Подростки бессмертны - Мария Романова

Так зародилась первая в нашем городе фанатская тусовка Мумий Тролля. Постепенно она обрастала все новыми людьми. Местом встреч был назначен уютный дворик в центре, теперь туда можно было прийти в любое время и обязательно кого-нибудь встретить. Мы с Викой были ее основателями и, разумеется, завсегдатаями. Почти каждый день после школы я летела туда, даже прогуливая иногда художку (ну ничего, нагнать я всегда успею — наивно полагала я). Там мы распевали любимые песни, легкомысленно болтали, попивали иногда. Атмосфера была дружественной, мы были влюблены в жизнь.

Порой на огонек заглядывала и Оля, но нечасто. Ей было сложнее отпроситься у мамы.

Нас немного напрягал Олин друг детства (практически родственник, ну так бывает, когда родители дружат) Сёма, его я тоже давно знала. Он выглядел довольно нелепо: долговязый, худощавый и с огромной щекастой головой. Да и бойкостью характера не отличался: скромноватый, не особо разговорчивый.

Сёмы мы немного стеснялись, настолько непредставительно он выглядел. Но ему безумно хотелось находиться в компании, он скупал все, на чем красовался знак МТ — от футболок до брелков и напульсников — в надежде стать своим, и он всеми правдами-неправдами пытался проникнуть в наше «общество». Каждый раз мы безуспешно пытались от него отделаться, но Сёма, несмотря на свою скромность, был невероятно настойчивым и упрямым молодым человеком. В итоге он добился своего — все смирились с его пребыванием в наших рядах и потом даже подружились.

Вскоре, как-то незаметно, к нашей компании стали присоединяться (это были единичные случаи) фанаты Земфиры — певица появилась совсем недавно и сразу завоевала наши сердца. Почему-то считалось, что она на одном уровне с Лагутенко. Я так не думала. Хотя творчество мне ее нравилось, но сравнивать с Главным Троллем страны казалось немыслимым. Вскоре земфироманов стало много: примерно половина нашей тусовки (а насчитывалось уже человек тридцать-сорок).

От них-то и пошла эта лесбийская зараза.

10

На носу был новомодный праздник Хэллоуин. Мы мало что о нем знали, имели лишь смутное представление со слов учительницы по английскому. Намечалась школьная дискотека — многообещающее мероприятие, где можно было от души потусоваться с однокашниками, а если повезет — и напиться.

Мне тогда «очень крупно повезло». Старшаки умудрились протащить чуть ли не ящик портвейна и столько же пива мимо зорких глаз охраны. Мы глушили эти божественные напитки в задымленном туалете школы (мне тогда очень польстило, что на пиршество я была тоже приглашена).

Не имея большого опыта в таких делах, я заливала в себя алкоголь без всякой меры.

— Ты бы притормозила что ли, — заметила старшеклассница Катя, школьный авторитет.

Я тогда решила, что она просто жадничает. Зачем притормаживать, если я не пьянею?

Истинный смысл ее слов дошел лишь в актовом зале, когда я пыталась танцевать. Как меня накрыло! Сначала пришла эйфория и всепоглощающая любовь к окружающим, ужасно хотелось поцеловать одноклассника Сережу, который мне нравился в начальных классах. К счастью, до приставаний к парням дело не дошло. Вскоре картинка совсем поплыла, и я почувствовала рвотные позывы. Кое-как доковыляв до туалета, служившего нам недавно банкетным залом, я наконец обнялась с вожделенным унитазом.

Тогда я еще не знала, что директорша со своей свитой из завуча и психологини шерстит здание школы, кто-то донес про алкоголь. А после недавнего скандала попасться ей было чревато самыми серьезными последствиями.

Происходящее далее я смутно помню: чьи-то руки резко подняли мое беспомощное тельце с заблеванного кафельного пола, потом меня с головой окутали в чье-то длинное пальто, и вот уже ведут по улице в неизвестном направлении.

Среди моих конвоиров я узнала Катю.

— Куда мы идем? — еле сумела произнести я заплетающимся языком.

— Ты где живешь? — сердито спросила Катя.

Объяснить свой адрес стоило титанических усилий. Опять туман. И вот я сижу, прислонившись, к входной двери своей квартиры, мои провожатые нажали кнопку звонка и спешно удалились. Провал.

Очнулась я только в полдень в своей кроватке. Подростковое похмелье — это тоже определенное удовольствие. Никакой адской головной боли, только легкое недомогание и спутанные мысли, что казалось очень веселым и приятным фактом.

Я побрела на кухню, чтобы попить воды из крана, мама хлопотала по хозяйству.

— О, очнулась наконец, спящая красавица, — сдержанным голосом сказала она.

Никакой взбучки, так ожидаемой мной, не было.

— Ну ты и вычудила, дурёха. Хорошо хоть тебя не бросили на улице, домой привели, — продолжала мама, — ну что, понравилось?

Тогда мама впервые видела меня в таком состоянии. Брат любопытно заглядывал на кухню.

— Ну ты и дура, — усмехнулся он. Но в тайне-то, конечно, завидовал.

В тот же день я пошла на тусовку, пообещав сделать уроки позже. Благо, был выходной.

Там меня как всегда радушно встретили, здесь я была в своей тарелке, всеми любима и уважаема (но чего-то моей мятежной душе все равно не хватало, и я никак не могла понять, чего именно, скрытые устремления приняли четкие очертания гораздо позже).

— Бля, опохмелиться надо, так вчера погудели, — я старалась говорить небрежно, но втайне была полна гордости. Ведь это так по-взрослому — опохмелиться.

Тут же откуда-то мне протянули бутылку пива, она была кстати — помогла сбить дичайший сушняк.

К тому времени в нашей компании уже образовалось несколько однополых пар — дело рук земфироманок.

Не имея так привычного сегодня интернета, информацию о любимых музыкантах мы получали из газетных и журнальных статей (чаще всего из жёлтой прессы), сплетен, каких-то немногочисленных передач. Разумеется, в миф о нетрадиционной ориентации Земфиры (а может и не миф, я до сих пор этого не знаю, да и неважно это) все охотно поверили.

Эти пары были чистой воды подражательством кумиру, но тогда, разумеется, никто об этом не думал, всерьез веря в однополую любовь. А некоторые так до сих пор и верят (а вдруг и правда?).

Помимо обезьянничества, это еще и был легкий способ убежать от половых проблем: девочки, обделенные вниманием парней, неуверенные в своей привлекательности, таким образом просто уходили от этих жестоких игр. Простой выход прельщал многих. Признаться, я тоже подумывала об этом не раз.

И тут подвернулась девочка Ромашка. Она первая предложила «мутить», а я подумала — почему бы и нет, другие же мутят, чем я хуже, все еще не представляя до конца, что подразумевают подобные отношения.

Мы были знакомы не очень близко. Конечно, меня к ней даже не тянуло (я до сих пор не представляю, что такое однополое влечение), никаких «бабочек в животе» не водилось. Хотя девочка была яркая: эрудированная, с хорошо подвешенным языком, симпатичная, много рассуждала о «важных» вещах, в компании пользовалась большим уважением.

Было как-то неловко и нелепо сидеть у нее на коленках, при поцелуях я вообще не испытывала никаких эмоций, кроме смущения. К счастью, пока наши «любовные» отношения только этим и ограничивались. Никакой духовной близости тоже не было, мы даже подругами-то стать не могли, просто были на «разных волнах».

Теперь я гордо именовала себя «средним полом», ставя тем самым свою персону за грань (а вернее, выше) глупых межполовых отношений. Я выходила победительницей в борьбе за любовь парней, просто покинув ее. Конечно, себе я тогда не признавалась в понятных теперь истинах.

Лагутенко с этой идеей унисекса, сквозящей во всех клипах, тоже внес свою пассивную лепту, развращая наши воспаленные умы.

Я до сих пор задаюсь вопросом: навязывание подобных идей было четко спланированной пропагандой, рассчитанной на неустойчивую подростковую психику, или просто так сложились обстоятельства, а наши кумиры простодушно следовали новым веяниям?

Так я и обзавелась «девушкой». В школе, конечно, никто знать об этом не должен.

Там только и разговоров было о том, кто как нажрался на Хэллоуине и что после этого делал. Кто-то подрался, кто-то целовался, кого-то загребла директорша.

— Кать, спасибо, что до дома довела, — опустив глаза, благодарила я свою спасительницу, понимая, что накосячила.

— А че с тобой делать, тупой малолеткой? — я была младше на год, огромная разница по тем меркам. Да и выглядела она, высокая и фигуристая, очень взросло. Атаманша школы говорила с напускной строгостью. — Ты че творишь-то?! Ты хоть знаешь, как мы тебя прям перед носом директорши провели? А как долго тащили, ты ж за три пизды живешь, а ты еще брыкалась? Все, блядь, больше тебе не наливать.

Меня ужасно растрогала такая забота с ее стороны. И с чего она вдруг мне помогла? Все же не зря ее так уважают, это настоящий человек.