Тысяча ударов сердца - Кира Касс

Я сглотнула тугой комок. Николас ступил на опасную почву.

– Моя мать была безукоризненной леди.

Кузен склонил голову набок:

– Анника, я не намерен ссориться. – (Удивительно, почему его спокойный, рассудительный тон так действовал на нервы?) – Но тебе пора взрослеть и вести себя соответственно. Конечно, не все дамы закалывают волосы, но таковых большинство. И моей супруге не пристало выделяться.

Я высвободила руку, запустила пальцы в пепельно-каштановую копну, спускавшуюся до середины спины. Тот же оттенок, те же локоны, как у мамы. Я тщательно ухаживала за волосами: регулярно мыла, укладывала; нет ничего предосудительного в том, что они свободно струятся по плечам.

– Тема исчерпана?

– На сегодня да. Тем более нам пора переодеваться. – Николас припал губами к моей руке.

Наблюдавший за сценой отец одарил меня искренней улыбкой.

На душе скребли кошки. Но расстраивать отца не хотелось. Тем более в праздник. Лучше переждать. Пока все готовились к «охоте за сокровищами», я затаилась в гостиной и, едва улеглась суматоха, поспешила в свое единственное укрытие.

* * *

Переступив порог, я на секунду опешила и только потом сообразила почему: в библиотеке царил полумрак. Ретт забыл раздвинуть шторы, и серые тени окутали все вокруг.

Под сводами царила гробовая тишина. Ретт сидел в глубоком бархатном кресле у входа и возился с очередным замко́м. Заслышав мои шаги, он поднял голову, но, вопреки обыкновению, не улыбнулся.

– Тот самый хитроумный механизм? – поинтересовалась я, осторожно устраиваясь напротив.

Он кивнул и передал мне замо́к. Надо сказать, довольно увесистый. Я вытащила шпильку из своей неподобающей, как выяснилось, прически и принялась за работу.

– Где достал такой раритет? – спросила я, исследуя шпилькой скважину.

– В помойном ведре. Наверное, валялся где-то. Подобрали, увидели, что ключа нет, и выкинули.

В его голосе не слышалось привычного энтузиазма, и это настораживало. Прежде чем ступить на праведную стезю, Ретт орудовал в густонаселенных городках на окраине страны, где снискал себе славу виртуозного взломщика и карманника. Только очутившись в за́мке, он оставил прежние занятия.

Как я уже говорила, моя мама была готова простить все прегрешения.

Ретт трудился на конюшнях не разгибая спины, но при этом демонстрировал неутолимую тягу к знаниям. Когда старая смотрительница библиотеки скончалась, я убедила маму взять на эту должность молодого конюха. Целеустремленный, с пытливым умом, он обнаруживал талант во всем, за что брался. И его таланты простирались далеко за пределы библиотеки. Ретт учил меня владению мечом, хотя это и не поощрялось родителями, и тонкостям воровского искусства. Несмотря на всю браваду, я изрядно уступала ему в ловкости и мастерстве, но бросать увлекательные уроки не собиралась.

– Ты сегодня сам не свой, – нащупав шпилькой уязвимое место, небрежно заметила я.

– Дошли кое-какие слухи.

– Мм… ясно. А вообще, сплетничать – это порок или невинная шалость? Наверное, зависит от предмета. Не удивлюсь, если кухонные сплетни пристойнее великосветских.

Ретт повертел в пальцах длинную соломинку:

– Собственно… речь как раз о великосветской.

У меня екнуло сердце.

– В самом деле?

Ретт вдруг разразился целым потоком слов:

– Ты и правда обручилась с Николасом? И молчала!

Негодование и потемневший взгляд наводили на мысль, что весть о моей помолвке из чужих уст не просто покоробила, а оскорбила его до глубины души.

– Да, обручилась. Накануне вечером. Я и не пыталась ничего от тебя скрыть. Просто не горю желанием распространяться на эту тему.

– Так слухи не врут? Вы женитесь? – взволнованно, с надрывом выспрашивал Ретт.

– Да.

– Почему?

Я запальчиво всплеснула руками:

– Это мой долг, наверное, поэтому! – Я вновь склонилась над замком, но шпилька выскальзывала из трясущихся пальцев.

– Вот как… – Голос Ретта потеплел. – Значит… ты его не любишь?

Я с удивлением подняла на него глаза:

– Нет, не люблю. Но мое сердце принадлежит Кадиру, и ради своей страны я выйду за Николаса. Хотя от одной мысли у меня щемит в груди, а легким не хватает воздуха. Возможно… возможно, мне следовало поменьше читать. Но я всегда грезила о страсти, о неземной любви, которая сводит с ума, лишает рассудка. Грезила о глотке свободы в золотой клетке… но увы! Николас не мужчина моей мечты, не моя половинка. Его просто назначили мне в мужья, значит так тому и быть. Мне остается только смириться.

– Ну он хотя бы тебе нравится?

– Ретт, даже для друга это чересчур интимный вопрос, – вздохнула я.

Он накрыл мои пальцы ладонью. Я ощущала каждую натруженную по молодости мозоль, каждый зарубцевавшийся порез.

– Ошибаешься. Со мной ты можешь говорить обо всем без утайки.

Его карие глаза лучились нежностью. С некоторых пор круг моих доверенных лиц сузился. Эскал значился первым в списке, Ноэми – второй. Мамы больше нет рядом, а с отцом не поделишься чем-то действительно важным. Однако Ретт прав… ему можно доверять.

– Не знаю, как сформулировать… С детства я знала о своем предназначении и обязательствах, которые оно накладывает, и сейчас пытаюсь с честью принять неизбежное. Влюблена ли я? Определенно нет. Однако многие браки заключаются не по любви. Ее заменяет уважение.

– А ты его уважаешь?

Я сглотнула. Ретт, по обыкновению, зрил в корень.

– Анника, одумайся!

У меня вырвался вымученный, безрадостный смешок.

– Уверяю, мы испробовали все средства. Если принц с принцессой не в силах повлиять на ситуацию, библиотекарю ее точно не исправить. – Это был удар ниже пояса. Никогда бы не опустилась до такого, не будь так черно на душе. – Извини! Если хочешь помочь, просто поддержи. Друзья мне сейчас необходимы. Я стараюсь найти в происходящем светлую сторону, и дружеская поддержка совсем не помешает.

Ретт уставился в пол:

– Ну… у твоего избранника завидная осанка. Захочешь подпереть дверь – никакая палка не понадобится.

Я хрюкнула от смеха, Ретт расхохотался, а вслед за ним засмеялась и я – искренне, по-настоящему.

– Вот ты и помог. Взбодрил.

– Анника, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Я посмотрела в его ласковые карие глаза. Хорошо, когда есть на кого положиться.

Внезапно Ретт обхватил мое лицо ладонями и впился губами в мои губы.

Я подскочила, выронила замо́к:

– Что на тебя нашло?!

– Не могу больше скрывать свои чувства. Уверен, ты испытываешь то же самое.

– Спятил?! – Дрожащей рукой я вытерла рот. – А если бы нас застукали? Ты хоть представляешь, какие будут последствия? Причем для тебя они окажутся катастрофическими.

Он поднялся, стиснул мои пальцы:

– В твоей власти этого не допустить.

– О чем ты?

– Бежим вместе. – (Мои плечи поникли.) – Ты говорила, что ищешь любви, чуждой доводам рассудка. Так не отказывайся от нее.

Совершенно сбитая с толку, я помотала головой. Столько лет ничего не замечать… Уму