Первый и Единственный - Дэн Абнетт

Падающее тело придавило Мило к стене траншеи. Он взглянул на лежавшие вокруг трупы. Впервые он в подробностях рассмотрел врага… Измененное развращенное человеческое обличье хаоситов, испещренные искаженными рунами и символами, нарисованными на тусклой зеленой резине доспехов или вырезанными на голой коже.

Один из Покаявшихся увернулся от воющего меча Гаунта и метнулся к Мило. Парень бросился вниз, и культист врезался в стену траншеи. Торопливо пошарив по дну траншеи, Мило выхватил из грязной жижи лазган, выпавший из рук одной из предыдущих жертв Гаунта. Покаявшийся уже навис над ним, когда Мило поднял оружие и выстрелил в упор. Пылающий разряд пронзил грудь противника и тот повалился на парня, вдавив его своей тяжестью в вязкую жижу. В рот ему хлынула грязная вода и кровь. Секундой позже его, кашляющего, вытянул оттуда рядовой Брагг - самый крупный из Танисцев, который присматривал за ним, всегда каким-то образом оказываясь рядом.

- Пригнись, - сказал Брагг, поднимая на плечо ракетную установку. Мило рухнул на колени и крепко зажал уши. С надеждой пробормотав про себя Литанию Точного Попадания, Брагг выстрелил из огромного оружия по широкому входу в траншею. Грязь и обломки чего-то непонятного разлетелись фонтаном. Он часто промахивался мимо цели, но в таких условиях промахнуться было трудно.

Справа от них, Гаунт выкашивал себе путь сквозь плотную толпу врагов. Он начал хохотать, омываемый кровавым дождем, который проливал его цепной меч. Время от времени он стрелял из пистолета, взрывая еще одного Покаявшегося. Его наполняла ярость. Приказ лорда-генерала Дравера была драконовским и жестоким. Гаунт был бы не против захватить вражеские траншеи, если мог, но приказ сделать это любой ценой, даже собственной жизнью, был, по его мнению, решением ущербного, жестокого разума. Дравер ему никогда не нравился, начиная еще с их первой встречи двадцатью годами раньше, когда тот был еще честолюбивым полковником бронетанковых войск. Ещё тогда, на Дрендаре, с Октаром и гирканцами...

Гаунт утаил суть приказа от своих бойцов. В отличие от Дравера, он понимал важность боевого духа и воодушевления. Сейчас они захватывали чертовы траншеи скорее вопреки приказам Дравера, чем следуя им. Его хохот был хохотом ярости и негодования, и гордостью за своих бойцов, несмотря ни на что, делающих невозможное.

Рядом поднялся на ноги Мило, держа лазган.

«Мы здесь», подумал Гаунт, «мы сломали их!»

В десяти ярдах от них в траншею со своим взводом запрыгнул сержант Блейн, и, закрепляя успех, начал палить из лазгана вправо и влево, в то время как его бойцы пошли в штыковую атаку. Вокруг царило буйство лазерного огня и серебряный блеск Таниских лезвий.

Мило все еще держал лазган, когда Гаунт отобрал его у него и бросил на настил.

- Ты считаешь себя солдатом, пацан?

- Так точно, сэр!

- Серьёзно?

- Вы знаете, что это так.

Гаунт посмотрел на шестнадцатилетнего парня и грустно улыбнулся.

- Возможно и так, но сейчас нам нужна песня. Сыграй мелодию, которая поведет нас к победе!

Мило вытащил из сумки Танискую волынку и задул в трубку. Какое то мгновение она звучала подобно стону умирающего. Затем он заиграл. Это было «Блуждания Валтраба», древняя мелодия, под которую в таниских тавернах люди пили, отдыхали и веселились.

Услышав мелодию, сержант Блейн, поморщившись, бросился на врага. Рядом с ним, стреляя из лазгана, стал подпевать его адъютант, вокс-офицер Симбер. Рядовой Браг просто ухмыльнулся и вставил очередной заряд в ракетную установку. Спустя мгновение, еще одна секция траншей исчезла в огненном сполохе.

Рядовой Каффран услышал музыку – далекий жалостливый вопль на поле боя. На мгновение он взбодрился, идя в атаку вместе с бойцами под командой майора Роуна. Он шел по трупам Покаявшихся плечом к плечу с Нефом, Лонгином, Ларкином и остальными. В это время к их позициям несли бедного Варла, вопившего, когда действие наркотиков ослабевало.

Тогда и начался артобстрел. Каффрана швырнуло взрывной волной от снаряда, оставившего воронку в двадцать метров шириной. Вместе с ним взлетела огромная масса грязи.

Он рухнул на землю, разбитый, опустошенный. Какое-то время он лежал в грязи, странно умиротворенный. Насколько он понимал, Неф, майор Роун, Фейгор, Ларкин, Лонгин и остальные были мертвы, стерты в пыль. Снаряды продолжали падать, и Каффран вжал голову в липкую грязь, тихо молясь о прекращении этого кошмара.

Где-то далеко верховный главнокомандующий лорд-генерал Дравер услышал выстрелы артиллерии Покаявшихся, начинавшей обстрел. Он понял, что желаемого сегодня не произойдет. Сердито вздохнув, он налил себе еще одну чашку из свеженаполненного самовара.

Глава 7

Полковник Корбек вместе со своими тремя взводами вошел в сеть пересекающихся вражеских траншей. Снаряды свистели над ними вот уже два часа, уничтожая фронтовую часть укреплений Покаявшихся вместе с гвардейцами, не успевшими добраться к относительно безопасным укрытиям вражеских позиций. Туннели и каналы, по которым они шли, были пустыми и заброшенными. Было ясно, что Покаявшиеся оставили их, как только начался артобстрел. Траншеи были спроектированы и сделаны на славу, но на каждом шагу и за каждым поворотом они находили богохульные алтари Темным Силам, которым поклонялся враг. Корбек приказал рядовому Скулану сжигать огнеметом каждый такой алтарь, прежде чем его бойцы проникнутся мрачной природой лежащих перед ними жертвоприношений.

После того, как Куррел сверился с туго свёрнутыми световолоконными картами, они двинулись в траншеи обеспечения позади главной линии Покаявшихся. Корбек чувствовал себя отрезанным не только из-за артобстрела, ежесекундно встряхивающего их кости, и отчего он горячо молился, чтобы один из снарядов не упал среди них. Он также чувствовал себя отрезанным от остального полка. Электромагнитные последующие сотрясения от непрекращающегося артиллерийского огня создавали помехи в связи – и в носимых всеми офицерами микробусинах интеркома, и в вокс радиостанциях большого радиуса действия. К ним не поступало новых приказов – ни о перегруппировке, ни о встречах с остальными подразделениями, ни о действии согласно плану, ни даже об отступлении.

В подобных обстоятельствах «Свод правил ведения военных действий Имперской Гвардии» ясно гласил: «Если ты сомневаешься, иди вперед».

Корбек выслал вперед разведчиков, людей, которые, как он знал, были быстрыми и умелыми: Бару, Колмара, и сержанта-разведчика Мколла. Они запахнули Таниские маскировочные плащи и исчезли в пыльном мраке. По траншейным линиям дрейфовали стены дыма и пыли, ухудшая видимость. Сержант Блейн тихо указал вверх на опускающиеся клубы дыма. Корбек знал о его назначении, как и о том, что не хочет говорить об этом бойцам через страх ввергнуть их в панику.

Покаявшиеся без колебаний использовали ядовитые газы, которые заставляли вскипать кровь и гноиться легкие. Корбек достал свисток и трижды отрывисто свистнул. Позади него бойцы опустили оружие и достали из снаряжения противогазы. Полковник Корбек натянул на лицо свой противогаз. Он ненавидел небольшой обзор, приступы клаустрофобии от толстых масок с линзами, одышку, вызванную плотным резиновым загубником. Но облака яда были еще не всем. Из-за артобстрела, вверх поднялось море грязи, в частичках которой было полно и другой отравы: выросшей в гниющих телах на мертвой зоне разнообразной заразы, тифа, гангрены, животной формы сибирской язвы, размножающейся в разложившихся телах вьючных животных и седловых лошадей, а также ужасных микотоксинов, с жадностью поглощающих любые органические вещества черной, незаметно подкрадывающейся массой.

Как первый офицер Первого Таниского, Корбек был знаком с донесениями, исходящими из главного штаба. Он знал, что почти восемьдесят процентов смертельных случаев среди Имперской Гвардии со времени начала вторжения были из-за газа, болезней и вторичных инфекций. Даже если на тебя нападет с лазганом солдат Покаявшихся, у тебя все равно шансы выжить будут большими, чем, если бы ты решил прогуляться по нейтральной территории.

Из-за маски Корбек почти ничего не слышал и не видел, но продолжал везти подразделение. Они достигли места, где траншеи обеспечения раздваивались, и Корбек подозвал сержанта Грела, командира пятого взвода, отдав тому приказ взять с собою три огневых группы и пойти влево, зачищая все, что попадется им по пути. Бойцы ушли, и Корбек почувствовал разочарование. Из разведчиков никто не вернулся. Он был так же слеп, как и до того, как отправил их.

Двигаясь теперь в ускоренном темпе, полковник вел оставшуюся сотню или около того бойцов вдоль широкой связной траншеи. Двое самых остроглазых бойцов шли впереди, используя прикрепленные к тяжелым ранцам металлоискатели для поиска взрывчатки и мин-ловушек. Казалось, что Покаявшиеся отступили слишком поспешно, чтобы оставить какие-либо сюрпризы, но каждые несколько ярдов колонна останавливалась, когда один из «чистильщиков» находил что-то интересное: жестяную кружку, часть доспехов, поднос со столовой. Иногда это был странный идол, сделанный из плавленой руды, которую развращенные рабочие достали из кузничных горнов и придали ей звероподобную форму. Корбек лично разносил их на кусочки из лазпистолета. Когда он сделал это в третий раз, гнусная вещица взорвалась острыми частичками, поскольку его заряд попал в трещину. Съежившемуся в шаге от него рядовому Драйлу осколок попал в ключицу, глубоко впившись в плоть. Он вздрогнул и тяжело осел в грязь. Сержант Куррел позвал санитара, который перевязал рядового.