Бали: шесть соток в раю - Роман Светлов

— Если вспомнить, какие в Сингапуре законы против тех, кто мусорит…

— Я думаю, причина не только в законах, но и в технологиях. Большие деньги и современные технологии…

— Я бы хотела жить в Сингапуре, — призналась Марта. — Там все яснее, чем у нас: законы, правительство, выборы.

— Разве ваши законы вас не устраивают?

— Конечно устраивают, — поспешно поправила она себя. — Но здесь, в Индонезии, еще столько работы, чтобы походить на Сингапур. Были бы деньги, я бы купила там что-то. Или построила. Например, небоскреб. — Произнеся это, Марта рассмеялась. — Не слушайте меня с таким серьезным видом. Женщинам свойственны глупые мечты.

— Почему бы и не иметь собственный небоскреб в Сингапуре? — поддержал я ее, когда Марта перевела свои слова брату.

— И тем не менее вы хотите купить землю на Бали, — вступил в разговор Марат.

Наступил мой черед улыбаться.

— У вас удивительные представления о богатстве русских людей. Вы меряете всех нас по двум-трем миллиардерам. А таких в России сотня и наберется. Большинство же из нас не имеет никакого отношения к газовым и нефтяным трубам.

— Наверное, вы правы. Но так много русских приезжают на Бали, и они легко расстаются с деньгами…

— А мы еще не приучены их считать, — горячо заговорил я. — Семьдесят лет это делала за русского человека руководящая сила, но ведь наши предки были вполне рачительными хозяевами…

Как любой русский, я был крайне неравнодушен к своим соотечественникам, оказавшимся «в загранице». К счастью, меня перебили официант и сервер, принесшие заказанные нами блюда. Помимо них перед нами появились кастрюлька с рисом, который здесь используют и как гарнир, и как хлеб, плошки для него же, тарелка с горкой свежей зелени — петрушкой и рукколой. И как главная изюминка — два блюдечка с приправами: белой и красной.

Я уже знал, что это такое, и готовил свой желудок к встрече с гастрономическим испытанием.

И тот и другой соусы по «крепости» не уступали настоящей кавказской аджике. Красный даже слегка напоминал ее по вкусу, хотя балийцы не используют для его приготовления чеснок. Чеснок заменяют местные травы и смесь из нескольких сортов горького перца. Зато белый соус сделан с добавлением кокосового молока и кокосовой цедры. После прибавки горького перца, перечной мяты, сахара и соли он превращается в удивительный продукт — мягкий и сладковатый, когда язык касается его в первый раз, и становящийся глубоко и пронзительно жгучим, если съесть его хотя бы чайную ложку. Кое-где на Бали в него добавляют и чеснок — но только не в «Милонге»! Здесь он идеально подходит к запеченной в фольге рыбе и к местным ракушкам.

Быть может, к этому имеет отношение магия цвета — но на Бали рыбу и морепродукты нужно не только запивать белым вином, но и поливать белым соусом. Когда мне принесли мою макрель, я аккуратно, чтобы не брызнул сок, развернул фольгу и выжал на рыбу половинку лимона. Теперь она была готова к обработке кокосовым снадобьем.

Соус я нанес на рыбу сеточкой. Затем отделил вилкой небольшой кусочек и провозгласил тост за моих друзей на Бали. После глотка прохладного вина вкусовые рецепторы были готовы доставить моей душе полное удовольствие.

Мули же нужно есть без лимона. Открывать кажущуюся ониксовой ракушку, доставать мидию и окунать в кокосовое лакомство. Оно не перебивает вкус мидии, наоборот, делает его маслянистее и, как ни парадоксально, объемнее.

Единственное, что мне не понравилось, — рис. Он был самым обычным, безвкусным — в отличие от настоящего, местного. Но задавать вопрос о неудачном гарнире я, чтобы не обидеть своих хозяев, не стал.

Похоже, Марта и Марат испытывали не меньшее удовольствие, чем я. Во всяком случае, почти на четверть часа наши разговоры стихли. Мы лишь комментировали некоторые особо внушительных размеров самолеты, вырывавшиеся из стремительно темневшей гряды облаков на западе. Солнечные лучи уже не пробивались к нам, и на Бали быстро опускалась ночь.

Второй бокал вина оказался очень кстати: кокосовый соус изрядно пропек мой рот. Марат и Марта отдавали дань красной приправе и, как я заметил, использовали ее очень осторожно. Тем не менее Марта попросила официанта принести бутылку «Эвиан» с долькой лимона и теперь мелкими глотками отпивала минеральную воду, доставленную на Бали, судя по надписи на этикете, прямо из Савойских Альп.

Следуя негласному уговору, мы не касались общих дел. Рассказав о двухэтажном аэробусе, на котором мне довелось лететь в Сингапур, я обратил внимание на огни, которые зажглись в большом количестве на пляжах «Four Seasons».

— Огненное шоу, — пояснила Марта. — Там бывает очень красиво. Но я не могу понять, как же люди выдувают из себя пламя?

— Бензин в особых бутылочках, — усмехнулся Марат. — Говорят, что после десяти лет выступлений эти ребята получают рак трахеи или пищевода. Вы когда-нибудь видели огненных факиров старше тридцати пяти лет?

Пришлось согласиться: огнедышащих драконов я видел только в исполнении молодых людей. И обычно это выглядело так красиво…

— Посмотрите! — Марта показывала на море.

Граница между пляжем и водой в темноте уже была почти не видна. Однако там, где час назад находились рыбачьи суденышки, горело полтора десятка больших факелов. Раньше они просто едва заметно покачивались, но теперь сдвинулись с места и медленно приближались к нам. Выглядело это как религиозная процессия, только участвовать в ней должны были бы великаны, так как огни подобных размеров человек в руках удержать не смог бы.

— Это лодки, — сказала Марта. — Рыбаки посадили туристов из отеля и везут их вдоль берега. Такое устраивают раз в неделю; сегодня нам повезло, мы увидим их.

«Почему повезло?» — хотел спросить я, но, заметив торжественное выражение лиц Марты и Марата, промолчал.

Постепенно замолкли и посетители «Милонги», сидевшие за соседними столиками. Приближение покачивающихся огней производило гипнотическое впечатление. Вскоре стало слышно, что гребцы на лодках поют. Песня напоминала плеск волн: она то нарастала, то затихала. В отличие от любимого балийцами кечака, сопровождаемой пением театральной постановки, во время которой ритм, отбиваемый перекликающимися частями хора, напоминает современный хардкор, эта песня была медленной и даже печальной. Словно в ней поминались все мореходы, отплывшие когда-то от Бали и не вернувшиеся домой. Словно это говорил с людьми сам морской бог, столь же древний, как и наша планета. В какой-то момент по моей спине пробежал холодок от ощущения присутствия могучей и таинственной силы. Но выражение лиц Марты и Марата не менялось: они погрузились в торжественное созерцание выплывающих из темноты лодок, украшенных высоченными шестами, на верхушках которых горела просмоленная пакля.