У аборигенов Океании - Януш Вольневич

плавать в водном лабиринте дельты, а затем катер доставит нас к реке Кикори, где один плантатор собирался организовать специально для нас экспедицию вверх по реке, а также охоту на крокодилов. Ночевать нам предстояло сперва на самом катере, а затем в деревнях. Путешествие должно было начаться на следующий день рано утром.

Беседа шла под аккомпанемент ливня, который принимался в тот день уже в четвертый раз. Однако, когда мы вышли на высокий прибрежный откос, солнце снова ярко светило, но воздух казался еще более влажным. Омытые дождем заросли были усеяны цветами самых разнообразных оттенков, окружены ошеломляюще пестрой радугой летающих повсюду бабочек, некоторые из них достигали двух листов моего развернутого блокнота.

Рядом катила мутные воды река. Время от времени по ней сновали продолговатые лодки. Где-то сбоку тарахтели машины лесопильни, доносились крики аборигенов, доставлявших к пристани плоты из сколоченных вместе деревьев.

Мы заговорили было о необходимости обезопасить эмульсию кинопленки, но как раз в тот момент внезапно раздался треск падающего кокоса, мы ринулись в разные стороны. Тут было уже не до «безопасности» и «охраны труда в тропиках». Да, здесь не отдохнешь под сенью тенистой пальмы, как это усердно рекомендуют авторы многих экзотических повестей.

Приняв перед ужином прохладный душ, сменив рубашку и носки, мы подумали, что в ближайшие дни уж не придется пользоваться благами цивилизации и распивать виски со льдом на застекленной веранде, но, несмотря на это, с нетерпением ждали начала нашего путешествия.

Хозяин, пожелав спокойной ночи, заранее посетовал на кваканье лягушек, которое будет мешать нам спать. «Кто станет горевать из-за таких пустяков», — подумал я, вспоминая, как квакают мазовецкие лягушки во время пикников у нас на родине.

Из запланированной вечерней прогулки ровно ничего не получилось. Если на вас накинется целое полчище комаров и начнет кусать так, как будто вонзаются лезвия кинжалов, то все очарование лунной ночи сразу же пропадет. Москиты мучали нас ужасно, поэтому мы возвратились в душные комнатки, где на месте оконных стекол были большие москитные сетки. Однако и тут не находили спасения: самые въедливые комары умудрялись каким-то образом проникнуть в комнату. Так что мы вынуждены были искать убежища под муслиновым пологом. Измученный жарой, комарами, валялся я в душной комнате и философствовал про себя. Вдруг резкие, пронзительные звуки заставили меня вскочить. «Носорог? — подумал я. — Но ведь здесь они не водятся. Так что же это?» Оказалось… лягушки. Те самые, о которых говорил наш хозяин. Глотки у этих тварей были такие, что они могли заглушить два рояля фирмы Бехштейн. До меня доносилось нечто среднее между ревом моржа, хрюканьем раздраженной свиньи и бульканьем индюка. И, о ужас, эти звуки отчетливо раздавались под самым окном. Хозяин оказался прав. Здешние лягушки лазали по деревьям и стенам домов словно обезьяны.

— Не слышишь ли ты какого-то шума? — произнес из-за перегородки Стах сдавленным голосом.

— Да! — рявкнул я, чтобы перекричать лягушек, — Это не иначе, как колыбельная, передаваемая радиостанцией Баимуру.

Однако тут уже было не до шуток. Положение становилось серьезным. О том, чтобы прикрыть голову подушкой, не могло быть и речи — духота стояла нестерпимая. Оставалось лишь ждать. Я лег навзничь, вытер пот и стал молить бога о том, чтобы лягушки скорее охрипли или схватили катар горла. Время от времени они замолкали, но стоило мне подумать, что концерт не повторится, как какофония вспыхивала с новой силой.

Долго пролежал я так, наблюдая за симпатичными ящерицами гекконами, ловко охотившимися на потолке за комарами, пока наконец не задремал. Всю ночь меня преследовали какие-то кошмары.

— Вставай, уже поздно! — тормошил меня Стах.

— Негодник, — простонал я, — ты лишил меня удовольствия выпить бокал ароматного сока со льдом во сне. С тебя кружка пива!

При упоминании о соке Стах проглотил слюну, и на его хмуром лице скользнула улыбка.

— Везет тебе! Мне тоже приснилось, что я пью, но это была всего лишь обыкновенная вода из ручья в Татрах.

Пиво мы пили уже наяву за завтраком, а затем и на борту катера. Гэс, как подобает истинному австралийцу, не преминул захватить несколько бутылок.

Так началось наше плавание в Омаумере.

Новогвинейская «ёлка»

Капитан «Руби» Эроро Уме, уроженец центральной части Папуа, пригласил нас на борт катера после полудня и угостил великолепным чаем. В Омаумере единственный доступный напиток — это кокосовое молоко. Раньше я никогда не рвался даже попробовать его. А тут мы, внимательно слушая капитана, который говорил о том, что собирается доставить нас в какую-то деревню, затерянную в водном лабиринте, наслаждались ароматным напитком. Жители деревни, в которую мы собрались ехать, принадлежали к племени копи и некогда сильно враждовали с людьми гоарибари.

Капитан «Руби» Эроро

— Мы будет там к вечеру, — сказал Эроро.

«Руби» пробирался узкими каналами среди покрытых зарослями болот, то и дело меняя курс. Днищем катер время от времени цеплялся за какие-то препятствия. Неожиданно мы оказывались в широких поймах с сильным течением. Приходилось осторожно обходить водовороты, в которых толстые пни кружились вокруг нас словно спички.

Жара стояла нестерпимая. Пейзаж был унылым и однообразным. Порой казалось, что мы двигаемся тем же путем, по которому несколько дней назад следовали в Баимуру: такая же илистая вода, те же берега, поросшие камышами и мангровыми зарослями, — плоские и тем не менее недоступные.

Угнетала мертвая, внушавшая тревогу тишина. В этой болотистой местности — настоящий рай для водяных птиц — не было видно ни единой утки, ни какого-либо другого представителя пернатых. Тишину нарушал лишь рокот нашего мотора, да тихий шелест бьющей о прибрежные травы волны, поднимаемой катером.

— Почему здесь так тихо? — спросил я Гэса.

— Это понятно. Ведь в этом районе нет пресной воды. Из-за морских приливов и отливов. Воды Кораллового моря глубоко вторгаются сюда, пропитывая всё солью. Птицы, очевидно, этого не любят. Обратите внимание, что здесь нет никаких водорослей, разве только прибрежные камыши. Изредка встречаются казуары, кускусы и соленоводные крокод…

Гэс осекся. Недалеко от нас с берега скользнуло в воду нечто похожее на бревно.

— …И крокодилы. Одного из них вы только что изволили видеть. У жителей этого района нелегкая жизнь. Немного крабов, два или три вида рыбы. Добыча пищи здесь всегда проблема.

Хотя катер двигался быстро и ветер несколько охлаждал наши разгоряченные тела, жара не располагала к беседе. Капитан Эроро вел «Руби» по ему одному известным ориентирам. Непосвященному же один канал казался удивительно похожим на другой.

Сумерки спустились неожиданно. Свет прожектора выхватывал из темноты