Том 3. Драматические произведения. Повести - Тарас Григорьевич Шевченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Удаляются в глубину и разговаривают между собою. Музыканты заиграли. Один казак выскакивает из толпы и пляшет козачок. Гнат и Назар любуются.
Ай да молодец! Бравый! Что твой запорожец! (Танец кончается.) Ну, веселитесь же, добрые люди, гуляйте, хлопцы. А нам довольно, пора ехать: до Чигирина не близко, к рассвету надо быть там. Прощайте, казаки, прощайте, дивчата, прощай, хозяйка. А где же та... Кичатого?
Стеха прячется между казаками. Игнат, поймав ее, целует.
Прощай, прощай, моя милая, моя разумница, моя красавица! Прощай!
Стеха
(вырываясь)
Ай-ай-ай! Закричу, ей-богу, закричу!
Назар и Гнат уходят. Хозяйка провожает их.
Стеха
(охорашиваясь)
Что за народ эти казаки, все бы им целоваться. (К хозяйке.) Тетка, тетка, а ну-ка мыс тобой... (Пляшет и поет.)
Через гору пойду,
Скроюсь за горою...
На беду,
Где пойду,
Казаки за мною.
Тот начнет говорить,
Тот сережки сулить,
Кого знаю,
Приласкаю,
Кто сережки дарит.
Ой, сережки мои,
Мои золотые!
Сердитеся,
Дивитеся,
Вороги лихие!
Хозяйка
(вырываясь )
Ой, мои кукушечки! Мне-то на старости лет и не подобало б.
Стеха между тем шалит с казаками, хватая за руку молодого казака, и, вертясь, приплясывает.
Ишь, какая озорная! Да перестанешь ты или нет?
Стеха
(пляшет и поет)
Тра-ла-ла, тра-ла-ла,
На базаре была,
Черевички купила,
Три червонца дала,
А четвертый пропила,
Музыканта наняла.
Что же вы, пропади вы пропадом! Деньги только берете зря. Вам бы сала кусок, а не деньги.
В толпе хохот.
А где наш Кирик? Сюда его! Он один лучше всех этих голодранцев.
Выходит кобзарь.
Вот он, мой голубчик. Ну-ка, какую-нибудь песенку с прибаутками или сказочку пострашнее, чтобы целую ночь не заснуть.
Кобзарь
Ладно, ладно. Хочешь — сказочку, хочешь — песенку,— что любишь!
Голоса
Сказку, сказку!
Другие
Нет, песню, да такую, чтобы поджилки тряслись. Мы еще не танцевали.
Первые голоса
(и с ними Стеха паче всех)
Натанцуетесь до третьих петухов.
Стеха
До петухов еще долго. Сказку! (К хозяйке.) Сказку, тетя?
Хозяйка
Известно, сказку, пока не так поздно. После и слушать страшно будет.
Кобзарь
Сказку так сказку, мне все равно.
В толпе
Перещебетала-таки, цокотуха.
Другой голос
Ишь какая!
Стеха
А что? Таки перещебетала!
Кобзарь садится на скамейку. Кругом него с шумом и хохотом в беспорядке казаки и девушки.
(Подносит кобзарю рюмку вина.) Выпей, дедушка, для смелости.
Кобзарь
(выпивши )
Спасибо тебе, милая. (Прокашлявшись.) Слушать — что кушать: в горшке не болтать, усов не марать, слов не пропускать, другим не мешать.
Общий легкий шепот и смех.
Стеха
Послушаю, послушаю, есть ли что такое страшное, чего бы я испугалась.
Голос
Слышишь ты? Если не будешь молчать, то проваливай.
Другой
Не то выгоним!
Стеха
Ишь какие дерзкие! Сотник вас всех перевешает.
Голос
Как бы не так! Смотри, чтоб на одной осине тебя рядом с сотником не повесили...
Хозяйка
Да замолчите же, ради бога. (К кобзарю.) Говори, дед, говори. Их не переслушаешь.
Кобзарь
(прокашлявшись)
В венгерской стороне, у цесарцев, за шляхетскою землею, стоит гора высокая, а в той горе нора глубокая, в норе сидит не зверь, не птица,— турецкая царица. Сидит она сто тысяч лет, не молодеет, не стареет, а только, чем дальше, лютеет; ест она от раннего утра до заката — не хлеб печеный, не курей и не какие-нибудь яства людские, а жрет-пожирает детей, потому что когда-то в Туреччине, перед тем, как родила она дочь, армянский знахарь сказал ей, что эта дочь, когда вырастет, будет в тысячу раз ее краше. И вот чуть родила она дочь, так сейчас же и съела ее, и с той поры сидит в своей норе и без передышки пожирает детей. Не разбирает, крещеные они или некрещеные — глотает, да и только. И девочек и мальчиков...
Стеха
(быстро)
И мальчиков? Ах, треклятая баба! Ее счастье, что я не знаю, где та гора...
Голос
А что бы ты сделала?
Стеха
Что? Задушила бы злодейку.
Голос
Куда тебе, трусиха!
Второй голос
Ты боишься и за двери выйти.
Стеха
Кто? Я?
В толпе
Да не мешай же слушать... Кто же, кроме тебя, ты!
Стеха
Я трусиха?! Хочешь, сейчас пойду на кладбище? А хотите, так и в старую корчму, что на старой дороге?
В толпе
Ишь, какая прыткая! За порог не выйдешь, умрешь.
Стеха
Я умру? Давай об заклад! Что ставишь?
В толпе
Я плачу музыкантам за всю эту ночь, а ты?
Стеха
Полведра сливянки, три куска сала и паляница.
В толпе
Ладно. Только чтобы сливянка была из панского подвала.
Стеха
Уж где ни возьму, до этого вам дела нет. А поставлю. Где моя шубка? (Надевает верхнее платье.) Смотри, не идти на попятный. (Кобзарю.) Когда вернусь, тогда, дедушка, и доскажешь. (Уходит.)
Кобзарь
Ладно.
В толпе
А чтоб поверили, принеси кусок кирпича, или изразец от печки, или что хочешь, только из корчмы.
Стеха
(за сценою)
Принесу, принесу.
Голоса
Вот удалая девка! Так-так!
Второй
Ей бы усы да чуприну, и хоть в самое пекло.
Третий
Подумают, что казак.
Хозяйка
Козырь-девка, не чета вам. Вот пойдет да вернется, тогда и плати.
Голос
Либо сливянку пей, салом да паляницей закусывай.
Хозяйка
Посмотрим, посмотрим, чья возьмет... Чего сидеть? Чтобы зря музыкантам не платить, ну-ка, потанцуем еще. А ну, сыграйте, да по-нашему.
Толпа в беспорядке расступается. Казак с девушкою выходит танцевать. Музыканты заиграли, и пляска началась. Занавес тихо опускается.
АКТ ТРЕТИЙ
Внутренность развалин корчмы. Стены без потолка и несколько уцелевших стропил. Все занесено снегом и освещено луною. Несколько минут молчания. Вдали слышна песня; потом ближе, ближе и является Стеха, робко припевая: «Ах, сережки!..» Она останавливается у развалившейся печи и с робостью осматривается кругом.
Стеха
Как страшно! Где же они? И коней тоже не видать. Уж не махнули ли они без меня? То-то будет славно! За два червонца продать свое счастье... (Осматривает следы.) Нет никаких следов, только мои. Что, если они обманули да проехали другою дорогою? Вот тебе и сотничиха... Побегу поскорее домой, не случилось ли там чего?.. Если скажут, что я помогала,— все пропало. (Поспешно возвращается.)
Навстречу ей Назар несет на руках Галю.
Это вы? А здесь так страшно... Не случилось ли чего?
Назар
(опустив Галю)
Ничего, не бойся. А кони тут?
Стеха
Нет, не видала.
Назар
Сбегай посмотри и, если нет, беги скорей в слободу, не встретишь
