Украденные лица, украденные имена - Рэй Олдридж

я не взял твоих денег. Пожалуйста, отпусти меня. Почему я должен умереть?

Фальш Номун показался Номуну омерзительным; его потное лицо, так похожее на его собственное, вызвало у него легкую тошноту.

– Я ничем не могу тебе помочь, – брезгливо сказал он. Фальш Номун зашаркал прочь, бормоча что-то невнятное.

Молодой Номун все еще был бледен.

– Я тоже не хочу умирать, – сказал он.

– Я тоже. Хватит ли у тебя сил подняться на следующий узел?

Молодой Номун улыбнулся и дотронулся до пореза на лбу.

– Я должен буду, не так ли?

– Послушай, – сказал Номун. – Мы можем держаться друг от друга на расстоянии крика. Если на тебя нападут, позови, и я приду на помощь. Ты можете сделать то же самое. Ты согласен?

– С радостью…

НЕЗАДОЛГО ДО ЗАХОДА СОЛНЦА семеро Номунов вышли из палатки и опасливо обошли неподвижно стоящего меха-убийцу.

– Может быть, он сломался, – высказал Фальш Номун робкую надежду.

Нефрит Номун тихонько рассмеялся:

– Ты самый большой дурак из всех нас, клон. – Нефрит Номун был с наложенной на ребра импровизированной повязкой, которую он соорудил из широких рукавов, оторвав их от своей рубашки. – Ты умрешь скоро, и нам больше не придется смотреть на твое трясущееся лицо.

Из всех Номунов только Помпа Номун выглядел безмятежным. Он стоял немного в стороне от остальных у самой воды, наблюдая за подплывающими, подобно призракам, парусоходами. Взгляд у него был отсутствующе-мечтательным; он нежно поглаживал вялыми пальцами клавиатуру своей помпы.

– Восхитительно, – тихо произнес он. Он повернулся к остальным. – Ведь это прекрасно, не правда ли? Вы только взгляните. Я очарован. Совершенный мрак моря, увядающе-лавандовое небо, искрящийся песок. Лодки, красивые, как сон. Даже эта штука. – Он указал на Мертвого Номуна. – Его цвет – превосходный контрапункт для этого мира, его функциональное назначение великолепно оттеняет наши жизни. – Он покачал головой. – Вы убивали так же часто, как и я, братья? – Его худое лицо скривилось, словно от внезапной боли. – Моя помпа почти суха. Я собирался наполнить ее как раз перед тем, как меня схватили. Успей я это сделать, это приключение могло бы закончиться для меня по-другому.

– Гнилоголовая чушь, – сказал Шрам Номун.

– Да, да, ты прав. Поразительная чушь, – улыбнулся Помпа Номун. – Но мои реагенты… они смягчали мне восприятие тех поступков, которые Номун был обязан совершать все эти столетия, и давали мне силы действовать – и не быть испорченным теми страшными, ужасными вещами, которые Номун должен был сделать, если он хотел оставаться Номуном. Это спасло меня от превращения в такую же, как ты, безмозглую скотину.

Помпа Номун посмотрел на Нефрит Номуна:

– И от твоей алчной никчемности.

Он посмотрел на Фальш Номуна:

– И от твоей трусости.

Он перевел взгляд на Сталь Номуна:

– И я не отказывался от своей человечности в угоду машине. Помпа была моей броней.

Тут лицо Помпы Номуна погрустнело.

– Но это был не самый лучший способ. Помпа лишила меня запаса прочности.

Парусоходы встали на якорь у берега, теперь поближе, чем в первую ночь. Светловолосая женщина-капитан спустилась со своего помоста и встала возле поручней, в стороне от пассажиров. Ее затененное вечерним сумраком лицо выражало какое-то сильное чувство. Тоску? Беспокойство? Отчаяние? Номун не смог определить.

– Стервятники, – сказал Шрам Номун и сплюнул в воду.

Мех-убийца шевельнулся, и Номуны отступили в направлении второго узла; все, кроме Помпы Номуна.

– Вам следует немедленно покинуть пляж, – сказал Мертвый Номун и жестом указал на следующий узел.

Помпа Номун повернулся и посмотрел на воду.

– Какая красота, – прошептал он и включил свою помпу. Его глаза закатились, он на мгновение замер, подергиваясь, прежде чем упасть лицом в песок. Последняя судорога сотрясла его; затем он замер.

Мех-убийца прыгнул вперед. Он быстро перевернул тело. Лицо Помпы Номуна представляло собой кровавое месиво. Пока они смотрели, еще один крупный кусок головы Помпы Номуна растворился и вытек из рук меха-убийцы в песок. Мертвый Номун издал жуткий, непередаваемый, скрежещущий звук и отрезал остатки, но к тому моменту, когда он закрепил пакет на своем нагрудном зажиме, в пакете не осталось ничего, кроме помпы, плавающей в серо-розовой слизи.

Труп исчез, впитался в песок пляжа, оставив после себя только кучку опустевшей одежды.

– Умно, – сказал Синий Номун. – Он помеялся над нашим похитителем, оставив его без трофея. Без сомнения, у него был сверхэффективный фермент. – Киборг, похоже, завидовал. – Интересно, он всегда таскал его с собой, спрятав внутри помпы?

– Какая разница? – сказал Шрам Номун и направился в джунгли. Нефрит Номун последовал за ним, передвигаясь по-прежнему с болезненной осторожностью.

Затем, издав хнычущий горловой звук, ускользнул Фальш Номун.

– Ну что ж, – сказал Синий Номун. – Здесь только мы. – Он посмотрел на Номуна внезапно заблестевшими глазами. – Я думаю так же, как и перепуганный. Это ведь ты первый Номун, не так ли?

Номун растерянно пожал плечами. Он испытывал сильнейшее желание рассказать киборгу про свою амнезию, но сдержался, не желая признаваться в какой-либо слабости.

– Не скажешь? Я не удивлен. Чего я не могу понять, так это вот что: зачем ты подвергаешь себя тем же опасностям, на которые обрекаешь своих жертв? Безумие, в общем-то, не свойственно Номуновой породе. Никого из нас нельзя в полной мере назвать психопатом, за исключением, может быть, пижона. – Синий Номун осторожно потер металлическими ладонями свое человеческое лицо. – Ну да ладно, неважно, – сказал он и размеренно зашагал в джунгли.

Молодой Номун глядел округлившимися глазами.

– Это правда? Ты и есть он, тот самый?

– Киборг теряет функциональность, – сказал Номун, и произнеся это, он понял, что это действительно так и есть. – Он долго не протянет, ситуация слишком нестандартная.

Солнце почти скрылось и Мертвый Номун угрожающе шевельнулся.

– Идите или умрите, – проскрипел он.

– Я предпочитаю уйти, – сказал Молодой Номун. Он посмотрел на меха-убийцу и улыбнулся дрожащими губами.

– Тогда иди, – сказал Номун. – Я буду следовать за тобой на расстоянии ста шагов. Позови, если понадоблюсь. Погромче.

ВТОРОЙ УЗЕЛ БЫЛ ВЫШЕ первого, с более крупными кристаллическими наростами на спине мнемобиота. Однако сейчас Номун продвигался с меньшими усилиями, так как уже привык к местности. Он слышал, как шагает впереди Молодой Номун, хрустя ботинками