Бен и Мариэль - Ксения Леонтьева

– Почему ты улыбаешься? – игриво спросила Маковка.

– Мне хорошо с тобой, Мариэль. Нравится вспоминать, как мы гуляли здесь. Мы и сейчас вместе, и я надеюсь, так будет всегда.

Сердце Мариэль трепетно забилось в сладкой истоме: Бен все помнит, дорожит этими днями не меньше, чем она! Они в сотый раз проходили по знакомым местам и не переставали удивляться архитектуре – великому наследию кельтской цивилизации, кое-где сдобренной испанским и французским влиянием.

Все вернулось на круги своя, но судьба была беспощадна к Мариэль, которая так страшилась потерять привычный ход жизни. В один злополучный день она узнала, что ее посылают в Дублин продолжать обучение там. Ни ее слезы, ни бунт, ни уговоры не помогли изменить вызревшее решение миссис О′Бэйл. Оставалась неделя до отъезда. О, как убивалась Мариэль! Оставить Бена, Голуэй, маму, папу, Томаса, Касси – все, все бросить, все родное, к чему она привыкала, всю свою жизнь, прибыть в новый чужой мир, огромный город, где ты безлик. Там жил ее старший брат Тэд, приходской священник – именно он и станет ее помощником на ближайшие годы. Тэд был счастлив, узнав новость о приезде сестренки: с детства у нее медовый характер, и она проникнется к Богу так же, как и он в свое время. Кассандра же, напротив, была категорически против, но ее мнения никто не спрашивал – так уж повелось, что в их семье безраздельно властвовала мама, впрочем, не заходя на территорию главного хозяина; все, что касалось детей, они решали сообща, но доводы миссис О′Бэйл железно действовали на мужа. Кассандре же предстояло учиться в Голуэе. Несмотря на проросшие сорняки в ее грандиозных планах, Касси была настроена оптимистично: Голуэй в любом случае лучше, чем если бы она осталась в Бэнчизе, куда бы время от времени заезжал какой-нибудь монах учить ее латыни. «Однако то, как они поступили с Маковкой, – думала Касси о поступке родителей, – просто кощунство! Ранимую, любящую девочку, совсем еще кроху, оторвать от того, без чего она жить не может, – поистине отнять воздух!» Сама Мариэль долго не могла поверить в грядущее. Ей не нужен был ни этот Дублин, ни отменное образование – лишь те горячо любимые люди, о которых бы она заботилась день ото дня. Но нет, даже такого простого, легкого счастья ее лишают.

– Мамочка, я не хочу в Дублин! – почти рыдала Мариэль, когда за завтраком миссис О′Бэйл вновь подняла этот вопрос.

– И слышать ничего не желаю! Чтобы твои способности пропали втуне? Не выучить тебя в Дублине, когда есть дивная возможность, – просто грех.

– Но я не смогу жить там одна!

– Ну гляди, что за новость! Все могут, а ты нет?! Тем более что там будет Тэд – чтобы поддерживать и наставлять тебя. Я не хочу, чтобы потом, когда ты вырастешь, ты предъявила мне, что я совсем не занималась твоим образованием и не устроила твою жизнь.

– Но, мама, я не хочу, чтоб моя жизнь была такой! Я хочу быть здесь, с вами, с Беном!

– Будь у Бенджамина деньги, он бы тоже туда отправился, не глядя на тебя, но, детка, ты не можешь коверкать себе жизнь только для того, чтобы угодить Бену или своей детской привычке быть всегда подле него. Ты уже достаточно взрослая и должна понимать, что пришла пора устраиваться, устанавливаться как личность, завоевывать свое место под солнцем. Дружба с Беном только мешает тебе вырваться из этих рамок.

– Чушь! Все не так, все не то! Не то, не то!

Миссис О′Бэйл глядела на дочь во все глаза – похоже, и среди ангелов бывают мятежники. Ее девочка, нежная, ласковая, послушная, вдруг встала на дыбы. Безуспешно Кассандра утешала Маковку, рисуя ей прекрасные картины дублинской жизни, напрасно Томас приводил разумные доводы, уверяя, что четыре года пролетят очень быстро, тем более она наверняка сможет приезжать на каникулы, – мрачность и уныние полностью завладели Мариэль. Даже мистер О′Бэйл вдруг не вступился за дочь, оказавшись почти безучастным. «Что ж, наверное, меня разлюбили, раз они так легко отпускают меня, нет, не отпускают, а заставляют уехать, – горько думала Маковка, глотая слезы невероятной обиды. – Разве можно по собственной воле отпустить того, кто тебе дорог?! Да, я больше не нужна им…»

В последний раз увиделась Мариэль с Беном – весь день они просидели на крутом холме у залива, скользя взорами по влажной поверхности или по ровной травке зеленого луга, делясь самым сокровенным. Да, они будут писать друг другу, встречаться два раза в год, но это было слабым утешением. Мариэль уехала со страшной пропастью в сердце, дырой, откуда потянулась черная струйка и влилась в ее душу. Вот оно – семя великого бунта, посеянное рукой миссис О′Бэйл, которое с той самой минуты начало взрастать. Какие страдальческие строки читал Бенджамин: Мариэль устроилась, учеба пришлась ей по вкусу – потому что она занимала все время, так что некогда было размышлять над своей горькой судьбой; она писала об обычных вещах, но за простыми словами скрывалось какое-то зловещее знамение – тень жесточайшей обиды. Да, Маковке пришлось подчиниться, когда вся она была свободной, поступиться своими принципами, свернуть с милой сердцу дорожки на Проспект Маминых Желаний. Это дорогого стоило, Бен знал. Он всячески подбадривал ее, не желая слушать ее извинений за отъезд, за крах всех планов, – ведь за всех решила миссис О′Бэйл, так уж если на ком и была вина, так это на ней.

Приехать на первые каникулы у Мариэль не получилось, и это стало не менее сокрушительным ударом по ее сердечку. Ироничное смирение, доходившее до упрямства, вышло в характере Мариэль в те годы на первый план. Осознание несправедливости и ошибочности маминых действий отражались таким специфическим способом. Бен не реагировал на это. Он старался быть таким, каким всегда бывал с Маковкой. За год в его жизни многое произошло: теперь он участвует в скачках, работает на мебельной фабрике, иногда ходит в школу. Мариэль занимается балетом и участвует в музыкальных концертах университета. Многие прочат ей блестящую карьеру пианистки. Ей даже сделали неплохое предложение касательно ее сольного концерта в Вене, но она отказалась, чем вызвала у Кассандры обличительную речь длиною в пять листов.

Прошло четыре года, в течение которых Мариэль так и не удалось приехать на каникулы, поскольку во время перерыва в учебе состоялись концерты, в которых Мариэль, по наставлениям мамы, должна была принимать участие в обязательном порядке. И вот, спустя столько времени, Бен получил письмо, знаменующее ее приезд. Он немедленно помчался в Бэнчизу, где его не видели с тех пор, как уехала Маковка. Новая горничная проводила незнакомого гостя в комнату, вызвав хозяйку, и миссис О′Бэйл, слегка постаревшая, не сразу узнала, кто перед ней.

Конец ознакомительного фрагмента.