Узел на сердце - Ольга Корвис

— дождался, пока тот тоже сядет во внедорожник, нальёт чая и продолжит свою странную историю.

— Пока я не слышу её голос, — заговорил Сашка. — Наверное, потому что она не вспомнила обо мне… Раньше так тоже было. Дни, даже недели тишины. Я думал, что всё — выздоровел. Всё прошло. А потом снова начиналось… Этот чёртов голос. Эти… долбанные мысли, словно чужие. Что я должен приехать и служить. Постоянно в моей голове. Понимаешь?

Он умоляюще посмотрел на Тёмного.

— Пока не очень, но ты продолжай, — честно ответил Артём.

— Это ничем не заглушить. Даже сквозь сон я слышал “Иди, иди, ты должен, сюда…”. Отдельные бессвязные слова. Затихало только, когда я напивался. Потом снова. Я даже… — Сашка покачал головой и опустил взгляд. — Меня всё так заебало, что я пытался выпилиться. Ну как пытался… Если бы по-настоящему хотел, всё правильно бы, наверное, сделал, а не так… После этого отец меня в дурку положил. Там тоже стало потише, пока под колёсами валялся. А потом… Видимо, она как-то сломала меня. Последнее, что помню, как закрыл дверь за отцом, а потом уже очнулся чёрт знает где.

Слушая сбивчивый рассказ, Тёмный подумал, что Север без тени сомнения выкладывал самое личное. Сходу поверил, что отец послал помощь, и надеялся на неё от незнакомца. Это были доверие и откровенность доведённого до отчаяния человека, сломанного, измученного и не верящего в своё будущее.

— У тебя оружие есть… — тем временем снова заговорил Сашка. — Дай его мне, пожалуйста. Я не сумасшедший, ничего тебе не сделаю.

Он нервно рассмеялся. Артём увидел, как побелели костяшки пальцев, когда тот с силой сжал металлическую чашку с чаем.

— Все психи так говорят, знаю… Но нет… Я или её убью, или сам застрелюсь. Не хочу сгнить здесь, как долбанный зомби.

— А стрелять умеешь? — спокойно спросил Тёмный.

— Умею, — глухо отозвался Север. — Хоть какая-то польза от моей проклятой профессии.

— Стрелять в тире и стрелять в живое существо и уж тем более в человека — очень разные вещи. Даже если тебе кажется, что сможешь, на деле может оказаться не так. Поэтому предлагаю такой план: через час-полтора рассветёт, и мы сходим к этой загадочной женщине.

— А если она и с тобой то же самое сделает?

— Не сделает.

Говорил Артём с железобетонной уверенностью, несмотря на сомнения. Сашка на его непрошибаемость дёрнул уголком рта в подобии горькой улыбки.

— Я вот тоже раньше думал, что никто мне ничего не сделает, — тихо сказал он. — И где я сейчас? Послушай, я не знаю, кто ты. Может, ты вообще какой-нибудь журналист, задумавший написать чернушную историю про чокнутого актёра. Но если ты на самом деле приехал мне помочь, я…

Он запнулся. Стиснул зубы, зло мотнул головой, словно собираясь с духом.

— Если не получится договориться с той женщиной, убей меня. Скажи потом, что я оружие отобрал и сам застрелился. Тебе поверят, я же для всех грёбаный суицидник с поехавшей крышей… Или дай мне всё-таки пистолет. Я не хочу…

— Саш, — перебил его Артём. — Я не буду с ней договариваться, если она ведьма. Не получится обезвредить — пристрелю. Я обещал твоему отцу привезти тебя домой, и я это сделаю.

Лицо у Сашки немного просветлело. Насчёт своих обещаний Тёмный, конечно, приврал. Алексей Романович даже не знал, что он куда-то сорвался. Про его самодеятельность вообще никто не знал. Артём посмотрел на приборную панель. Часы показывали первый час. Скоро начнёт светать, и можно будет, наконец, закончить со всей странной хернёй, но что-то подсказывала, что самое стрёмное ещё впереди.. Словно в ответ на его мысли рядом странно дёрнулся Сашка. Выронил из рук чашку, затряс головой.

— Она… — он с ужасом посмотрел на Тёмного. — Снова зовёт…

Север завыл от досады. Схватился руками за голову.

— Нет-нет-нет… Я не вернусь! Слышишь, сука? Не вернусь! — он снова впился взглядом в Тёмного. — Артём, пожалуйста, дай мне пистолет, пока я ещё… могу… что-то соображать…

Подсознательно Тёмный ждал, что Сашка попробует отобрать у него оружие, но тот всего лишь дважды с силой ударил себя в висок, словно это могло выгнать из головы чужой голос. А потом затих. Смотрел на него пустым, почти остекленевшим взглядом.

— Саш? — осторожно позвал Тёмный.

Север не ответил. Он отвернулся. Неловко покачнувшись, открыл дверцу машины и медленно пошёл в лес.

— Блядь! — в который раз за сегодняшний день от души выругался Артём.

Он схватил с заднего сиденья рюкзак, выскочил из внедорожника, захлопнул оставленную открытой пассажирскую дверь и, на ходу блокируя замки, бросился вслед за Сашкой.

— Ты куда собрался? — нагнав его, спросил Артём.

Тот снова промолчал.

— Эй! А ну стоять! — Тёмный схватил его за руку.

Сашка остановился и слабо рванулся. Даже ребёнок вырывался бы сильнее, а из него словно разом выцедили все силы, и перед Тёмный стоял не живой человек, а всего лишь оболочка, не способная ни мыслить, ни реагировать. Пока Артём лихорадочно размышлял, как поступить, Север снова дёрнулся. И Тёмный с неприятным удивлением понял, что тот так и будет механически пытаться освободиться, пока он его не выпустит, или пока у Сашки не закончатся силы. Как грёбаный робот-пылесос, запутавшийся в шторах.

— Ладно… — сквозь зубы процедил Артём. — Значит, поговорим с этой тварью пораньше.

Он отпустил Сашку. Тот сразу побрёл дальше, не обращая внимания на идущего вместе с ним Тёмного. Он даже деревья обходил в последний момент, почти натыкаясь на них. Шагая рядом, Артём поневоле задумался, что за существо могло так легко смять человеческое сознание, как листок бумаги. Каких-то минут пять назад Север был абсолютно вменяемым, а теперь превратился в тупого зомбака.

Идти пришлось дольше, чем до озера, где Сашка кормил пиявок. Сначала в густой темноте поредел лес, и сквозь неё показался свет. Потом деревья расступились. Впереди показалось уже знакомое ему поселение. Глядя на него вживую, он не мог отделаться от странного гнетущего ощущения, словно за ним наблюдает сама тьма вокруг, а ней притаилось что-то пока ещё невидимое и злое. Артём попробовал отогнать это чувство, но оно вцепилось в него посильнее, чем тоска в годовщину гибели семьи. Давило со всех сторон, пробиралось в сознание. Тёмный тряхнул головой и остановился, не доходя до круга из горящих факелов.