, не сказал ничего, ничего не подумал. Он слушал, как за тонкой стенкой одно за другим умирают электронные устройства. Он представлял, как покрываются трещинами их кристаллические внутренности, как распадаются искусственные нейроны, пропитанные путаницей данных, как распадаются на отдельные буквы слова и фразы, исчезают адреса сайтов…

«В конце концов, я просто спускаюсь на Землю, как все святые, как Христос, как Франсуа, когда он вернулся, чтобы найти кредиты для строительства Станции…»

За иллюминатором четыре раза появился и тут же исчез Антарес, потом появилась Земли, качнулась несколько раз и осталась в поле зрения. Он увидел на три четверти закрытый ослепительно белыми облаками Тихий океан, похожий на темно-синее стекло, полумесяц Антарктиды над ним. Земной шар раздувался с тревожащей быстротой. Брат Доломар не знал, кому он обязан тем, что вот-вот произойдет с его капсулой - руководителям со Святой Станции, или новым друзьям с Бычьего уровня. Этот вопрос возник сам собой после того, как замолчали ведущие автоматы. Теперь он получил право на несколько продолжительных секунд тишины. Потом ему внезапно стало жарко, очень жарко. Конечно, капсула была очень легким и примитивным устройством…

Он почувствовал головокружение, когда все вокруг него взорвалось, и он начал бешено вращаться, мгновениями замечая над собой тонкий полумесяц Земли, то голубой, то белый, то зеленый. Он распадался на части. Он вырастал до чудовищных размеров. Перед ним промелькнули чьи-то ноги. Рядом болтались какие-то свертки, привязанные к ногам длинными шнурами.

«Итак, - подумал он, - я буду бродить по дорогам и собирать подаяние. Это соответствует общепринятым представлениям о святых. Их невозможно заставить расстаться с клише…»

Потом он увидел то, что было его транспортным средством, с помощью которого он должен был встретиться с Землей.

Стручок фасоли… Огромный плод, вращавшийся на расстоянии вытянутой руки в открытом космосе. Его черная гладкая кожица была покрыта небольшими трещинками.

Они входили в атмосферу. Свертки на ногах зацепились за завихрения молекул воздуха.

Стручок лопнул, и первое же зернышко ударило по маске брата Доломара подобно блестящему белому кулаку. Как и было предусмотрено, растение реагировало на непреодолимое притяжение Земли. Оно раскрывалось, превращаясь сначала в огромный одуванчик, затем в растительный ковер-самолет.

«Спасибо, Святой Франсуа, - подумал брат Доломар, - что ты сделал меня небесным садовником.»

При этом, он явно проявил несправедливость по отношению к своим друзьям с уровня Быка, безумным садовникам мутантных садов Полюса, уже несколько лет работавших над штаммом Арес Регина Картери.

Команда, состоявшая из брата Доломара, стручка фасоли и гирлянды свертков, находилась на высоте 30 километров, когда поблизости взорвалась первая ракета. Ударная волна надежно отключила сознание брата Доломара.

Его привел в сознание принизывающий холод. Комбинезон был разорван, на правом предплечье засохли потеки крови. Левая рука лежала в воде. Он повернулся на бок, подтянул ноги к животу и сжался в комок в углублении, заполненном растительным запахом. Пушинки скрипели под щекой, словно стебли соломы.

Он рискнул открыть один глаз и увидел над собой голубое небо.

«Стоило так стараться рассчитывать ночную посадку!»

Он сел. Арес Регина превратилась теперь в большую зеленую медузу. Ее широкие зубчатые листья повторяли изгибы сверкающих на солнце волн. В зубчиках ближайшего из листьев застряла летучая рыбка. Один из ее голубых плавников еще слабо трепетал. Брат Доломар осторожно взял в руки изящное создание и, рассматривая его, попытался восстановить воспоминания о Земле.

Он вернулся сюда из страны камней и геометрически правильных линий.

Он почти забыл, что существуют настоящие рыбы.

Невдалеке виднелся скалистый берег. Похоже, он медленно приближался.

Бросив рыбку в воду, он заметил, что рядом с ним на волнах раскачиваются свертки.

Когда он подтянул их к себе, то увидел, что это пакеты в оболочке из синтетической пленки, которая раздувалась при контакте с губами человека. Итак, у него было не менее дюжины шаров, и Арес Регина действительно становился ковром-самолетом, волшебным одуванчиком.

Он перевел взгляд на берег. Растение, увлекаемое течением, продолжало приближаться к нему. Стратеги из Полюса неплохо сделали свое дело. Возможно, они предусмотрели даже то, что его перехватят высоко над землей, в первые же минуты контакта с атмосферой.

Брат Доломар отчетливо различал красноватые рифы и голубые провалы теней между ними, которые должны были соответствовать проходам в небольшие бухточки.

Настало время провести инвентаризацию.

Как он и предполагал, более половины снаряжения приходилось на оружие, какие-то приборы явно военного назначения, а также химические препараты. Все это занимало много места и выглядело более чем подозрительно. Он поспешно отправил этот хлам на морское дно. Остальное - карты, инструменты, а также сапфиры Лакус Соли и золотой лишайник для продажи в случае, если понадобятся деньги - последовало туда же, когда Арес Регина находилась в нескольких саженях от скалы в виде петушиного гребня.

Брат Доломар сохранил только консервы и набор пропусков, выглядевших очень правдоподобно, но абсолютно фальшивых. Они были подготовлены специально для него в Объединении Свободных Художников Экваториальной Провинции. Затем он методично, в соответствии с инструкциями, обрубил корни Арес Регины, достигавшие в длину трех метров, глубоко сожалея при этом, что приходится уничтожать столь великолепное создание.

Интересно, надеялись ли ботаники Марса, что когда-нибудь смогут засеять девственные поля своей планеты фасолью Арес? Или одуванчик-планер уже принадлежал целиком и полностью ведомству юных генералов Конфедерации?

Арес Регина Картери отдавала свою зеленую кровь земному морю. На краях ее листьев появилась рыжеватая окраска. Процесс разрушения прогрессировал с удивительной быстротой. Зеленые энзимы позволили ей прорасти, помогли молниеносно вырасти до гигантских размеров. Теперь короткая жизнь растения-однодневки так же быстро заканчивалась.

Нет, никто не пожелал бы увидеть воплощение в жизнь жуткой идеи марсианских военных: представьте чудовищную осень, во время которой вместо умирающих листьев на землю обрушиваются груды Арес Регины, чтобы тут же превратиться в горы перегноя…

Брат Доломар спрыгнул с плота и поплыл к рифам.

Его охватила ностальгия, похожая на ощущение, испытанное им после прощания со своим астероидом.

Через час энергичного марш-броска он почувствовал себя больным. Повстречавшаяся деревня называлась то ли Кинвик, то ли Киндик… Дорожные указатели были уничтожены. Но теперь он знал, что не слишком отклонился от запланированного маршрута. Олбани должен находиться примерно в двухстах километрах западнее. Двигаясь прямо на север, он обязательно выйдет к линии фронта. Но в этом Кинвике или Киндике полагалось находиться европейцам.

Женщина, лежавшая на земле возле сожженного электрокара, молча приподняла над головой при его приближении кусок картона, на котором можно было прочесть начало чьего-то имени: Денфо…

Брат Доломар второй раз в жизни столкнулся с проблемой последнего причастия.

По правде говоря, он не мог дать его.

Он взял картон.

Ему показалось, что на перекрестке с главной улицей лежат останки мужчины, разорванного двумя автомобилями.

Он опустил глаза. Слышалось посвистывание легкого ветерка и хриплое дыхание женщины.

Серые глаза на худом лице. Три детских значка на корсаже: два с тюленем Клюти и один - очень старый - с утенком Дональдом. Юбка у нее была разорвана, и между бедрами виднелась полоска запекшейся крови. Он обнаружил рану немного выше поясницы. Пуля, или игла? Мышцы были раздроблены, выходное отверстие оказалось на спине. Похоже, почки не были задеты.