Ошибка архитектора - Эйлин Торен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И она озорно глянула на девушку. Та смущённо улыбнулась, пряча лицо. Нельзя было так шутить, но действительно — вероятность, что хозяин дома, улыбаясь, будет ещё более зловещим, чем когда был серьёзен, была очень велика.
— А что с ним случилось?
— Война, ваша милость, — ответила Эйва.
— Он был на войне? — удивилась Шэйли, которая не могла никак вспомнить что к чему. — Ведь Иан военный, разве старший брат тоже должен был служить?
Женщина вздохнула.
— Семь лет назад все были на войне, первые, вторые сыны, даже немощные старики порой уходили. Та война затронула всех.
— Почему я не помню. Это ведь важно. Такое забыть? — расстроилась девушка.
— Вы были девочкой, жили в храме, говорят война туда не дошла, славили силу Йетри, — ответила Эйва. — А я была в столице. Тяжело было. А господин Верон, говорят, спас брата, но я мало знаю. Я тут всего три года. Да и что там произошло знают только они двое.
— А сколько тут я? И сколько мне? Я этого тоже не помню, — смутилась Шэйли.
— Вам двадцать два, почти двадцать три. А здесь вы полтора года, — улыбнулась служанка.
И девушка кивнула. Так было странно не помнить таких очевидных вещей, как твой возраст или сколько времени ты чья-то супруга. Шэйли чувствовала себя отвратительно из-за этого.
Сейчас мысли вернулись к завтраку. На самом деле, там в столовой, она дрогнула не из-за упоминания войны, а из-за взгляда Верона. Глаз у него был ярко зелёный и Шэйли увидела перед собой тот взгляд из вчерашнего воспоминания. Печальный и суровый взгляд изумрудных глаз.
— Странно, мне кажется, что я видела господина Верона раньше. Совсем раньше, — проговорила девушка скорее сама себе, чем обращаясь к служанке.
— Вероятно, — тем не менее, кивнула, отвечая, Эйва. — Ваши родители и родители братьев Шелранов были дружны. И господин Верон должен был стать вашим супругом.
Глава 4 Эйва
Шэйли уставилась на горничную широко распахнув глаза, и Эйва пожалела, что сказала это. Девочка просто дар речи потеряла.
— Я ему отказала? — выдавила из себя Шэйли. — Из-за внешности?
Женщина вобрала в себя воздух, чтобы попытаться её успокоить, но не успела, потому что девушка мотнула головой и тихо с придыханием произнесла.
— Вот почему он меня ненавидит? Потому что я выбрала брата?
— Нет, госпожа, — Эйва поспешила прервать мысленный ураган, что явно поднялся в этой хорошенькой и растерянной головке. — Во-первых, господин Верон не из таких мужчин, уж поверьте мне, в этом я разбираюсь. Во-вторых, жрице нельзя вступать в брак без любви к избраннику.
— Богине лгать нельзя, — кивнула Шэйли рассеянно, и служанка тоже кивнула в подтверждение этой мысли.
— Да, — тем не менее она словами подтвердила своё мнение. — И я правда считаю, что он не ненавидит вас. Он очень переживал, когда вы болели, лучших лекарей вам из столицы вызвал.
— Переживал за благо, — отозвалась девушка скорбно и Эйва горестно вздохнула.
— Нет же, я же была уже здесь, когда вы и господин Иан стали супругами. Вы любите друг друга, ну же. И вы отказали господину Верону намного раньше. Он в браке три с половиной года.
Шэйли нахмурилась, наконец вынырнула из своих тягостных мыслей и подняла на Эйву свои красивые тёмные глаза.
— Оу… — нахмурилась девушка. — Да, я вчера вспомнила, я думала, что это сон, но наверное не сон. Я видела Верона в храме. И у него было два глаза, ну точнее он не был…
— Обезображен, — кивнула женщина, сама достраивая теорию, которую выдала девочка. Сколько этой бедняжке было до начала войны с Гинной? Пятнадцать? А ему?
— Я сказала, что не готова.
— Вам было пятнадцать, может шестнадцать. А ему двадцать… эмм… — Эйва прикинула на вскидку, исходя из того, что сейчас ему тридцать или около того, — три? Может на год меньше, или больше.
— Мне было страшно.
— Ещё бы, — сжала пальцы девушки служанка. — Представляю, милая. Тем более вокруг была война, а вы в храме жили на тот момент почти всю жизнь.
Шэйли успокоилась, Эйве удалось проводить её в комнату, устроить на кушетке с чашкой согревающего чая и книгой, и уйти, с намерением вернуться в комнату девушки к обеду. А пока было немного времени на себя.
Но, когда она спустилась вниз и прошла мимо кабинета хозяина, он окликнул её. Горничная вздохнула и зашла внутрь.
— Господин Верон? — Эйва склонилась в поклоне.
Вообще он ей нравился. Она любила прямых мужчин, честных и открытых, даже если они были грубы и суровы.
Эйва на своей шкуре узнала, что чем больше в мужике поворотов, изворотов, разговоров и прочей мишуры, то меньше добра от него можно ждать. Чаще всего, такой славный очаровательный балагур или достопочтенный муж на людях, окажется на деле полным засранцем. А тут понятно всё. Никаких сюрпризов.
— Расскажи мне как она? — спросил герцог.
— Всё более менее хорошо, ваша светлость, — отозвалась Эйва.
— Выглядит она мягко говоря не важно, — отозвался он, не поднимая головы от документов. Ими был завален весь стол. А ещё сводками, домовыми книгами, и было абсолютно непонятно, как он вообще во всём этом разбирается. И убирать стол прислуге было категорически запрещено, да даже заходить лишний раз в кабинет было нельзя.
— Ну, — Эйва сражалась с собой, чтобы рассказать ему о происходящем с девочкой. Горничная была уверена, что ему Шэйли была не безразлична. В причины не лезла, но понимала, что всё не так прозаично, как может показаться со стороны.
Он поднял на неё взгляд. Эйва вздохнула:
— Вчера она сказала, что ничего не помнит.
Он нахмурился. Хотя куда уж дальше, в самом деле. Но оказывается можно.
Лицо Верона было жаль, видно было, что это было когда-то красивое лицо. Ну, по той части, что осталась цела и по семейным портретам, которые были в библиотеке, по крайней мере, можно было заключить, что до ранения этот молодец был горяч и неотразим. Только суровость и холодность отталкивали от него окружающих, но это, по мнению женщины, были мелочи. Уж её бы точно не оттолкнуло.
— Насколько ничего не помнит? — осторожно уточнил он.
— Судя по всему достаточно серьёзно, — ответила Эйва. — Вас вот сегодня, как первый раз увидела.
Он склонил голову набок, потом отложил перо, которым писал. Откинулся в кресле.
— А я думал, что незабываем, — проговорил он.
И Эйва с восторгом прыснула со смеху — ну, вот-вот, чувство юмора невероятное! За одно это этого мужика можно любить до беспамятства. А все эти его
