Дети Антарктиды. Лед и волны - Даниил Корнаков

Сидеть взаперти столько времени и на свет божий не показываться… и это перед зимой-то, когда скоро наружу ни ногой!

Однако всё сказанное старостой пролетело у Матвея мимо ушей. Подобно наваждению, перед глазами стояло её лицо, омрачённое страшным горем, к которому он лично был причастен. Он и никто больше.

— Матвей! — окликнул его староста, тряхнув за плечо. — Ты тут?

Парень ответил ему кивком.

— Ты это… обойдётся всё, хорошо? Не твоя вина, что тогда произошло с её сыном. Не твоя.

Матвей промолчал.

— Не твоя, — ещё раз повторил Олег Викторович, только прозвучало это, скорее, как самоутешение, нежели правда.

Глава 2

Разные поколения

Идея устраивать рейды и вылазки на захваченные мерзляками континенты принадлежала русскому полярнику Ивану Дежнёву со станции «Беллинсгаузен». Будучи опытным метеорологом и талантливым инженером, он изобрёл первую модель ныне всем известного метеодатчика. Затем, собрав небольшую группу, Дежнёв отправился в экспедицию к южным берегам Аргентины с целью провести полевые тесты своего изобретения.

С момента высадки на берег, в течение следующих двадцати четырёх дней, ему успешно удавалось избегать встречи с мерзляками. Он заранее планировал маршруты передвижения, исходя из полученных данных метеодатчика. Совсем скоро новость о его подвиге и изобретении облетела все станции, породив тем самым ремесло собирателей.

«История великих собирателей» за авторством Павла Самсонова, 2163 год.

18 января 2093 года

Собрание, длившиеся без малого четыре часа, провели в здании лаборатории, которое не использовалось по назначению уже много лет.

Матвей страшно не любил участвовать в подобного рода сборищах, чувствуя себя при этом не в своей тарелке, но делать было нечего. Да и Олегу Викторовичу, как никак, обещал помочь в решении вопроса. Правда, этого самого решения после многочисленных споров и предложений найти так и не удалось.

Сперва староста предложил идею обмена ваттами на еду с соседними «Чжуншань» и «Мирный», тем самым пожертвовав часами отопления жилых модулей. Предложение было немедленно встречено в штыки, поскольку не все были готовы предстоящей зимой мёрзнуть в своих модулях, особенно на самой холодной станции Антарктиды.

Более того, за минувшее лето они уже выкупили предостаточно рыбы и тюленьего мяса у «Мирного» — тем и самим нужно было запасаться продовольствием на предстоящую зиму. Что же касаемо китайского «Чжуншаня», известного своими первоклассными механиками и изобретателями, у них самих ватт и без того было предостаточно. К тому же китайцы предоставляли свои услуги и тесно сотрудничали с австралийцами из «Моусона», которые входят в список главных поставщиков ватт по всей Антарктиде. Станция «Моусон» находится на побережье в одном из самых ветреных мест континента, где сотни ветряков работают двадцать четыре часа в сутки. Следовательно, в электричестве китайцы несильно нуждаются.

Ещё до того момента, пока предложение с обменом ватт не было отвергнуто окончательно, перед собравшимися выступил Сэм, единственный американец на станции и по совместительству главный связист. За прошедшие двадцать лет на «Востоке» он успел как следует породниться с местными, безупречно овладеть русским (лишь совсем изредка в его речи проскальзывало твёрдое «вэ» вместо буквы «т») и стать полноправным восточником.

Сэм предложил связаться с американцами со станции «Мак-Мердо», бывшей почти на таком же расстоянии от «Востока», как и «Мирный», и взять у них необходимое количество еды в долг, заплатив немного ватт в качестве аванса. «Мак-Мердо», что до Вторжения, то и поныне, оставалась самой огромной станцией в Антарктиде, вмещающей в себя почти десять тысяч выживших.

Услышав предложение Сэма, Олег Викторович отверг его сразу:

— Слыхал я про макмердовцев и их «взять в долг», Матвей вон не даст соврать. Про «Кейси» слышал? Австралийская станция не так далеко отсюда. У них пять лет назад возникла обратная ситуация: не хватало ватт зиму пережить. Вот они и обратились к «Мак-Мердо», взяли у них энергии «в долг». До сих пор расплачиваются с ними, отдавая каждый год чуть ли не половину всего улова, страшно при этом не доедая. Я, конечно, старост «Мак-Мердо» не осуждаю: когда на станции десять тысяч рыл и каждое надо кормить, не говоря уже о других нуждах, и не такой процент стряхнёшь. Но сам лично в такое ввязываться не хочу. Да и, в отличие от «Кейси» с их богатым уловом, нам с макмердовцами расплачиваться нечем. Не в обиду твоему народу, Сэм, но что есть, то есть.

С доводами Олега Викторовича согласились все, даже Сэм, сообщив, что предложение это сделал, скорее, на горячую голову.

Поднимались предложения об обмене воды, но они не выходили за рамки обсуждений. За прошедшие годы все приспособились к добыче воды из ледников, хотя работа была тяжёлой и опасной. Целыми днями приходилось на холоде колоть лёд и перевозить его в отстойники для оттаивания.

Конечно, восточникам повезло с их «Родничком», который давал им не только очищенную, но и древнейшую воду Земли. В теории, продать такую воду соседним станциям было возможно. Однако это может лишить работы сотни людей, а человек без достаточного количества ватт, тепла и горячей еды становится проблемой для руководства станции. Особенно если он решит добыть необходимое, забрав чью-то жизнь. Старосты понимали это и покупали воду у восточников только в случае крайней нужды, которая, похоже, не возникнет в этом году.

Полшестого Олег Викторович сообщил об окончании собрания и тут же объявил о повторной встрече через несколько дней, пообещав подумать над всеми предложениями как следует.

— Жаль только, думать здесь не о чем, — с огорчением объяснил староста, когда остался с Матвеем наедине. — Это я так, людей успокоить, чтоб надежда у них была. На самом деле, попали мы по самое не хочу, — он сел на свободный стул и задумчиво почесал голову. — Неужели и впрямь к макмердовцам придётся идти и просить в долг?

— Ты же этого не хотел.

— И не хочу, — ответил он сразу же, — да только вот иного пути не вижу, как эту зиму пережить. Вот же, черти его побрали, пожар этот! Ладно… подумаем ещё. Есть у нас время.

Вечером Матвей, как и обещал, отправился к Арине. Её жилой блок стоял в северной части станции, соединяясь со старым зимовочным комплексом и остальными жилыми блоками общим коридором. Новичок, внезапно оказавшийся в этой веренице коридоров, мог бы с лёгкостью там заплутать.

Поскольку Матвей жил в противоположной, южной части «Востока», ему понадобилось пройти около трёхсот метров по улице. В летний период времени холод снаружи был терпим, если одеваться как