Гефсиманский сад - Виктор Поповичев

Проводив ничего не подозревавшую девицу до дверей квартиры, снова вошел в вестибюль. Остановился взглядом на пожилом мужчине в допотопном железнодорожном кителе. Удивило, что Китель идет прямо на стену, как слепой или задумавшийся человек.

– Стойте, – рванулся наперерез и поймал его за руку. – Стена... Вы расшибете себе лицо.

Мужчина посмотрел слезящимися глазами на «спасителя» и оскалился:

– А это?.. Что по-вашему? – показал трясущимся пальцем на возникшую в стене дверь.

Миг... И Китель скрылся за дверью. Потрогал лоб вспотевшей ладонью и, глянув на часы, поспешил к Антиквару. На звонок вышел хозяин:

– Проходите. Прошу прощения, что заставил вас ждать, но мы же договаривались... Сюда, пожалуйста. К окошку. Очень удобное кресло. Сейчас таких не делают.

Сам, усадив гостя, устроился на стуле с высокой спинкой. Щелкнул пальцами, и появилась женщина в желтом халате.

– Принеси чего-нибудь вкусненького... Вам чай? Кофе? Или...

– Не беспокойтесь. Не будем терять времени. – Он достал из портфеля сцепленные скрепкой бумаги: – Здесь командировочное удостоверение, документ, дающий мне право заключать договор, доверенность...

– Что вы в самом деле! – отмахнулся Антиквар. – Только письмо... Письмо от патриарха.

Он протянул Антиквару конверт.

– Потрясающий почерк! Буковка в буковку. Чудо каллиграфического искусства.

– Обратите внимание, – он почувствовал, что Антиквар «клюнул», – личная печать. Он очень редко сам пишет письма.

– Благодарю... Очень лестно. Но я хотел бы еще немного подождать. – Антиквар бережно опустил письмо в конверт.

– Вы достаточно долго думали... Икона будет украшать храм. Тысячи людей смогут смотреть на нее и радоваться: и на нашей земле жили великие художники. – Он встал, подошел к огромному, во всю стену, шкафу с книгами, снял с полки том Шекспира, перелистнул страницы. «Зарытый клад ржавеет и гниет, а в обороте золото растет». Чувствуете?.. Пришедший в храм человек глянет на вашу икону, и, может быть, последняя капля переполнит чашу его души, которая вспыхнет цветком! Я не мастер говорить... Решайте сами. – Он поставил книгу на место, мысленно отметив, что из восьми томов пятый отсутствует.

– Соседка, знаете, взяла почитать да и забыла в трамвае...

«Наблюдательный, сволочь», – подумал он об Антикваре.

– Да Бог с ним, с Шекспиром. Сколько лет я охотился за этой иконой! Нервные клетки, деньги...

– Мы возместим все расходы. И более того...

– Нет, что вы, зачем мне деньги? – отмахнулся Антиквар. – Это трудно объяснить. И почему именно эта икона вас интересует? Хотя... что спрашивать. Ушаков – умница. Это же песня! Навязались вы на мою голову. Вот хоть режьте меня – ни отказать, ни согласиться не могу. Кабы еще месяц-два подумать.

– Русланова, Гельцер, царствие им небесное, всю жизнь собирали... И где все это? Уплыли из России многие картины. А из храма не уплывает. Сам патриарх вас просит. Знаете, что он мне сказал, когда вручил письмо для вас? «Честного человека не уговаривают делать добро». Так-то. Прощайте. – Он встал и пошел к двери.

– Стойте! – Антиквар поднял руку. – Дайте мне письмо патриарха и... И берите «Георгия». Вы слишком глупы, чтобы быть антикваром, и наивны: кто же так разговаривает с собирателем редкостей! Однако... Пусть так будет – икона украсит храм. Может, и помянет кто-то меня добрым словом. Верно?

Дело сделано. Осталось поставить последнюю точку, а радости нет. Может, озадачили последние слова Антиквара? Хитрый мужик... Но где же долгожданное предвкушение праздника? Да, икону можно продать и, получив много денег, жить весело, но на первом этаже. А есть ли второй? Он не находил себе места. А однажды встал среди ночи и до утра стоял у окна.

– Старик, а я взял «Георгия»!

– И сколько потянул?

– Пока у меня. Смешно сказать, жалко расставаться. Я ведь однофамилец художника. А вдруг это мой предок писал «Георгия»?

– Совпадение. За такие деньги можно и не думать об этом. Какая разница? Хотя всякое может быть.

– А как бы ты, если все-таки предок?

– Взял бы деньгами, наверное. Правда, если бы муру какую-нибудь иностранцу втюхать за кругленькую сумму – это можно не сомневаться, а здесь, если посмотреть... Продал бы.

– Но ведь навсегда дорога закроется на второй этаж!

– Чего?.. Думаешь, выше нас кто-то живет? Дитенок – веришь в побасенки. Выкинь из головы.

...Вспоминал Мастера, изготовившего печать; гравера, написавшего «письмо патриарха» золотыми буковками-картинками. «Неужели нет лучшей жизни? Разве мы обречены умереть, так и не увидев ничего хорошего?» – думал он...

– Выйдешь за меня? – спросил он, глядя на нее выжидающе.

– Чтобы ты меня потом проклял?

– Но почему именно ты должна родить недоразвитого ребенка? Комплексуешь, подруга. Продам «Георгия» – заплатим доктору, чтоб без осечки. Мы найдем лучшего доктора.

– Я десять лет прожила в Саржале... Обе мои сестры, сам знаешь, родили уродов. Странно... Что-то я не совсем понимаю. Может, тебе плохо со мной? Зачем завел этот разговор?

– Ты хотела бы жить там? – Он поднял глаза к потолку.

– Что я – муха?

– Но ведь должна же быть надежда... Верить надо!

– Лечиться тебе пора. Чего глаза-то выпучил?

...Вглядываясь в электрический полумрак вестибюля. На скамейке под фонарным столбом кто-то спал, натянув на голову пиджак и поджав ноги к подбородку.

– Что бы ты сделал, имея много денег? – спросил он.

Бомж хлопал глазами, почесывая небритую щеку. Сказал:

– Вступил бы в кооператив, машину взял бы, дачу. Долги раздал... У тебя сигаретки не будет?

– А если останется еще на сто машин и дач?

– Да... Понимаю. – Бомж, наморщив лоб, вздохнул, достал папиросы, закурил... – Сдавайся. Все равно посадят. Уж лучше самому, добровольно. Правильно я рассуждаю?

– Пошли ко мне. Чего ты будешь на лавке маяться? У меня щи есть, разогреем.

Бомж усмехнулся и отрицательно покачал головой:

– Сам... Сам расхлебывай. Мне больше пятнадцати суток не дадут, если что. По мелочам работаю. А ты, видать, еще тот гусь. Вышака схлопотать можешь.

– Ошибаешься, друг. – Он вытянул из кармана кредитку: – Бери. Позавтракаешь утром.

Бомж отвел протянутые деньги:

– Не надо. Хотя... Пусть будет так, будто ты покупаешь у меня книгу. – Он расстегнул рубаху и достал из-за пазухи...

Шекспир, пятый том.

– Берешь?.. Да ты не думай – в трамвае нашел. Забыл кто-то. Вот... Титульный лист без штампа. Я бы вернул хозяину, да где его искать?

– Тогда возьми. – Он протянул бомжу еще одну кредитку... Скажи, а ты веришь, что там кто-то живет? – Он показал пальцем на потолок.

– Не знаю. Один мой знакомый говорил, что двадцать годов там обретался. А я? Думаешь, у меня всегда была такая помятая морда?