Одержимый - Николай Мещанкин

Боль красным молоточком билась в голове. Существо хотело есть. А значит очередное убийство на камне. Крайт сконцентрировался, стараясь отгородиться от пульсирующей боли, изолировать ее. Забыть о ней, терпеть как можно дольше. Можно было бы, конечно, приказать забить на камне свинью или бычка. Существо согласно было и на животных, хотя явно предпочитало людей. Но уж больно не нравилась Крайту эта насильно навязанная связь, крепнущая с каждой новой жертвой.

Крайт плеснул водой на лицо, протер покрасневшие глаза. Сунул под язык скатанную в шарик траву, притупляющую боль. Может, зря он мучается? Может, этот Гунга не проклятие, а благодетель? Ведь он не только брал. Крайт ясно ощущал готовность этого существа поделиться мощью, тем океаном силы, которым оно обладало. Силы склизкой, затхлой... Единственным ограничением служила лишь крепость связи. Имея такую мощь, Крайт мог бы...

Фон Штах скривился. Нет. Нельзя. Крепче связь, сильней его боль. Он станет просто марионеткой этой твари.

Морщась от солнечного света после полумрака хижины, Крайт вышел наружу. Малыши, игравшие в мослы в его ожидании, тут же бросились строиться. Простучал ногами, вздымая облака пыли, потеющий от старательности Фрин, доложился. Крайт болезненно улыбнулся, махнул рукой - ждите. Поискал глазами Кена. Вчера они просидели до позднего вечера, дополняя и уточняя дальнейшие планы. И Кен, похоже, немедленно приступил к их реализации. Самого Кена видно не было, но результаты его деятельности - кругом. Носились посыльные с ошалелыми физиономиями, стучали топоры, валя деревья для казармы. На площади толпилась группа серьезных подростков. Напротив в тени скучал, недовольно щурясь, Рон.

Крайт скрипнул зубами и зашагал через площадь.

- Рон!

- Да? - Рон поднял взгляд на Крайта, жалобно улыбнулся.

- Не "да, а "я". Встать!

- Что?

- Встать, солдат! - Крайт почувствовал, как поднимается откуда-то из живота бешенство, окончательно стирая следы нудящей боли, омывая мир очищающей злобой.

Рон поднялся, со страхом глядя на Крайта

- Ты командир Учебного легиона, а они, - Крайт показал на подростков на площади, - твои солдаты. Ты знаешь об этом?

- Да, - выдохнул Рон. Лицо его побледнело, но, похоже, не только от страха. Губы подобрались, зрачки - словно черные провалы.

- Ты сидишь в тени, они жарятся на солнцепеке. Что им, то и тебе. А ну-ка бегом к ним.

Рон постоял, глядя на Крайта, потом медленно, нехотя зашагал через площадь.

- Бегом, солдат, я сказал - бегом!

Рон затрусил. Крайт удовлетворенно кивнул про себя. С характером. Будет толк из парнишки.

Крайт двинулся дальше. Кена он обнаружил возле строящейся казармы, где тот азартно препирался о чем-то со сварливого вида стариком. Крайт постоял какое-то время незамеченный, глядя на суету стройки. Дикари споро таскали бревна, вбивали в землю сваи. Здесь, похоже, его вмешательство не требовалось. В голове опять заскреблась, напоминая о себе, тупая боль.

Крайт закинул в рот еще один шарик травы и пошел обратно, к своей хижине. Теперь его часть работы. Пора было начинать занятия с Малышами.

* * *

- Так, - сказал Крайт рассевшимся перед ним будущим колдунам. - Начнем. Оставим на время базовую мягкую защиту Хофнера. - Крайт говорил медленно, четко разделяя слова, чтобы недавно начавшие учить хаангнуа Малыши его понимали. - Сегодня мы будем изучать общую астральную блокаду.

Грохоча обитыми железом колесами, карета первожреца Зейенгольпа вкатилась во двор замка барона фон Кипа. Мерзко завизжали тормоза, карета задрожала, подпрыгнула как-то боком и наконец остановилась. С козел спрыгнул паж, пробежал к дверце кареты.

Зейенгольц пососал прикушенный язык. Все, хватит. Всему есть предел. И его терпению - тоже. И какое ему дело, у кого сколько детей? Сколько раз он говорил кучеру привести в порядок карету? И что? По-прежнему визжит как резаная. Кузнецы, видишь ли, много дерут. А тебе какое дело? Твои, что ли, деньги? У всех, видишь ли, свое мнение, все знают лучше... Ну, что там паж?

Дверца наконец распахнулась, открывая взгляду мощенный булыжником внутренний дворик крепости, и Зейенгольц неловко полез из кареты. Ноги, затекшие за время долгой поездки, отказывались гнуться, спину ломило. Зейенгольц с трудом распрямился. Лязгнул металл. Взвинченный напряжением последнего месяца, первожрец чуть не подпрыгнул от неожиданности. Выстроившиеся в две шеренги солдаты дружно взяли на караул. Зейенгольц медленно расслабился.

- Его Предемоничество первожрец Зейенгольц?

- Да, это я, - Зейенгольц повернулся к говорившему. Интересно, зачем такой официоз, бряцание оружием? Предупреждение? Угроза?

- Полковник Гринхельд. Послан господином бароном встретить и препроводить вас. Прошу, господин барон ждет

- Я с дороги. Не будет ли мне позволено немного отдохнуть перед встречей с бароном?

- Сожалею. Господин барон очень занят и смог выделить вам только это время.

Зейенгольц посмотрел на полковника. Квадратная челюсть, серые глубоко посаженные глаза. Образец идеального солдата Империи. Надо будет посмотреть, нет ли на него чего-нибудь интересного в архивах.

- Хорошо, ведите. - Зейенгольц притворно вздохнул. Почти неприкрытая враждебность. Что ж, ничего другого он и не ожидал. С ним согласились встретиться, и это уже была победа.

Первожрец медленно шел мимо шеренг замерших солдат и разглядывал уходящие ввысь башни из темного камня. Вот оно какое, веками строившееся и достраивавшееся родовое гнездо фон Кицев. Рассказывали, что где-то в лабиринте его коридоров имелась зала с чучелами бывших врагов баронов и что там можно обнаружить исключительно интересные экспонаты, проливающие свет на многие загадочные истории с исчезновениями.

Это так некстати возникшее воспоминание заставило Зейенгольца поежиться, когда он шагнул следом за полковником в прохладный полумрак внутренних покоев замка. Да нет, ерунда. О его поездке к барону знали многие, да и в результате беседы, как надеялся Зейенгольц, временно со стороны барона не будет ничего угрожать. Время, время! Как необходимо ему сейчас это время!

Полковник остановился.

- Прошу! - Он распахнул дверь, губы его растянулись, словно шрам. Полковник улыбался!

- Дорогой Зейенгольц! - Первожрец оказался в медвежьих объятиях барона, и его обдало густым запахом перегара, лука и лошадиного пота. - Сколько лет, сколько зим! Наконец-то мой замок почтен твоим присутствием! Зейенгольц задыхался.

- Ведь, представляешь, он без тебя чуть не превратился в эту, как ее, юдоль скорби!

Зейенгольц почувствовал, что сейчас умрет, однако его попытки вырваться не приводили ни к каким результатам.