Скандалы советской эпохи - Федор Раззаков

Между тем, помимо упомянутых «леваков», широко практиковались неофициальные концерты, которые не приносили артистам, участвующим в них, ни копейки, но были выгодны администраторам филаромоний как средство установления хороших отношений с «нужными» людьми. Вот лишь один из подобных примеров.

В начале 1955 года героем скандальной хроники стал директор Мосэстрады Николай Барзилович. По нему ударила одна из влиятельных газет «Советская культура». 15 января на ее страницах была опубликована статья Н. Кривенко «То, чего не видит зритель…». Приведу из нее небольшой отрывок:

«Среди тысяч концертов, которые ежегодно дает Мосэстрада, есть множество таких, которые никак не отражены в документах оперативной и бухгалтерской отчетности. Речь идет о так называемых левых, т. е. незарегистрированных бесплатных концертах, проведение которых категорически запрещено многими авторитетными приказами и постановлениями, в том числе и распоряжениями директора Мосэстрады Н. Барзиловича. Но так уж заведено в Мосэстраде: приказы и распоряжения – одно, дела и практика – другое.

Наивно думать, что такие концерты даются бескорыстно, хотя артисты, участвующие в них, как правило, не получают ни копейки. «Левые» концерты нужны Н. Барзиловичу и его ближайшему окружению для своеобразного «подкупа» и установления «хороших» отношений с теми или иными «полезными» организациями и учреждениями…

Ассортимент материальных и прочих благ, добываемых таким образом, велик и разнообразен. Бесплатные концерты, как волшебный золотой ключик, открывают путь к номерам в гостинице «Москва», к устройству гаража для персональной машины, к лечебным карточкам в хорошую поликлинику, к производственным мастерским Большого театра, даже к подписке на собрание сочинений Виктора Гюго. Своеобразная и систематическая «шефская» работа ведется с соблюдением необходимой конспирации: «Я об этом концерте ничего не знаю», – любят повторять директор и его коллеги, посылая артистов на очередное тайное выступление, продиктованное, по мнению дирекции, «самой жизнью».

Впрочем, ради справедливости следует сказать, что о многих «левых» концертах директор, возможно, и в самом деле ничего не знает. Дурной пример заразителен, если подает его руководитель учреждения. Глядя на Барзиловича, запрещенные концерты организуют и другие ответственные работники Мосэстрады. И можно ли удивляться, что по неверным стопам руководителей идут и творческие работники. Совсем недавно, например, артисты А. Шуров и Н. Рыкунин сорвали свое выступление на праздничном вечере в Колонном зале Дома союзов, так как задержались на «левом» концерте. Самое интересное, что заезд на «левый» концерт артисты Шуров и Рыкунин совершили на такси, которое оплачивалось государственными средствами. По-видимому, это тоже, как говорят в Мосэстраде, было «продиктовано самой жизнью»…

И можно ли удивляться, что директор Мосэстрады Н. Барзилович не пользуется уважением и авторитетом в коллективе. Да и о каком авторитете может всерьез идти речь, когда руководство Мосэстрады открыто покровительствует халтурщикам и рвачам; когда на глазах у всех нарушается государственная и финансовая дисциплина…

Необходимо самым решительным образом оздоровить всю обстановку в Мосэстраде. Столичная государственная эстрада должна, наконец, стать образцовой концертной организацией страны».

Вскоре после этой публикации Н. Барзиловича с должности сняли. В этом была эффективность советских СМИ – они могли влиять на ситуацию в обществе. Сегодняшние российские СМИ такого влияния не имеют. То есть свободы слова стало больше, чем в СССР, а эффекта от нее значительно меньше. Сегодня хоть обпишись по поводу современных Барзиловичей, а с них как с гуся вода.

Стиляги-2

Как мы помним, первое наступление на стиляг было датировано концом 40-х. Оно имело свои последствия: стиляги и в самом деле стали изгоями общества, и рост их рядов заметно приостановился. Однако после смерти Сталина, когда советское общество заметно раскрепостилось, стиляги вновь подняли голову. Тем более что хрущевская «оттепель» предполагала более широкое установление контактов с Западом, чем раньше. Но, видимо, эта активность стиляг была настолько вопиющей, что власти не смогли оставить ее без внимания и на этот раз. В итоге в начале 1955 года началась новая кампания против стиляг. Зачинателем этого «наезда» стала газета «Советская культура», на страницах которой 18 января была помещена статья Григория Гогоберидзе «Стиль» и его поклонники». Приведу несколько отрывков из нее:

«Их день обычно начинается после двенадцати часов. Насвистывание танцевальной новинки, хлопанье себя по бедрам заменяет им утреннюю зарядку. Затем возникает забота, где достать деньги. Если деньги найдены, начинаются телефонные перезвоны:

– Хэлло, чувак, это я, Генка! Есть хата, нужны кадры. Предки на даче…

Трудно себе представить что-нибудь более уродливое, чем жизнь молодых людей, которых называют «стилягами». Стилягу вы узнаете по особому «стилю» в разговорах, в манерах – по кричащему костюму, нагловатому взгляду. При встрече с вами стиляга «изящным» жестом поправит ослепительно пестрый галстук и как бы невзначай щегольнет «оригинальным» перстнем. Чтобы окончательно ошеломить вас, он из коробки от заграничных сигарет вытащит самую обыкновенную сигарету «Дукат» и, доверительно склонив к вам голову с набриолиненными волосами, солидно произнесет:

– Потрясная вещь!..

Стиляги девушки носят платья, до неприличия обтягивающие фигуру. Юбка – с разрезом. На губах – яркая краска. Летом на ногах – «римские» сандалеты. Прически – во вкусе «модных» иностранных киноактрис…

Есть у стиляг излюбленные места встреч в центре Москвы. Отсюда они растекаются по ресторанам, клубам, танцевальным площадкам или же совершают многочасовой моцион по улице Горького. Здесь можно встретить бездельничающего «денди» Виталия Трещалина, которого сами стиляги не зря, очевидно, называют «Болваном Бродвейским» (Б.Б. станет героем еще одной публикации – в январе 1959 года в «Комсомольской правде» будет опубликована статья про стиляг «Печальные рыцари жевательной резинки». – Ф. Р.). Здесь вы встретите высокого, упитанного, с нахальной физиономией юношу по кличке Очки – это Николай Ракитин. Он не учится и не работает, он «прожигает» жизнь. По его стопам идет и Юрий Фетисов, в самом начале своего пути избравший кривую дорожку…

Как же убог внутренний мир этих людей, как ничтожны их интересы, как низменны желания! Невесть откуда доставаемая низкопробная бульварная литература, авантюрные романы и прочее книжное старье времен Навроцких и Бебутовых – вот их чтение. Визгливая какофония джаза, монотонные «буги-вуги», судорожные «би-бопы», записанные кустарным способом и кое-где продаваемые из-под полы; открытки с изображениями слащавых «красавцев» в мещанском вкусе, иностранных «кинозвезд» – вот «искусство», которым они наслаждаются…

Уродливое воспитание в семье, воспитание безответственности и презрения к труду, низкопоклонства перед всем «заграничным», то есть, иными словами, перед вкусами и нравами буржуазной «золотой молодежи» – вот что породило «стиль» и стиляг. Некоторые из них, подобно Михаилу Покровскому, сыну профессора, «прожигают» жизнь в ресторанах; другие, как сын артиста Мосэстрады Виталий Бобров, становятся завзятыми пьяницами и окончательно теряют человеческий облик; третьи, как Татьяна Лунина, Мила Гуйтар и другие, так называемые стиляги-динамистки, развлекаются тем, что ходят со случайными знакомыми по ресторанам, заказывают за их счет ужин, расплачиваются многообещающими взглядами, а затем, улучив момент, исчезают… Под пьяную руку нанес товарищу-студенту удары ножом Эрнст С. Он рассчитывал на то, что папа все уладит, и действительно отец, сотрудник Министерства просвещения РСФСР, вместо того чтобы осудить поступок сына, пытался взять его под защиту…

Стиляг немного. Это – единицы, это – ничтожная кучка людей, стоящая особняком на фоне многообразной, кипучей, полной труда и романтики подлинно красивой жизни нашей советской молодежи…»

Стиляг в СССР и в самом деле было немного – всего-то несколько тысяч на многомиллионную страну. Однако после распада Советского Союза они расплодились как тараканы. Они только название сменили, правда, не столь радикально: теперь их называют «стильная молодежь». Нынешние стиляги ведут куда более активную и разностороннюю жизнь, чем их предшественники: посещают модные тусовки, читают гламурные журналы, покупают все заграничное, причем чаще всего на родине оного. Многие из них, как и раньше, являются детьми «сливок общества» – влиятельных госфункционеров, олигархов, деятелей искусства. Но суть нынешних стиляг осталась та же, что и у прежних, – прожигание жизни.