Высота одиночества. Все за мечту - Ольга Борискова

в темную дыру, от которой каждый ждал вполне определенного чуда. Звук утекающих секунд гремел в висках отбойным молотком. Богославской хотелось высказаться, сделать несколько замечаний, но она чувствовала, что тогда станет лишь хуже. Конечно, она тренер и имеет право на критику. Но дочь плевать на это хотела. А видимость отчужденного нейтралитета… Чем дольше тянулось ожидание, тем сильнее женщина чувствовала дурноту, начавшую одолевать ее, едва только Рина и Игорь вышли на лед. Ей сорок, а она уже разваливается, как разбитое корыто…

Голос диктора, прокатившийся по стадиону, заставил ее вздрогнуть. Рина же подобралась, сжала пальцами край накинутой на плечи толстовки. Но чуда не произошло. В ее жизни вообще не бывало волшебства – лишь мрачные сказки суровой действительности. И сейчас хладнокровные цифры свидетельствовали о том, что от Алисы и Максимилиана, занявших в конечном итоге первое место, их отделяет меньше балла. Ничтожная, в сущности, разница, но она была в чем-то сродни пропасти.

Ведь балл являлся пропуском на верхнюю ступень пьедестала, и что бы ни говорили цифры, а разница между золотом и всем, что находилось вовне, оказалась огромной.

– Ладно, – хлопнув по коленям ладонями, Богославская встала. – Главное, мы получили путевку на чемпионат России. Над остальным будем работать.

– А по-моему, Алла Львовна, вы неправильно расставляете приоритеты, – холодно глядя на тренера, выплюнула Рина.

Игорь наградил партнершу взглядом, полным упрека и досады. Ему бы одернуть ее, а еще лучше устроить знатную выволочку, только проку? Единственное, чего он добьется – что Рината закатит очередную истерику, а этого парню совсем не хотелось. Сегодняшнее поражение – не столь существенное, однако ясно демонстрировало, насколько хрупки позиции. Кроме акселя, у них вообще нет ничего. И сложный, фактически уникальный для парного катания каскад, не гарантировал лидерства даже на столь мелких соревнованиях, как этап Кубка России. И самое главное, это и подтверждало, и оспаривало убежденность Ринаты в необходимости акселя в прокатах.

С одной стороны, завалят они прыжок на Олимпиаде – и все… Отлетят так далеко, как не снилось ни одной перелетной пташке. Но без акселя претензии на золото Сочи и вовсе смехотворны. Даже если удастся заполучить путевку на соревнования, ехать туда для массовки…

– Если я нахожусь здесь, а не в Японии, – твердо заявила Алла, – значит, считаю это нужным. Но, чтобы успокоить тебя, Рината, скажу, что вечером у меня самолет.

– Наш пострел везде поспел, – усмехнулась Рина. – Знаете хорошую русскую поговорку? – Алла промолчала и, Рината, разозлившись еще сильнее, продолжила прежним пренебрежительным тоном, словно старалась угодить дротиком в центр круга: – За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. Ничего не напоминает?

– Напоминает, – не сдержавшись, отчеканила Богославская, – что кому-то не хватало в детстве ремня.

Она сразу же об этом пожалела, но было поздно: Рината зло, цинично засмеялась, глаза ее наполнились хрусталиками льда.

– Некому было меня лупить, Алла Львовна. А чужим людям бить сироток как-то… – пожав плечами, она выпрямилась, резко развернулась и зашагала к раздевалкам.

Алла прижала ладонь ко лбу и покачала головой. Как она устала от бесконечных бессмысленных поединков… Сколько она могла – и хотела – сказать родной дочери. Слова поддержки, любви, утешения разрывали ее, толкались в горле, в сердце, искали выхода. Двадцать лет бессмысленной лжи. Вся жизнь – сплошной обман, но и сейчас она продолжает врать себе.

Придет ли когда-нибудь этому конец?!

– Алла Львовна, вы хорошо себя чувствуете?

Плеча коснулись теплые пальцы, и Алла, подняв голову, увидела обеспокоенного Игоря. Виски пульсировали болью, тошнота усилилась. Пожалуй, она и впрямь пребывала далеко не в лучшей форме, но как ненавистно выставлять себя слабой. Мужчины слишком часто видели в ней ранимую, хрупкую женщину… Жаль, что для некоторых это не стало препятствием на пути к собственным целям. В надежде, что ей полегчает, Богославская сделала глубокий вдох. Но дурнота не отступала.

– Давайте я провожу вас в медицинский кабинет.

Игорь настойчиво взял ее под локоть, и на сей раз Алла не сопротивлялась.

– Спасибо, Игорь, – ответила она, с благодарностью принимая его помощь.

Крылов вышел на улицу и бросил взгляд на стоянку. Возле «Ауди», пытаясь согреться на двадцатиградусном морозе, пританцовывала Рината. Холода, пришедшие в этом году одновременно с наступлением календарной зимы, подняли спрос на шапки, шарфы и варежки и заставили влезть в теплые вещи даже тех, кто обычно упрямился до последнего. Но Ринату, похоже, не спасали ни плотный пуховик, ни сапоги на натуральном меху. И нет бы, подождать его в салоне, принципиально будет мерзнуть!

Игорь качнул головой и прибавил шаг.

– И где ты пропадаешь? – набросилась на парня Рина. – Я в сосульку превратилась! Открывай! – она подергала ручку запертой дверцы.

– Тебе не повредит. Уже ледышка, – едва слышно проворчал Игорь, щелкая сигнализацией.

– Что? – не расслышала Рината.

– Садись, говорю! – повторил Игорь, забираясь в салон автомобиля.

– Ты чего в раздевалке торчал? – ехидно усмехаясь, поинтересовалась Рината, когда они уже отъехали от здания.

– Не в раздевалке, а в медкабинете.

– В медкабинете? – глаза ее округлились. – Что случилось? Неужели у тебя травма? Все было в порядке…

– Я здоров, как космонавт!

– Тогда что?

– Алле Львовне плохо стало.

Услышав ответ, Рината отвернулась.

– Ничего не скажешь? – покосился на нее Игорь.

Рина упорно смотрела в окно, но спустя несколько секунд он услышал ожидаемое:

– Что с ней?

– Не знаю. Она стала очень бледная, мне показалось – еще немного, и у нее случится обморок или нечто подобное. Я ее отвел в медпункт, дождался, пока осмотрят.

– И?.. – Рината повернула голову и внимательно посмотрела на Игоря.

– Она вышла оттуда с таким странным выражением на лице… – он пожал плечами. – По-моему, что-то серьезное, Рин.

– С чего ты взял? Она здорова! – излишне горячо воскликнула Рината. – Она с детства спортом занимается! Что ты придумываешь?!

– Боишься за нее?

– Нет.

– Боишься, – утвердительно кивнул Крылов.

– Нет! – гневно сверкая взглядом, отрезала девушка.

– Рината, ты себе-то не ври! И в прошлый раз, когда Богославская в больницу попала, ты к ней ходила с апельсинами, а сейчас, по глазам твоим вижу, что боишься. И правильно делаешь. Так или иначе, она твоя мама. Давно пора поговорить с ней и выслушать. Сама ведь жалуешься, как тебе не хватало материнского тепла! Пока не слишком поздно, можно попробовать хоть что-то наверстать.

– Ей все равно. Ей плевать на меня, – глаза Рины подозрительно заблестели.

– Господи, какая ты дура, Ипатова! Да она только и мечтает обнять тебя! И ты тоже, – пристально глядя на нее, возразил Игорь.

В машине воцарилась тишина. Рината уставилась в окно, надеясь, что Игорь отстанет, прекратит ковырять ее сердце.