Изгой. Том 2 - Олеся Шеллина

этого артефакта на окружающую действительность, которую эта несусветная херня просто пожирала, втягивая в себя и образуя на месте города, а то и целого острова новоявленную черную дыру, которая спустя сутки схлопывается, оставляя при этом ровную земную поверхность. Или же, морскую гладь на месте какого-нибудь небольшого островка.

Нет, этот артефакт не должен существовать, решил я, разглядывая себя в зеркале в ванной, в которой сразу заперся, как только вошел в комнату. То-то император возобновил переговоры, хотя, еще полгода назад, казалось, что разорванные в клочья дипломатические отношения между нашими странами невозможно было уже собрать воедино. Откровенно хамское поведение возникло у Японской империи, когда впервые появились публичные упоминания об этом артефакте. Но они быстро заглохли, когда появились проблемы. Теперь мне было понятно, с чем это связано. И это совершенно не ответные меры, которые начали разрабатываться в ответ нашим императором, как я долгое время думал. Все постепенно начало становиться на свои места, и я начал понимать, что нахожусь на своем месте. Теперь, когда я знаю основной секрет приготовления «Намбу», не полноценный, конечно, но мне известен один из компонентов, без которого артефакт вовсе не сработает, появился шанс уничтожить любое упоминание об этой дряни. Пускай я сам при этом погибну, плевать. Все равно мне сегодня фактически подписали смертный приговор. Не так уж я и бесполезен. Я хмуро улыбнулся своим мыслям, продолжая смотреть на свое отражение. Только единственное, что остается без ответа – это вопрос, кто именно решил от меня избавиться в моем родном доме. Я заметил, как в глазах начал клубиться черный туман и сморгнул, избавляясь от ненужных мыслей.

Вытащив иглу, я, от переполнявшей меня злости, не сумел аккуратно раздвинуть нити заклятья на шее, а ткнул прямо в пересечение нескольких фрагментов. Расплата не заставила себя ждать. Схватившись за шею, я повалился на пол, понимая, что никакая паучиха так и не дождется своего ужина в моем лице, потому что оторвать, возможно, мне башку и не оторвет, но вот задушить – это вполне реальный исход моей глупости.

Легкие горели из-за невозможности протолкнуть в них воздух, а язык почему-то перестал помещаться во рту, пытаясь вывалиться наружу.

Внезапно все прекратилось. Я ощущал, что лежу на кафельном полу в ванной, и что у меня уже основательно замерз бок, который касался этого самого кафеля. При этом воздух спокойно проходил в легкие без малейшего дискомфорта. Помогая себе трясущимися руками, я поднялся на ноги и уставился в зеркало. Вроде бы, на первый взгляд, ничего не изменилось. Все тот же ошейник из иероглифов на шее, даже место укола видно не было. Но, если присмотреться, применив дар Оши, то очень скоро становилось понятно, что все нити заклятья неактивны. Просто оригинальная татуировка. Неужели получилось дезактивировать ошейник? Правда, при этом я едва сам себя не убил, но это уже нюансы.

В дверь ванной комнаты постучали, я даже вздрогнул, услышав этот, совершенно посторонний звук. Совсем забыл, что велел Марико прийти ко мне ночевать, чтобы не караулить ее по углам, вытаскивая из объятий слишком настойчивых кавалеров.

– Ёси-сан, вам принесли карты по приказу господина Якимото, – голос Марико был напрочь лишен каких-либо эмоций. Я включил воду и плеснул себе в лицо. После чего вышел из ванной.

– Юми-сан, – короткий поклон, вполне достаточно для приветствия женщины, пусть даже она изначально выше тебя по положению.

Уже вошедшая в комнату женщина молча поклонилась и протянула мне несколько свертков, должно быть тех самых карт катакомб Эдо. Когда я забрал их, она так же молча поклонилась и вышла из комнаты.

– Могу я поинтересоваться, что ты делал в ванной столько времени? – Марико села на стул и сложила руки на коленях.

– Нет, – ответил я, устраиваясь на кровати и разворачивая первый свиток. Так, посмотрим, с чем мне предстоит иметь дело в скором времени.

Глава 4

– Изаму-сама решил ответить согласием на просьбу старого друга, – я оторвал взгляд от разложенной передо мной карты катакомб Эдо и взглянул на Михо, который стоял передо мной, сложив руки на груди. Ну кто бы сомневался? Даже странно, что они так долго тянули, целых пять дней думали, или, скорее всего, просто время тянули, чтобы создать интригу, напряженность, и, как следствие, определенные преференции получить. Я слышал, как он зашел, чеканя каждый шаг, чтобы я еще до того момента, как он заговорит, обратил на него свое внимание. Как бы Михо этого не хотел, но отвлекаться на подобного рода хотелки я не собирался, до последнего изучая один фрагмент карты, который мне не давал покоя уже несколько дней. Что-то в этом ответвлении было неправильно, но понять, что именно, мне удалось только несколько часов назад. Сам этот небольшой проход вел из основного помещения, где мне предстояло играть наживку для злобной паучихи, и заканчивался довольно обширной залой, без каких-либо входов и выходов. Этот зал присутствовал только на одной из карт, самой ветхой из тех, что мне принесли, и, скорее всего, она была доставлена мне по ошибке. Просто девушка, которой приказали это сделать, сгребла все в одну кучу и притащила сюда, даже не удосужившись посмотреть, а правильные ли карты она приперла? За это говорило наличие в пачке схем канализации Токио и Киото. Но все же большинство карт были как раз по моему вопросу, и они были практически одинаковы, за исключением этой. Именно за это несоответствие как раз и зацепился мозг, словно хватаясь за спасительную соломинку в предстоящей схватке. На более новых планах катакомб никакого прохода и залы не было. То ли проход завалило со временем, то ли его специально не наносили, чтобы никто, типа наемного Оши не совал свой нос, куда не следует. – Ты выходишь завтра утром. Один, чтобы не вспугнуть тварь.

Я кивнул и снова уткнулся в карту. Соблюдать все эти церемонии я устал до зубовного скрежета, да теперь в этом не было особой необходимости, потому что я очень сильно сомневался, что выйду из катакомб живым, если все же Дзёре-гуно клюнет на Оши и решит им пообедать, ну, или поужинать, смотря как сильно она любит переваривать будущую еду впрыснутым в нутро паучьим ядом. А еще, очень сомнительно, что прямо перед самым выходом, Михо придет в голову наказать меня за дерзость. Все-таки я должен буду побегать и, в идеале, ранить тварь, чтобы воины Якимото смогли ее добить. Михо продолжал нависать надо мной, словно ждал хоть какой-нибудь реакции на свое заявление.