Скандалы советской эпохи - Федор Раззаков

А спустя месяц, в ноябре, «Спартак» опять встретился с тбилисским «Динамо». На этот раз в первенстве страны. И снова победил, но уже с разгромным счетом 3:0. Берия опять рвал и метал. Но что могли сделать игроки его любимой команды, которые, как ни старайся, но были все же ниже классом, чем красно-белые. О том, в каком состоянии находился в те дни Берия, говорит такой факт: он отдал команду своим людям по-быстрому состряпать на Николая Старостина уголовное дело и выписал ордер на его арест. Однако за спартаковца неожиданно заступился председатель Совнаркома Вячеслав Молотов. А перечить ему Берия тогда еще не решался (он всего лишь год занимал кресло наркома внутренних дел).

1939–1941

Неистовый Борис (Борис Андреев)

Популярный киноактер Борис Андреев стал известен широкому зрителю с конца 30-х годов. И практически сразу он стал героем ряда громких скандалов, которые были широко известны в народе не благодаря СМИ (те в советские годы подобные события практически не афишировали), а исключительно благодаря народной молве, которая, кстати, была не менее оперативной, чем любая из газет. Естественно, по ходу дела эти слухи обрастали всевозможными лишними подробностями, которые только прибавляли популярности киноактеру в глазах населения. Вот лишь некоторые из этих скандалов.

После фильма Ивана Пырьева «Трактористы» (1939) Борис Андреев близко сошелся с актером Петром Алейниковым. Причем вся киношная среда тогда никак не могла взять в толк, какие общие интересы могли связывать громоподобного богатыря Андреева и тщедушного весельчака Алейникова. Однако факт есть факт: эти два актера были друзьями из разряда «не разлей вода».

Одна из первых известных скандальных историй, приключившихся с актерами, относится к маю 1939 года, когда друзья снимались в фильме режиссера Эдуарда Пенцлина «Истребители». У обоих там были маленькие эпизодические роли, почти бессловесные (отметим, что когда в 1940 году фильм выйдет на широкий экран, он займет в прокате 1-е место, собрав 27,1 млн зрителей). Однако, когда артисты приехали в Киев, в гостинице им почему-то не нашлось места. С горя друзья отправились в ресторан. Далее послушаем рассказ О. Хомякова:

«Поужинали в ресторане, идут вечером по Крещатику. До гостиницы еще топать и топать, а горилка сделала свое дело: сморила. Вдруг Андреев видит – стоит кровать. Заправлена. На подушках украинская вышивка, на стуле рядом – рушник, тоже расшитый. Пригляделся. Около кровати – диван. А погода теплая, майская. Ну на черта им гостиница, если все это не мираж, не пьяная фантазия? „Петя, была команда: отбой!“ И – к кровати. Кто-то (а может, показалось?) треснул его по лбу, что-то зазвенело… Короче, то был не мираж, а витрина мебельного магазина. Откуда их вскорости извлекли, едва растолкав, милиционеры… Доспали оба в отделении, в КПЗ.

Утром молоденький лейтенант садится за протокол. «Вынужден, – извиняется перед Андреевым, – составить». Тот ему: «Не составишь». Лейтенант: «Вынужден, товарищ Андреев. Я вас лично очень уважаю, но…» – «А я говорю: не составишь». С этими словами Андреев (зная, что они на спирту) выпивает из пузырька чернила! Во-первых, опохмелился. Во-вторых, как следовало ожидать, второго пузырька не имеется. Протокол писать нечем. Немая сцена… Тут раздается треск мотоцикла: прибыл начальник отделения со своей семьей – в люльке, на сиденье. Он в Савку из «Трактористов» влюблен без памяти. Начались знакомства, объятия, фото на память: с семьей, с сослуживцами… О мебельном магазине было забыто. Ну, разбили витрину, ну, вздремнули на кровати, на диване… С кем не бывает?..»

Еще одна скандальная история случилась с Андреевым два года спустя – в июле 1941 года. К тому моменту уже вовсю бушевала война, которую Андреев встретил в столице. И вот однажды он зашел в ресторан гостиницы «Москва» и оказался за одним столиком с двумя мужчинами. Один из них, судя по всему, был какой-то начальник, другой – его подчиненный. Однако артист не знал, какое ведомство они представляют. К концу вечера, когда было выпито уже изрядное количество спиртного, между Андреевым и начальником разгорелся какой-то спор. Сначала он шел на повышенных тонах, но затем актер не сдержался, вскочил на ноги и со всей силы врезал своему оппоненту кулаком в лицо. А кулак у Андреева был размером чуть меньше арбуза. Начальник так и рухнул на пол. Следом за ним свалился и его подчиненный, попытавшийся было осадить артиста.

Как оказалось, пострадавшие были работниками НКВД, а именно: один был генералом, а другой – его адъютантом. В итоге 26 июля 1941 года Андреева арестовали. Ему вменили в вину «контрреволюционную агитацию и высказывание террористических намерений» и приговорили… к расстрелу. Однако в дело вмешался случай. Один из выносивших приговор прекрасно знал о том, что Андреев является любимым артистом самого Сталина. Вот он и решил подстраховаться: доложил вождю о том, какая история произошла с Андреевым. Думал, видно, пусть Сталин решит, как быть в такой ситуации. И Сталин разрешил ситуацию как нельзя справедливо.

– Пускай этот актер еще погуляет, – сказал «вождь всех времен и народов».

Так Андреев оказался на свободе и вскоре уехал из Москвы на юг – в Среднюю Азию, где тогда находилась в эвакуации практически вся кинематографическая отрасль. Спустя несколько месяцев на Ташкентской киностудии Андреев начал одновременно сниматься сразу в трех фильмах: «Два бойца», «Годы молодые» и «Сын Таджикистана». Как известно, сильнее всего из них прогремят «Два бойца», где Андрееву досталась роль обаятельного увальня Саши с Уралмаша (его друга-одессита Аркадия Дзюбина сыграл Марк Бернес).

Однако следует отметить, что съемки этого фильма проходили отнюдь не гладко, и без громкого скандала, в эпицентре которого опять оказался Андреев, и здесь не обошлось. И опять виной всему оказался «зеленый змий». Вот что поведал по этому поводу известный кинорежиссер Леонид Марягин:

«Михаил Ромм мне как-то рассказывал:

– Я в войну был худруком Ташкентской студии. И по должности старался ко всем, вне зависимости от ранга и популярности, относиться одинаково. На студии снимались «Два бойца». Борис Андреев тогда крепко пил. Срывал съемки. Когда он приходил в себя, я делал ему серьезные внушения. Он каялся и клялся, что больше в рот ни грамма не возьмет. Но… набирался снова и вот тут пытался свести со мной счеты. Однажды в понятном состоянии молодой, огромный, бычьей силы он явился к директору студии – старому эвакуированному одесскому еврею – и потребовал сказать, где Ромм. Директор направил его на худсовет, хотя знал, что я в павильоне. Андреев ввалился на худсовет, подошел к ближайшему члену худсовета, приподнял его над полом и спросил:

– Ты Ромм?

– Нет, – в испуге ответил тот.

Андреев посадил его на место и взялся за следующего… Худсовет состоял человек из двадцати. И каждого Борис поднимал в воздух и спрашивал:

– Ты Ромм?

Перебрал всех присутствующих, сел на пол и заплакал:

– Обманули сволочи. Мне Ромм нужен! Я должен его убить!..»

Как мы знаем, Андреев Ромма так и не убил. Однако и ни в одном фильме знаменитого кинорежиссера тоже не снялся.

1948

Арчил выбивает глаз

(Арчил Гомиашвили)

Популярный актер театра и кино Арчил Гомиашвили, блистательно сыгравший роль Остапа Бендера в фильме Леонида Гайдая «12 стульев» (1971), в молодости отличался весьма буйным характером и на этой почве становился героем множества скандалов. Один из них закончился для него плачевно – будущего Остапа посадили в тюрьму. Дело было так.

С юных лет Гомиашвили был очень влюбчивым человеком. Когда в конце 40-х он учился в Школе-студии МХАТ, то влюбился в молодую актрису Театра имени Вахтангова Пашкову. Вот как сам артист об этом вспоминал много лет спустя:

«В Театре Вахтангова были три сестры Пашковых, все они были любовницами Рубена Николаевича Симонова. Они все играли мадемуазель Нитуш, и та, которой он симпатизировал, и играла. По этому определяли, с кем он сегодня. Мне младшенькая нравилась. В драке в ресторане гостиницы „Националь“, куда я ее пригласил (это было 7 ноября 1948 года. – Ф. Р.), я кому-то выбил глаз. Хрен знает, кто выбил, – там такая драка была! – но показали на меня…»

Согласно другой версии, Арчил дрался не за Пашкову, а за другую актрису того же театра имени Вахтангова – звезду советского кинематографа Людмилу Целиковскую.

За драку в общественном месте и нанесение тяжелых побоев Гомиашвили светил солидный срок. И он уже не сомневался в том, что обязательно его получит. Но ему повезло. Через два с половиной месяца после ареста в Москву приехала его мать и прямиком отправилась в милицию. Но там ей сказали: договоритесь с потерпевшим – пусть он заберет свое заявление. Мать нашла пострадавшего, и тот заявил, что заберет заявление только после денежной компенсации за причиненное увечье. Пришлось женщине собирать деньги. Это помогло – Гомиашвили скостили срок до двух с половиной лет тюрьмы.