С любовью, Саша - Виктория Осадчая

ей соитие. Вот тогда я, наконец, смогла успокоиться и ещё немного подремать, пока Киссер совершал пробежку. И давно он записался в зожники? Соня с Васей одобрили бы.

Собирались после уже в темпе, так как Васильева приказала свисать всех к завтраку на открытом воздухе. День сегодня был солнечным и даже жарким, поэтому я втиснула себя в купальник в надежде, что позагораю, одела короткие шорты и мужскую рубашку, которую покупала себе сама, потому что мне нравилось, как такие вещи на мне сидят. И, наверное, где-то в глубине души мне просто хотелось показать, что у меня есть мужчина и я просто таскаю его вещь.

-Что за убожество? – оглядел меня Киссер с ног до головы.

-Если ты обо мне, то рискуешь остаться с разбитым носом.

-О рубашке, Сашенька. Безвкусный цвет. Я бы, например, никогда такую не надел.

-Но ее надела я.

-Но ведь все подумают, что она моя. И мне будет стыдно.

-И что ты предлагаешь? – я стянула с себя вещь, оставшись почти без одежды. Взгляд Киссера тут же остекленел и он словно заворожённый смотрел на открывающийся перед ним вид. Не долго, правда, но мне хватило этой минуты, чтобы напридумывать себе всякого в голове.

Потом он кинулся к своему чемодану, и швырнул в меня чем-то, выуженным из него же. Этим самым чем-то оказалась рубашка нежно-голубого оттенка, которая была на размер больше моей персиковой.

-Я тебя подожду на улице. И шорты я бы посоветовал подлиннее.

-Сейчас вообще сниму, если будешь умничать.

К обеду к нам подползли ещё одноклассники, и теперь у нас тут была целая банда, которую вряд ли удастся контролировать, если они решат разгромить отель.

А знали ли вы, что после нашего ухода из ресторана, ему был нанесен ущерб, как минимум, на тысяч двадцать? Вот а я узнала в это утро, когда мужчины весело обсуждали драку и разбитый нос Степки Потозова. И вот теперь я опасалась, что это может произойти и здесь. Но пока все шло тихо и мирно. Тихие попойки – смешно. Кто-то даже полез купаться в озеро, когда вода в нем все ещё оставалась ледяной. Только я была одной из тех, кто в него нырял, когда после парилки прыгнула следом за Мэлсом. Просто так я бы этого не сделала. Но это было получасом позже, а пока:

-Ты проигнорировала мои сообщения, - утверждение прозвучало из уст Сычева, когда он улучил момент остаться со мной наедине.

Я лежала на пирсе, подставив кожу солнцу, чтобы немного подзагореть перед отпуском. Это же так приятно!

-А! Это ты писал? – приподнялась на локтях и приспустила очки, чтобы темные линзы не мешали мне любоваться атлетическим телом моего одноклассника, который был одет только в шорты.

-Трудно было догадаться?

-А где ты свою девушку на это раз забыл?

-Она работает.

-Плохой мальчик. Ты должен свою женщину обеспечивать, чтобы ей не приходилось работать, когда ты отдыхаешь.

-Но ты ведь тоже работаешь, - присел он рядом, смотря на меня словно кот на сметану. Хотя с цветом моей кожи её не трудно было принять за кисломолочные изделие

-Разве любимое дело можно назвать работой?

-Но при этом из-за этого дела ты не живёшь с любимым мужем, - заметил он.

-Ой, Петруша, тут все очень просто. Нам так удобно. Вот представь, не виделся ты со своей красавицей неделю или две, потом вы встречаетесь и…как думаешь, что вас ждёт в этот вечер и последующие? Вот и я о том же.

-Это же не семья.

-Петенька, - я немного подтянулась, понимая, что так выгляжу ещё соблазнительные, почти как кошка, - что ты от меня хочешь?

-Только тебя, Сашенька.

-Скажи, ты готов жениться на мне?

-Кто на ком женится? – быстрыми шагами к нам направлялся Мэлс.

-Да вот, рассказываю Петру, как сделала тебе предложение когда-то, - нашлась я сразу же, словно по автомату.

-И я ни секунды не раздумывал. Идём я тебя попарю?

-Ты же знаешь, я этого не люблю, - засомневалась я.

-Я нежно и любя. Когда ещё представится возможность отходить тебя чем-нибудь?

А в это время мои одноклассники, наблюдая за нами со стороны, обсуждали, кто же самый несчастный в этом любовном треугольнике. Оттуда, видимо, было видно лучше.

Попарил Мэлс меня на славу. Не даром на своем севере жил. Помню он рассказывал, что баня была лучшим средством, чтобы не заболеть. Поэтому если за дело брался он, то в парилке кости плавились, а веник словно не встречал сопротивление воздуха. И со мной он не церемонился, вложив весь свой пыл и приложил силушку богатырскую. И когда после адова пекла ты с разбегу ныряешь в холодную воду – это ощущение ничем и никогда не передать. Почти экстаз, только для кожи.

-Ты меня просто уработал, Киссер. Я теперь как вареная сосиска, - выдала я, выбираясь на причал. Там мои плечи бережно укутали в махровое полотенце. И не знаю, был ли этот жест снова ради игры, но все равно было приятно.

-Чтобы окончательно расслабиться, тебе нужно пиво и раки, - меня так же бережно приобняли и поволокли к беседке.

-Ты же знаешь, что я ненавижу пиво.

-Представь, что ты пьешь воду. Идти можешь или тебя понести?

-Хрен с тобой, Мэлс, идём пить пиво.

И правда! Буквально через минут десять от большой кружки с запотевшими боками меня унесло. Я привалилась к широкому плечу своего мужа, и все время боялась не задремать. А меня обычно пьяную тянет на приключения. А тут словно выжали, как половую тряпку, и повозюкали ею. Но на нем было очень уютно. Голову приятно кружило от хмеля и запах его кожи, который пробирала прямо до костей и будоражил воображение.

-Тебе плохо? – забеспокоился Мэлс, понимая, что я почти дремлю на нем.

-Мне хорошо, - заплетающимся языком прошептала. Почувствовала, как его рука обвила мою талию, наверное, чтобы я не упала и притянула ближе к крепкому горячему от парилки телу. На его голове смешно торчали волосы, которые, осмелев, я потрогала.

-Хорошая моя, тебя так даже от бутылки вина не развозит. Надо тебя уложить.

-Ты со мной? – поинтересовался мой пьяный мозг, а вместе с ним и язык.

-Конечно!

И в кроватке было хорошо тоже. Я уцепилась за Мэлса, который, видимо, лег только, чтобы меня укачать и что-то говорила-говорила, сама не помню. И, наверное, если помнила бы, то мне обязательно стало