Тысяча ударов сердца - Кира Касс

Луна высоко сияла на небосклоне в обрамлении мерцающих алмазов звезд, но зоркий глаз различал за белым ореолом другие оттенки: голубой, желтый, розовато-красный. Ночное небо, словно первая красавица при дворе, облачилось в ослепительный звездный наряд, а голову увенчало лунной короной.

В зале гремела музыка, люди веселились, танцевал и стар и млад. Одна я, привалившись к стене, смотрела в окно.

Кузен Николас приехал, как обещал, и сейчас бродил среди присутствующих – прямой как палка, со скучающей миной. Впрочем, так он выглядел всегда.

Николас, носивший титул герцога Канисского, был высоким, худым, с темно-каштановыми волосами и настороженным взглядом, который свидетельствовал о потаенных мыслях. Как человек, не в меру открытый, я, помнится, даже восхищалась этой чертой. Николас был вежлив, учтив и происходил из нужной, по мнению моего отца, семьи.

Его родителей заподозрили в узурпаторстве и казнили по приказу моего деда. У матери в жилах текла королевская кровь; леди Леона приходилась монарху седьмой водой на киселе через какого-то дальнего предка, настолько дальнего, что на семейном древе эта ветвь давно зачахла. Николаса, в ту пору еще ребенка, пощадили, а в сознательном возрасте он присягнул на верность моей семье. На родине у него наверняка имелись сторонники, однако все поступки говорили о безграничной преданности династии Ведетт. Но слухи не умолкали, и отец решил действовать. Уже много лет он только и помышлял, как бы устроить наше с Эскалом будущее.

Подобрать партию Эскалу оказалось нелегко: за каждой потенциальной невестой тянулся шлейф либо обязательств, либо сомнительных преимуществ для королевства. Мне в супруги годился лишь тот, кто отнимет у меня право на престол и нашим союзом упрочит положение Эскала. Никакой замысловатой арифметики, никаких завуалированных фраз. Все предельно ясно… всем, кроме меня.

На предложение отца я ответила категорическим отказом. Но меня переубедили – болезненно и доходчиво. Теперь Николас таскался за мной по пятам, не оставлял ни на минуту. Стоило мне отойти к гостям, он тут же вырастал рядом и норовил прильнуть к плечу.

– На балах ты обычно танцуешь, – заметил он.

– Только не сегодня. Я еще не оправилась после болезни.

– Мм… – протянул он, но с места не сдвинулся и пристально наблюдал за толпой. – Ты ведь любишь ездить верхом? Покатаешься завтра с его величеством, его высочеством и со мной, да?

В этом весь Николас. Ставит перед фактом, а в конце, из вежливости, добавляет вопрос.

– Очень люблю. Если здоровье позволит, непременно к вам присоединюсь.

– Рад слышать.

Если рад, почему не улыбнешься? Почему ты вообще никогда не улыбаешься?

Я отвела взгляд, стараясь представить, каково это – провести с таким человеком всю оставшуюся жизнь, и, по обыкновению, задалась вопросом: а как поступила бы мама? Однако мысли упорно перескакивали на другое: как мама повела бы себя до событий, предшествовавших этому? Во-первых, вступилась бы за меня, даже рискуя навлечь на себя отцовский гнев. В этом я не сомневалась. Во-вторых, останься отец непоколебим, мама и тут нашла бы свои плюсы. Изучила бы ситуацию вдоль и поперек, выискивая светлые стороны.

Я глянула на кузена. Да, он холоден, суров, но за ним наверняка будешь как за каменной стеной. Возможно, Николас из тех, кто свято оберегает и хранит свои приоритеты, к коим относится и будущая супруга.

Что касается любви… По Николасу не угадаешь, способен ли он вообще на пылкие чувства. Я сама влюблялась лишь раз. Да и то мимолетно, в далеком детстве. Вспомнилась та конная прогулка с мамой и дом на обочине. Мне очень недоставало вылазок в большой мир. Недоставало маминой заботы.

Я перехватила взгляд отца, как бы говоривший: действуй, хватит тянуть. Судорожно сглотнув, я расправила плечи:

– Николас?

– Тебе нужно перекусить, да? Ты ведь почти ничего не ела за ужином.

Так он еще и следил за мной?! Невероятно!

– Нет, спасибо. Отойдем на минутку?

Николас озадаченно нахмурился, но покорно двинулся за мной в уединенный коридор.

– Чем могу служить? – сведя брови к переносице, поинтересовался он.

Испарись, промелькнуло у меня.

– Сказать по правде, мне очень неловко. Разговор предстоит деликатный. Но, надеюсь, ты не откажешься меня выслушать. – В тот момент я ненавидела собственный голос – безучастный, глухой.

Однако Николас будто и не заметил, только сдержанно кивнул. Наверное, берег силы.

На лбу у меня выступила испарина. Как спросить, чтобы не обидеть?

– Не сочти за оскорбление, но, согласно протоколу, инициатива должна исходить от меня. – Я прочистила горло, выдавливая из себя нужные реплики. – Николас, не окажешь ли честь стать моим мужем? Если нет, я все пойму и не обижусь…

– Да.

– Да?

– Конечно да. В данном случае это самое разумное решение.

Разумное решение. Только эти два слова и приходят на ум, когда помышляешь о браке. Не дикая страсть, не любовь до гроба, как в романах.

– Согласна. А сколько радости мы принесем подданным. Они только и ждут, когда мы с Эскалом обзаведемся семьями.

– Уверен, наш пример его вдохновит, – поддакнул Николас.

И вдруг ни с того ни с сего сгреб меня в охапку и поцеловал. Как выяснилось, если человек не способен изобразить улыбку, то и целуется он кошмарно. Два главных события в жизни девушки – предложение и первый поцелуй – обернулись для меня горьким разочарованием.

– Пора возвращаться. – Николас протянул мне руку. – Надо сообщить его величеству.

– Непременно. – Я со вздохом последовала с ним в бальный зал.

Отец выжидательно посмотрел на меня, в его глазах читался немой вопрос. А в моих – безмолвный ответ.

Неужели он не понимает, что разбил мне сердце? Не понимает, что натворил? Или, того хуже, понимает и намеренно приносит меня в жертву?

Нет, не верю! Где-то там за суровым фасадом скрывается прежний, заботливый папа.

Словно почуяв недоброе, Эскал поспешил к нам:

– Прости за вторжение, кузен Ник, но…

– Николас, – поправил мой новоиспеченный жених. – Ни в коем случае не Ник. – Он скривился так, словно односложное имя было ниже его достоинства.

Эскал быстро стер с лица саркастическую ухмылку:

– Само собой. Николас, позволь похитить у тебя сестру. Мы с ней очень давно не танцевали.

– Вообще-то, – нахмурился Николас, – у нас очень важная новость…

– Одну песню потерпит. Идем, Анника. – Эскал увлек меня прочь и, едва мы очутились на безопасном расстоянии, выпалил: – У тебя такой вид, словно ты вот-вот заплачешь. Потерпи хотя бы пару минут.

– Потерплю. Только помоги отвлечься.

Мы закружились в танце. Наверное, я улыбалась… хотя не поручусь. В груди возникла щемящая пустота, сопоставимая лишь с горечью утраты мамы.

– Я рассказывал, как в детстве пытался сбежать из дому? – спросил Эскал.

– Врешь!