Корона Меднобородого - Алексей Вячеславович Зубков

— То есть, нелюди?

— Ладно, нелюди. А ты была?

— Да как-то не собралась до сих пор.

— Католики тебе не нравятся, лютеране не нравятся. Правоверные больше по душе? Тогда султан тебе самое то.

— Если честно, то милее всего наши православные шляхтичи, — Оксана подняла руки и потянулась, как поутру вставая с постели.

— Побойся Бога, где мы тебе православного найдем, — сказал Вольф.

— В Истанбуле греков полгорода, если что, — ответил Ласка.

— А сам как, не православный? Али не люба я тебе?

Ласка снова покраснел.

— Меня батька с мамкой с детства приговорили на соседской дочери жениться.

— Что же не женился?

— Да маленькая она еще. Как подрастет, да если не помрет, — Ласка перекрестился, — Тогда свадьбу сыграем. Пока буду холостой ходить.

— Так ты до сих пор…

— Молчи, тьфу на тебя! — Ласка поднялся и ушел на другой борт.

Грешный опыт у него был. Но Ласка считал совершенно неприличным обсуждать подобные вещи с кем бы то ни было, особенно с женщиной.

Когда кораблик проходил Дарданеллы, Оксана всерьез задумалась о том, что ее везут сдавать в гарем султана. Сбежав из ханского гарема, переезд в султанский она восприняла как ступеньку на карьерной лестнице. Но, послушав про путешествия и про дальние страны, задумалась, не лучше ли будет обосноваться при дворе какого-нибудь христианского короля. На худой конец, домой вернуться.

— Вы что, в самом деле, меня к султану везете? — спросила Оксана.

— Да, — спокойно ответил Ласка.

— Меня, православную красную девицу, к султану-басурману? Я-то уж подумала, вы меня освободили и с завидными женихами в Европе познакомите.

— Наше дело тебя передать, перстень получить, а дальше тебя у султана ничто не держит, — сказал Вольф.

— Прямо ничего-ничего меня не держит? Ни забор, ни стража, ни незнание языка, ни отсутствие денег? — Оксана начала закипать.

— Это мы султану обещали девицу привезти, а ты ему ничего не обещала, — сказал Ласка, вспомнив решающий аргумент, которым Вольф убедил его с риском для жизни переселить православную красну девицу из одной басурманской неволи в другую, — Возьми да сбеги от него.

— Или не беги, — сказал Вольф, вспомнив другой свой тогдашний аргумент, — Султан не какой-то старикашка, а красавец мужчина самого лучшего возраста. На коне сидит не хуже татарина, а лук натягивает такой, что не каждому богатырю по силам. Владыка половины мира. Мудрый, справедливый, щедрый. Первая жена у него русская. Дворец размером с весь Бахчисарай. Что тебе бежать-то? Родишь принца, будешь как сыр в масле кататься.

— Второй женой не буду, — гордо ответила Оксана, — Первой еще бы подумала.

— Люди говорят, когда султан был молод, старшая его наложница, которая тогда уже родила принца Мустафу, сильно побила Хюррем. Султан разозлился и приблизил к себе Хюррем, а ту наложницу отдалил от себя. Гарем дело такое, вчера наложница, сегодня первая жена, — Вольф слышал эту историю в Истанбуле и хорошо ее запомнил.

— Ну, посмотрим, — сказала Оксана с таким видом, будто она собралась решать, насколько достойной партией для нее будет султан.

Она хорошо подумала и решила согласиться. Сбежать и пытаться выжить одинокой женщине в совершенно незнакомой стране среди правоверных — неважная идея. Но немец дело говорит. Муж бросил, родители похоронили. Почему бы не попытать счастья для начала с султаном? Для простой девушки риск, а для ведьмы — и окрутить мужчину не так сложно, и сбежать не вопрос.

Капитан-грек поддался на женские чары и, пока проходили Мраморное море, рассказывал про славный город Истанбул, центр мира, куда ведут товары хоть из далекой Индии, хоть из далеких Нидерландов. Приглашал в гости в Галату. Обещал напоить-накормить и на попутный корабль посадить в любую страну по выбору.

Не так-то просто попасть на встречу с султаном. Писари хотят взятку. И ладно бы по-божески просили, деньги-то есть. Но они заломили для иностранных христиан такие цены, что никакой ханской казны не хватит. Еще ведь до Рима надо добраться. К первому визирю по той же причине попасть не удалось. Тоже запись, тоже взятки. Даже к старшему евнуху на прием так просто не попадешь.

Осаждать султана в толпе просителей, кричать и махать руками через эскорт янычар — тоже не то. Попробовали. Не понравилось. Решили взяться за старшего евнуха. Узнали, что он часто бывает на невольничьем базаре. Со свитой, с охраной. Проход перед ним не расчищают как перед султаном и визирями. То есть, можно поговорить на расстоянии вытянутой руки.

Когда речь о том, чтобы просто пройти мимо стражи, простейшее отведение глаз, которое умеют все начинающие ведьмы, отлично работает. Старший евнух заглянул в гости к одному из постоянных поставщиков. Оксана подошла к телохранителям, оставшимся у двери, щелкнула пальцами, повернулась под рукой и спокойно вошла внутрь.

Внутри на подушках сидели по-турецки хозяин с гостем, а перед ними был накрыт низкий столик с лакомствами.

— Девиц покупаете? — спросила она по-русски.

— Покупаем, — ответил евнух.

Он был высок и грузен, но говорил тонким голосом. Может быть, не все евнухи знали русский, но старший стал старшим в том числе и потому, что выучился говорить на родном языке Хюррем. Купец тоже знал русский. Лучше понимать, о чем говорит твой товар. Мало ли вдруг девица больная или и вовсе беременная.

— Слышал ли ты, как в июне московит с немцем во дворце попались? — спросила Оксана.

— Видел, — ответил евнух, — Московита вот этими руками подушкой с ног сбил. Веришь?

— Верю, как не верить. Знаешь ли, что они пообещали привезти султану Сулейману, да продлит Аллах его дни?

— Говорят, девицу из Крыма.

— Так вот она я.

— Ты? А покажись.

Купец махнул рукой, и вся прислуга, которой не положено видеть товар лицом, убралась в задние комнаты.

Оксана сбросила накидку, платье, нижнюю рубашку и предстала перед знатоками в первозданном виде.

— Хороша, — сказал купец, — Флоринов на пятьдесят.

— Не Хюррем, — сказал евнух.

— Визирю пойдет, — сказал купец.

— Не первому, — поправил евнух.

— Ах вы свиньи! — сказала Оксана, — Я вам покажу «Не Хюррем»! Я вам покажу «флоринов на пятьдесят»! Я вам покажу «не первому визирю пойдет»!

Она подняла левую руку, повернулась под рукой через левое плечо и исчезла. Визирь и