Поющие люди - Александр Образцов

В двадцатом веке Россия напоминла развороченный улей. Пришла индустриализация и громадные массы народа начали менять места жительства. Связанные с этим революции и войны еще больше запутали ситуацию.

Только в шестидесятые годы все как будто бы стабилизировалось. Деревни опустели, города перестали разрастаться. Однако абсолютное большинство населения забыло ощущение родины. Советские люди на протяжении жизни по несколько раз меняли не только прописку в своем городе, но и часовые пояса. Вырастали дети, у них появлялись свои семьи и начинались головоломные составления цепочек обмена жилья.

К концу века произошло еще три тектонических сдвига сознания: сексуальная революция, национальные разломы и крушение утопического социального равенства. В такой ситуации единственно возможным было срочное размежевание республик и создание независимых государств.

Вопросы пола были в такой ситуации не столь животрепещущи и о них забыли. Только ужасались время от времени. Куда больше волновала тема богатых и бедных. И вот мы здесь, уже в пределах досягаемости чеченского бомбового террора.

О том, что плохо в русском характере, сказано уже достаточно. Пора понять, что в нем хорошо. Иначе создание великой страны с блестящей культурой и беспрецедентными военными технологиями объяснить нет никакой возможности.

Сила нашего народа в том, что он в критические моменты истории из слепой и безвольной массы мгновенно превращается в стальную машину, безупречно организованную и превосходно управляемую. С этим столкнулся Гитлер. И расшибся вдребезги.

Сегодня ситуация иная, но она так же беспощадна к нам. Сложность ее еще и в том, что бомбовый террор не имеет привычных признаков войны и в этих условиях надо бороться не за победу. Надо бороться за единство народа и государства, которое возможно только в случае экономического подъема.

Однако экономический подъем невозможен, если народные массы не знают и как бы не хотят жить по-новому. Всеобщая ностальгия по социалистическому минимуму при необязательном труде это своеобразная болезнь вроде утренней расслабленности. Надо выпить стакан крепкого чая с парой бутербродов и начинать работать. Но четырехкратный слом сознания – потеря корней, национальные разломы, сексуальная революция и появление богатых – порождает хаос мышления.

Здесь есть некая ниточка, дернув за которую, можно привести общественные отношения в стройный и жизнеспособный вид. Эта ниточка – самоуправление.

А. Солженицын видит это в возрождении земства. Однако Россия почти никогда не возвращалась к отработанным схемам развития. Само слово «земство» выглядит сейчас архаично.

Не лучше и те муниципальные образования, которые насаждаются сегодня как прослойка между городскими властями и населением. Одно то, что они возникли по воле не очень талантливого чиновничества и перенесены на нашу почву без учета ее особенностей, заранее обрекло эту затею властей на умирание. Местное самоуправление должно было прорасти снизу. И сейчас как раз такой момент.

Конечно, инициатива органов МВД по созданию домкомов и уличкомов (!) в качестве органов самообороны может вызвать усмешку, однако сама идея высказана точно в срок и очень плодотворна для нашей будущей жизни. Не собираемся же мы годами жить под гнетом террора?

В конце концов реальная угроза выселения всех лиц известной национальности за пределы собственно России должна заставить этих далеко не нищих и влиятельных в Чечне людей бросить все свои силы и средства на наведение там порядка. И тогда мы окажемся в следующей ситуации.

Все мы почему-то убеждены в том, что наши квартиры нам не совсем принадлежат. Хотя они реально принадлежат нам и стоят десятки тысяч долларов. Это совсем другая реальность, не та, что была при КПСС.

Когда выясняется, что квартира в Петербурге стоит не меньше квартиры в Берлине или Праге, голова этому верит, но разум отказывается. Разум станет адекватным тогда, когда придет ощущение родины. Родина это соседи. Мы держим друзей и знакомых на работе, а дома нас почему-то окружают случайные люди. Это заблуждение надо преодолеть. Как?

Предложенная МВД система домкомов (название омерзительное, надо придумать что-то теплое и уютное) вполне может начать действовать уже сейчас. Для этого необходимо перестать вешать замки на чердаки и подвалы, а провести силами жилконтор ремонт этих помещений. А потом отдать их в пользование. На чердаках устроить детские клубы, а в подвалах, колясочных и холлах – небольшие кафе, булочные и комнаты для занятий для взрослых. Выпить чашечку кофе, почитать газету, сообща посмотреть футбол, сыграть партию в биллиард, в проферанс, в дурачка, в домино, в лото, позаниматься на курсах пчеловодов, научиться плести корзины, встретиться с артистом, послушать трио джазменов, послушать врача-уролога или дерматолога, покрасить сообща лестничную клетку – всё это можно начать даже под угрозой бомбовых ударов.

Россия непредсказуема. В августе 98 года мы вдруг стали в четыре раза беднее. И зашевелилась экономика. Сегодня нас хотят ввергнуть в панику и отчаяние – а мы впервые становимся единодушными, впервые мы не ругаем коммунистов или демократов, впервые у нас появляются слезы сочувствия, когда мы видим страдания в Москве, Волгодонске, в Новолакске.

Используем свой шанс. У нас еще есть время, чтобы встретить новое тысячелетие во взаимной любви и согласии.

Не дитя, но и не муж

Я, может быть, выше всех оценил в позапрошлом годе футбольные способности А. Аршавина. В газетах «АиФ» и Новый Петербург я назвал его гением футбола и поставил выше Пеле и Марадоны за стремление поднять всех окружающих до своего уровня понимания футбола.

К сожалению, А. Аршавин повел себя странно. Он в прошлом сезоне растолстел, потерял кураж, а в сборной просто провалился, хотя именно там он должен был показать Европе и остальному миру, что пришел новый король. Как следствие, пошла череда предельно мелких интервью, где А. Аршавин предлагал себя в любой приличный европейский клуб.

Не говоря уже о том, что «Зенит» по меньшей мере не хуже «Ньюкасла» или «Валенсии», а по сказочному настрою болельщиков вообще превосходит любой «Ливерпуль» или «Барселону», Аршавин должен был, обязан положить свою судьбу к ногам Петербурга.

Всё у нас получается. Еще два-три шага в Кубке УЕФА, удачный старт в Лиге и «Зенит» солидно расположится среди 2 итальянских, 2 испанских и 3 английских клубов.

И тогда, Андрей, Питер может не принять блудного сына. Тогда вам с мелким Быстровым придется дружить за «Спартак» в первой лиге.

Опомнитесь. Любовь народа живет только при жертвенном к ней отношении. Это категория божественная. Если она досталась вам легко – не кощунствуйте.

19 февраля 2008

Не то обидно…

Когда Солана или заменяющий его расист идеи стальным пальцем грозит в сторону великой суши и обещает навести порядок, а пока способствует там голоду и пороку, когда вертлявый Саркази больше внимания обращает на вид своих штанов сзади, чем на международное согласие, когда вознесенная из посудомоек Кандализа Райс путает Пушкина с пуштуном, не то обидно, хотя уровень хозяев мира значительно упал даже со времен Тэтчер.

Обидно то, как единственные приспособленные для взаимной международной любви слависты, музыканты, балеруны, певцы и художники также осуждают медленное развитие демократии и лишь концом трости приподнимают единственное в мире пропитанное кровью полотно русского искусства, уже навсегда чуждого и непонятного им, гламурятам.

24 февраля 2008

Недостающее звено

Состояние анархии и вседозволенности в современном мире возникло, конечно, не случайно. Может быть, одной из основных причин сегодняшнего кризиса было выпадение целого поколения из непрерывного бега цивилизации. На месте людей, родившихся в 40-е годы 20 века образовался разрыв цепи. Это требует отдельных исследований, но даже здесь мы можем привести некоторые параметры аварии, связанной со второй мировой войной. Поколение 40-х практически не участвовало ни в политических, ни в иных общественных процессах. Вслед за Горбачевым и Ельциным пришел Путин. На Западе не было достойных фигур вслед за де Голлем, Кеннеди и Кастро. Нарушенная преемственность отзывается сегодня вынужденным самозванством следующих поколений. И в политике, и в искусстве, и в экономике происходит захват вместо наследования. Всё это – следствия того, что родившиеся в 40-е годы дети были неагрессивны, внутренне замкнуты. Они совершенно интуитивно составили поколение пацифистов. Не пофигистов, пришедших следом, а именно непротивленцев. Книги, написанные ими, остались в столах. Их идеи, может быть, будут актуальны через двести лет, когда с человечества сойдет короста злобы.